Против течения - Сазерленд Туи

Мейлин глубоко вдохнула, и они вместе выдули долгий, резонирующий, раскатистый звук, взлетевший над волнами. Тон черной раковины оказался выше тона белой, но, слившись, они прозвучали как жуткая музыка. Она ворвалась в уши Роллана и, казалось, еще долго витала над океаном после того, как Конор и Мейлин опустили раковины.

Некоторое время ничего не происходило.

– Не получилось? – нетерпеливо спросила Мейлин у Ленори. – Мы что-то не так сделали?

Ленори развела руками с тем безмятежным выражением лица, какое, как догадывался Роллан, особенно раздражало Мейлин.

Но прежде чем они успели поспорить, Роллан заметил странную рябь – как будто одна волна изменила направление и пошла наперерез другим, катившим, как обычно, к берегу.

– Там! – закричал он, указывая.

Нечто явно к ним приближалось.

– Это Кингрэй? – подала голос Абеке.

– Думаю, да, – сказал Роллан. – Если только там не куча очень увеличившихся скатов вокруг чего-то еще.

Он шутил, но на самом деле сплющенное, покрытое складками существо, приближавшееся к ним, вызывало у него настоящий мандраж. Плавники Кингрэя колыхались, как флаги на ветру. У него не было ничего похожего на голову или конечности. Странные черные глаза смотрели на них с плоской поверхности, а хребет переходил в длинный, тонкий, похожий на кнут, хвост с острым кончиком.

И определение «громадный» для Кингрэя явно не совсем подходило. Он был массивным, как большой серый плот. Хотя и слово «серый» не подходило для его описания: он имел какой-то иной окрас, что-то между темно-зеленым, фиолетовым и песочным с вкраплениями буро-красного и россыпями коричневого. Не нормальный цвет.

И не нормальное животное.

Кингрэй замедлился и остановился перед ними, держась у поверхности воды.

Словно ковер, ожидающий, когда на него взойдут.

– Он большой… Он странный… Я даже не… – Роллан запутался в полупредложениях. Ни одна его частичка, даже крошечная, даже спрятавшаяся в дальнем уголке, не желала оказаться на спине самого необычного в мире ската.

– Нам действительно нужно на нем плыть? – спросил у Тарика Конор.

– На нем не за что держаться, – заметил Роллан.

– И недостаточно места для нас шестерых, – прибавила Мейлин. – Только для четверых. – Он шагнула вперед. – Что ж, я здесь не останусь. – Она присела и поставила одну ногу на спину Кингрэя. Тот даже не пошевелился, и она перенесла весь вес тела на опорную ногу и ступила на него второй ногой.

Кингрэй погрузился всего на несколько дюймов, продолжая безмятежно шевелить плавниками.

– Не хуже, чем на каменноспинном ките в окружении акул, – заключила Мейлин, и Роллану показалось, что он заметил обычные дерзкие искорки в ее глазах. – Но, разумеется, Роллан, если тебе слишком страшно ехать на огромном скате – всегда можешь остаться…

– Мне не страшно, – запротестовал он. – Я просто подумал, что будет более разумно, скажем, взять лодку и поплыть вслед за Кингрэем туда, куда он двинется.

Все посмотрели на ската в ожидании реакции. Ничего. Он все так же покачивался на воде. Роллан понял, что начинает ценить то, что его дух зверя – ястреб. Если кто-то установит связь со скатом, как он узнает, о чем думает зверь? По крайней мере, Эссикс могла использовать клюв, и когти, и пронзительный голос для того, чтобы ясно выражать свои эмоции.

– Думаю, что лодка отстанет от Кингрэя, – рассудила Абеке. – Ты видел, как быстро он плывет. Это, видимо, часть условия: раз только Кингрэю известно, как добраться до Мулопа, – только ограниченное число людей может посетить его таким способом за один раз.

Ленори кивнула:

– В этом есть смысл. Он любит уединение.

Роллан проглотил смешок. Год назад, бегая наперегонки по улочкам Конкорбы, питаясь объедками и споря с бывшими дружками о кличках, он даже не предполагал услышать когда-либо слова «он любит уединение», произнесенные с такой серьезностью.

– Это должны быть мы вчетвером, – сказал Конор. – Четверо Павших – вот кого Мулоп хочет видеть. – Он повернулся к Тарику. – Подготовьте корабль и китов к отплытию. Мы принесем талисман.

– Нет, – решительно сказал Тарик. – Я не могу отправить всех вас в океан – в безбрежный открытый океан, к любому из ста островов, – не представляя, куда вы направляетесь и безопасно ли там. Какой наставник так поступит? Доверит вас огромному скату, не имея способа разыскать, если вдруг не вернетесь? Если что-то случится с одним из Четверых Павших… с одним из вас… произойдет что-то – я не смогу…

Он замолчал, тряхнув головой. Наступила минута странной тишины. Никто из них никогда не видел Тарика таким встревоженным.

– Ох, Тарик, – сочувственно сказала Ленори. – Ты начинаешь говорить, как взволнованный родитель. Понимаю, ты заботишься о них – мы оба заботимся. Но они не обычные дети, и в данном случае они правы. Мулоп хочет видеть Четверых Павших.

– Что ж, он сможет повидать трех из них и меня, – твердо сказал Тарик.

– Неужели? – с вызовом произнесла Мейлин. – И кого из нас ты оставишь здесь?

Тарик посмотрел на каждого из них по очереди, и печаль отразилась на его лице с глубокими морщинами. Роллан прекрасно понял, что на самом деле имела в виду Мейлин, какой вопрос остался не заданным. «Кого ты считаешь предателем? Кому из нас ты меньше доверяешь?»

Путешествуя с Тариком, за все это время Роллан изучил его достаточно и знал: он никогда не ответит на этот вопрос. Избранный, кто бы он ни был, станет отбросом, а Тарик прежде всего заступник, чтобы поступить так, даже если сам он кого-то подозревает.

– Мы будем осторожны, Тарик, – пообещал Конор. – Это единственный способ получить талисман.

– Согласна, – кивнула Ленори. Она откинула назад полы своей мантии и прижала ладони к вискам, закрыв глаза, словно пыталась вспомнить свои сны. – Прости, Тарик, но в каждом из моих видений я видела Четверых Павших – Джи, Уразу, Бриггана, Эссикс. Боюсь, если кто-то из них не появится, Мулоп может отказаться нам помогать. Разве мы можем рисковать потерять его талисман?

– А что, лучше рисковать потерять Абеке, или Мейлин, или Роллана, или Конора? – сказал Тарик, повышая голос. – Или их всех сразу? Иногда… иногда я думаю, не был ли прав Барлоу, Ленори. Мы требуем от них, таких юных, так много. Обычные или нет, но они дети.

Роллан припомнил Барлоу, когда-то одного из Зеленых Мантий, который разорвал свою клятву: они его встретили во время первого путешествия через горы Амайи. Барлоу не нравилось, что Зеленые Мантии вербовали детей, и он высказал это Тарику.

Неужели Тарик все это время тоже из-за этого переживал?

– Мулоп не так опасен, как Кабаро или Динеш, – настаивала Ленори. – Он дружески отнесся к нашему делу, и нужно постараться, чтобы его отношение не изменилось.

– Кроме того, – заметил Роллан, – предатель не сможет выдать нас в этот раз, так как никому из нас не известно, куда мы поплывем. Верно? В этом преимущество секретного места – плохие ребята тоже его не отыщут. – Он слегка толкнул Тарика в руку.

Последовала неловкая пауза, словно остальные тоже тревожились из-за предателя, но не хотели это обсуждать.

Абеке кивнула.

– Все в самом деле в порядке, Тарик. Ты хорошо нас обучил. Мы можем позаботиться друг о друге, и мы скоро вернемся.

Тарик ожесточенно потер свое лицо.

– Я чувствую, что это нехорошо. Не умею провидеть, но я побывал во многих битвах и знаю это чувство – когда что-то идет неправильно. И Люмио беспокоится. Неужели никто из вас не чувствует? Боюсь, случится нечто ужасное.

– Это просто твоя тревога говорит, – сказала Мейлин, нетерпеливо переступая ногами. Она коснулась татуировки, которой стала Джи, и прикусила губу.

– Да уж, звучит похоже на то, как я себя чувствую все время, – попробовал пошутить Роллан. Никогда он не видел Тарика таким взволнованным. Обычно тот был хладнокровен и собран – стена спокойствия, даже когда все шло плохо. Если даже непроницаемый Тарик проявил беспокойство, может, им бы тоже следовало?