Марианна Цветкова - Бяка Ада и Тридесятое царство
— Все я да я! Перестань хвастаться, противно слушать! — возмутилась Ада.
Мишель пропустил ее слова мимо ушей.
— Так вот: сижу это я в норе и ни капельки не боюсь, как вдруг в зал входит Верховная собственной персоной и усаживается на трон. За ней пришлепал Старый Пень. Корни у него волочились по камням с таким противным скрежетом, и глазки маленькие такие, но хитрые, злющие…
Через другую дверь вошел генерал Дрындель, с ним вместе — Ясень и Липа. И тут существа как полезли друг за другом через все двери… Ну и страшилища! Когда этих уродов набился целый зал…
— Мишель, что за выражения, ты же у нас такой воспитанный! — Ада хихикнула.
Мышонок немного растерялся и снова вернулся к своей обычной, напыщенной речи.
— Верховная величественно поднялась и произнесла: "Существа!". И тут в зал вошла Василиса. Руки и ноги у нее почти не сгибались, а глаза были закрыты, но она шла и шла вперед, огибая все препятствия. Наконец она остановилась перед троном, и в каменном зале прозвучал ее механический голос:
— Ты звала меня, повелительница?
— Звала! — ответила Верховная.
Их голоса эхом отдавались в лабиринте.
Тут Мишель замялся.
— Но потом случилась неприятность. Пришла Мымра.
— Ух, а почему неприятность? — удивился Вилли.
— Но вы же знаете, как от нее пахнет?
— Конечно, всем известно, что она королева зловония.
— Самое неприятное — что она уселась как раз у входа в мою норку и закрыла собой весь обзор. От нее очень, очень сильно пахло.
— А что было дальше?
— Дальше… э… дальше, — Мишель замялся. — Ничего хорошего. Мне не хватило кислорода, и я потерял сознание. Очнулся только утром, когда все уже разошлись.
— Ну и волшебник! Мымрой задохнулся! — Ада звонко расхохоталась. — Значит, ты ничего не разузнал об их планах?
— Увы, нет. Только знаю, что они что-то затевают.
— Это мы и без тебя знаем. Стоп! Я придумала, что делать. Сегодня мы с Вилли проберемся в самое логово зверя. Мы пойдем в пещеру и сами проследим за Верховной. Теперь ей от нас не уйти. С кнутом превращений нам ничего не страшно.
— Но вы же не умеете пользоваться кнутом! — ужаснулся Мишель.
— Ерунда, научимся.
— Не вздумайте ходить в пещеру, это очень опасно! Я пожалуюсь Лешему!
Мишель схватил со стола золотистый шарик и включил бякобук.
Глава 19. Леший красит дом
Экран замелькал. От волнения язык Мишеля заплетался, и он неправильно назвал адрес Лешего. Вместо знакомой избушки на экране появились три злыдня-подростка — красный, зеленый и голубой. Резиновые губы злыдней растянулись в улыбках.
— Бяка Ада, — сказали они хором, увидев Аду. — Это ты украла колд-очки в "Магии для всех"?
— Кто вам сказал такую ерунду?! — завопила Ада.
— Так передавали в "Новостях злыдней", — сказал красный.
— И в программе "Время", — добавил зеленый.
— И в передаче "Спокойной ночи, малыши-злыдни", — сказал голубой, самый маленький.
— А это ты подслушивала за Советом?
— А это ты обманом завладела водолазной колдо-маской?
— А это ты…
"Слава пришла ко мне слишком рано, — подумала Ада. — Я к ней еще не готова."
— Мишель, а ты можешь сделать так, чтобы обо мне забыли все, кроме Вилли? — обратилась она к мышонку.
Но тут Мишель наконец перестал заикаться и выговорил с пятой попытки слово "Леший". Бякобук переключился, и они увидели уже ставшее родным и знакомым лицо Лешего. Впрочем, что-то в нем изменилось, а именно: лоб, нос и борода были перепачканы оранжевой краской. Леший повернул к ним голову.
— Добрый день, ребята, я рад, что вы подключились! — сказал Леший с улыбкой.
— Ты где? — спросил Мишель. — Что ты делаешь, дядя Леший, почему у тебя борода вся оранжевая?
Леший заразительно рассмеялся и отошел подальше — за его спиной показался черный, неприветливый дом под грязной черепичной крышей, из трубы валил бурый дым.
"Неужели это тот самый дом Лешего, в котором мы были прошлой ночью? — подумала Ада. — А ведь он днем еще страшнее".
Словно в ответ на ее сомнения, Леший сказал:
— Да, это и есть наш дом. Раньше я почему-то не замечал, что он такой темный и мрачный, а сегодня у меня словно глаза открылись. "Разве можно жить в такой унылой избе с облупившейся краской? — подумал я. — Жить-то, пожалуй, можно, но быть счастливым… Никогда!" Между прочим, мудрецы из Тридесятого царства говорят: самое дорогое, что у тебя есть — это твой дом. Когда на душе скверно — наведи порядок в комнате или на своем столе. Не должно быть рядом никаких сломанных или порванных вещей — это страшно угнетает."
Мишель вскарабкался на стол и озабоченно шепнул Аде на ухо: "По-моему, он опять спускался в Тридесятое царство. Он когда оттуда вылезает, всякую чушь начинает нести и ведет себя, как ненормальный.
— Думаешь, он чокнулся? — так же шепотом отозвалась Ада.
Тут Леший набрал побольше воздуха в легкие и закричал:
— Добрыдень!
На зов из дома выскочил старичок, да так рьяно, что кубарем свалился с крыльца. Он был с головы до ног в оранжевых пятнах краски — как леопард.
— Я так торопился, думал, случилось что. Может, Водяной за тобой гонится, — оправдывался Добрыдень, потирая ушибленный бок.
— Сейчас мазью намажу, боль как рукой снимет, — успокоил его Леший. — А случилось вот что: наш дом очень некрасивый, его нужно срочно перекрасить.
— Так мы и так перекрашиваем, даже Сюсьтик помогает.
— А еще к нам подключились ребята из Бякандии.
Добрыдень повернул лицо к экрану.
— Здравствуйте, деточки! Как хорошо — и Адушка здесь, и Виллюшка, и Мишелюшка! Вы, наверно, удивляетесь, что можете видеть нас во дворе по бякобуку. Но в этом даже волшебства никакого нету, просто мы для вас специально везде экранов понаставили — и во всех комнатах, и во дворе, и в саду, и даже в огороде. Чтобы у вас всегда связь с нами была. Адушка, ну как ты себя чувствуешь? Температурки нет? А головка не бо…
Добрыдень все еще продолжал говорить, когда над ним нависло огромное рыжее чудовище. Жвала монстра двигались, едва не касаясь головы старичка, огромные влажные глаза ворочались, чуть не вылезая из орбит. Чудовище занесло над Добрыднем четыре огромных мохнатых лапы, с длинных усов стекала оранжевая краска.
— А-а-а! Берегись! — закричали хором Ада и Вилли.
Но было уже поздно — чудовище обняло Добрыдня за плечи.
— Что еще красить, дедушка? — спросил монстр.
Добрыдень с удивлением переводил взгляд с Ады на Вилли.
— Вы чего кричите, деточки? Испугались, что ли? Так это же наш Сюсьтик! Мы Сюсьтика увеличили — помните нашего домашнего муравья? Он тоже хотел помочь нам красить, но у него очень медленно получалось — тогда мы его увеличили. Докрасим — опять уменьшим.
— Так не честно! — возмущенно пропищал Мишель. — Я столько раз просил вас меня увеличить, а вы отказывались.
— Потому что тебе это нужно было для баловства, для самоутверждения, а Сюсьтику — для дела.
— Подумаешь, дело! Почему сразу не наколдовать краску на доме? Зачем же работать? — возмутился Мишель.
— Быстро же ты забыл мои уроки… — печально произнес Леший. — Разве не я тебя учил, что к волшебству прибегают только в самых крайних случаях? Все должно идти своим чередом.
— Знаю, знаю, — Мишель отмахнулся, как от назойливой мухи. Он очень уважал Лешего, но в душе считал его неисправимым занудой. А нравоучения наскучили мышонку еще в младенчестве.
— Мишель, сейчас же иди сюда, ты тоже должен помочь нам с ремонтом, — сказал Леший. Он обмакнул кисть в ведро с оранжевой краской.
— Не вовремя вы ремонт затеяли, — отозвался Мишель. — В мире такое творится! Конец света со дня на день. Да сейчас мой отчет о поведении врага в сто раз важнее любой краски!
— Никогда нельзя знать, что важнее. Сейчас мне кажется, что козни Верховной — просто пустяк в сравнении с красотой моего дома.
— Не надо бы об этом по бякобуку, Лешенька, — испуганно прошептал Добрыдень.
Тут Ада почувствовала, что с Мишелем, который стоял на столе, облокотясь сзади на ее плечо, стало что-то происходить. Сначала он как будто потерял вес, а потом начал таять. Минута — и его не стало. Интересное было зрелище — на плече у Ады он таял, а зато рядом с Лешим так же постепенно вырастал, вырисовывался в воздухе.
— Ну наконец-то, — сердито сказал Леший и протянул Мишелю новую кисть. — Скорее берись за дело.
— Дядя Леший, но я ведь испачкаюсь, — сказал Мишель.
— Тогда сними цилиндр.
— Но моя шерстка!
— Искупаешься. Краска сварена из ромашек и одуванчиков, колдовства там совсем немножко, так что отмоется легко.
— А если не отмоется?
В глазах Лешего засверкали недобрые огоньки. Он сжал кулаки и топнул ногой.
— Послушай, Мишель, почему ты все время со мной споришь? — закричал Леший. Ты же знаешь, мне нелегко было стать хорошим. Еще одна такая ссора, и я снова превращусь в того, кем был!
