Питер Леранжис - В самый темный час
– Скорее всего, – согласилась Эми. – Они небольшие. Но, честно говоря, не очень-то могущественные.
– А что, если Улугбек пытался усовершенствовать какую-нибудь суперастролябию? – предположил Джейк. – Переносной, сверхточный инструмент – за шестьсот лет до тех, какими мы пользуемся теперь?
Эми кивнула. Звучит логично.
– А изучая секстант Фахри в полный размер, он мог придумать, как его уменьшить. Точно, Джейк! Такое открытие в четырнадцатом веке было бы огромным шагом в науке!
– Вопрос только, Весперу-Один оно на что? – проговорил Джейк. – Астрономический инструмент, только и всего.
– Давай сперва этот инструмент найдем. А гадать будем завтра вечером, после десяти пятидесяти, зная, что дядя Алистер жив и здоров. – Эми протерла глаза и снова склонилась над стихотворением. – Ну ладно, тогда «апекс Фахри» – это верхняя часть секстанта. Похоже, оттуда и надо начинать.
Джейк наклонился к ней, чтобы тоже взглянуть.
– Огромен каталог его… Так что, говоришь, за каталог?
– Список звезд, – пояснила Эми. – Общим числом тысяча восемнадцать.
– Но множителей только три – давай, что ли, разложим это самое число звезд на множители, – предложил Джейк.
Эми показала ему листок с вычислениями.
– Я уже пыталась. Но на три никак не выходит. Только на два.
1018 = 2 x 509– Эй, Атт, подъем! Свистать всех наверх! – окликнул Джейк брата.
Аттикус вскочил с дивана и, спотыкаясь, двинулся к ним. Увидев вычисления, он отшатнулся.
– Математика. Слишком опасно. Пусть Дэн идет первым.
– Дэн? – позвала Эми у двери в ванную комнату.
Ответом ей было слабое ворчание.
– А можно мне туда вломиться и его вытащить? – спросил Аттикус.
– Нет, – покачала головой Эми. – Он весь день трудился. Пусть отдыхает. А если отсидит себе во сне задницу, тем лучше – не попытается завтра покататься вниз с секстанта.
* * *Дэн заперся в ванной комнате и спать не собирался. Та самая задница, о которой шла речь, удобно покоилась на сложенном мягком полотенце, постеленном поверх крышки туалета.
Мальчик не сводил глаз с послания, что появилось на экране его телефона десять минут назад.
«Ладно, я понимаю, что должен проявить терпение. Но прошло уже много времени, Дэн. Ты сердишься? Или растерян? Что ж, я долго терпел и надеялся. Могу продержаться еще несколько часов или дней.
Пойми, близок конец игры. Все, что ты видишь – не то, чем кажется. Мнимая жестокость – на самом деле доброта. Напрасное страдание – по сути, милосердие. Пусть сейчас это все лишено смысла, но вскоре он откроется.
И последнее. Доверься мне, если тебе дорого будущее этого мира. И любовь между отцом и сыном.
А. Дж. Т.».Капля пота сорвалась со лба мальчика и упала на экран, затуманивая слова.
«Слова моего отца».
Дэн вытер каплю и перечитал послание еще раз. Никакой таинственности, никаких туманных намеков. А. Дж. Т. открыто произнес все то, на что прежде лишь смутно намекал.
Отец и сын. Черным по белому.
Со времени давнего пожара Дэн был болен. Недуг никак не сказывался внешне, но разъедал душу мальчика. Дэн выучился жить со своей потерей. Научился защищать и ограждать себя от боли. Привык отворачиваться при виде мальчиков, что играли с отцами в футбол или брали их за руку, переходя улицу. Он яростно сражался с завистью и твердил себе: глупо даже и думать о невозможном.
Три коротких слова все изменили. Дали возможность перебросить мост – в прошлое. Или в кромешную тьму.
«Что со мной происходит?»
Он поклялся отвернуться от тьмы. Поджечь этот мост. И вот – снова сидел один, занеся пальцы над клавиатурой.
Три раза мальчик писал ответ, но тут же стирал его. Все равно что писать призраку. А что происходит, когда мертвецы возвращаются к жизни? Что случается с чувствами, которые ты давил в себе долгих девять лет?
Какой должна быть река, чтобы переплыть ее оказалось невозможно?
Кто такой Артур Дж. Трент?
Жестокость – это доброта… страдание – по сути, милосердие…
Точно – Веспер. Дэн больше не сомневался. Ответить на это послание – значит, предать Кэхиллов. Бросить вызов, отказаться от всего, во что он привык верить. Заключить союз с убийцей Уильяма Макентайера.
Внезапный стук в дверь заставил Дэна вскочить на ноги.
– Что с тобой? Ты там не упал? – раздался голос Джейка.
Дверь отворилась, и Дэн торопливо захлопнул телефон.
Глава 24
Иан Кабра решительно не понимал тех, кому нравится водить машину. Сплошные сложности! Водителю нужны и особые навыки, и неусыпное внимание. К тому же то сам взмокнешь, то нога затечет. Нет, лучше предоставить это дело профессионалам. Он, Иан, не создан для того, чтобы маневрировать на взятом в аренду джипе по богом забытым южноамериканским пущам. Да по сравнению с ними холмы под Нью-Йорком – сплошной курорт.
Однако, пришел к выводу Иан, необходимость – мать двигателя внутреннего сгорания.
– Поверните направо, – прочирикал механический голос GPS.
– Прям сейчас? – огрызнулся Иан. – В эту щель между деревьями, что ли?
– Пересчитываю маршрут, – откликнулся голос.
Иан явственно различал в механическом тоне раздражение. «Мы что, не прошли проверку зрения? Или заснули на повороте? Делать мне больше нечего, кроме как каждые пару секунд заново пересчитывать маршрут».
– Ой, да заткнись ты, – пробормотал Иан, ударяя по тормозам. Над ухом раздалось жужжание, больше напоминающее звук бензопилы, и мальчик прихлопнул комара размером с доброго воробья. А ведь предупреждали его в аэропорту: надо бы намазать шею репеллентом. Иан пренебрег советом, и вот теперь лицо его уподобилось изображению Януса, служащему мишенью для дротиков в стане Луциан.
Резко рванув руль, Иан развернулся в неположенном месте и возвратился к пропущенному повороту. На сей раз ему удалось протиснуться в невозможно узкий проем.
– Ну что, рада? – пробормотал он, обращаясь к машине.
– Место назначения достигнуто, – возвестил голос.
Иан снова нажал на тормоза.
– Место назначения? Вот это?
Остро захотелось зашвырнуть проклятое устройство куда-нибудь за Венесуэлу. Где тут может располагаться южноамериканская база «Айдворквандерс»? Ничем не примечательная прогалина на опушке леса – глухая, пустынная, заброшенная.
Иан вылез из машины и прихватил с собой фотоаппарат – а заодно и фотографию с вебсайта материнской конторы. По центру прогалины дымился костер, рядом были сложены груды бумаг и поленницы дров. Серая лиса, что грела бока у огня, настороженно покосилась на чужака и потрусила прочь.
Пройдя чуть дальше, Иан различил неровный силуэт покосившейся хижины. Над дверным проемом болтался обрывок какой-то надписи – вторая половина валялась на земле. На висящей части можно еще было различить выведенные от руки буквы «АЙДВОР».
Мальчик пригляделся к фотографии. Да, то самое здание, перед которым толпились энергичные сотрудники. Только на снимке оно стояло ровно, а не заваливалось.
Обойдя фасад, Иан обнаружил, в чем дело. Это был не настоящий дом, а всего лишь передняя стена да дверь. Держалась вся эта декорация на покосившихся подпорках.
Остальные хижины на прогалине давным-давно обрушились и были сметены в груды мусора по краям. Иан подошел к одной из них. Из кучи бумаг торчал уголок какой-то глянцевой фотографии. Мальчик аккуратно вытянул ее.
Со снимка ему улыбалась щербатой улыбкой прехорошенькая детская мордашка. Поверху шли две строчки текста: «Роберт Дж. Родригес. Представитель – агентство “Дети-таланты”». Но Иан знал этого малыша под другим именем.
– Карлос!
Сзади вдруг прогремел ружейный выстрел. Иан с криком упал на землю.
– Quién es? [3] – прогудел зычный бас. На прогалину вышли трое мужчин: все среднего возраста, приземистые и пузатые, в старых ковбойках и соломенных шляпах. Тот, что посередине, сжимал в руке винтовку. Разглядев лицо Иана, он заулыбался. – Americano?
Мальчик поднялся на ноги.
– Нет, англичанин! Посмотрите только, что вы сотворили с моими брюками! Фирменные, перешитые на заказ в «Харродс». Мой портной, Седрик…
Он не закончил фразы. На самом-то деле он не видел Седрика уже много месяцев.
– Хочешь, можем тебе и со второй стороны такое же устроить, чтоб не отличалось, – предложил тот, что держал ружье, указывая дулом на ноги Иана.
– Нет! – завопил Иан. – Я не знал, что вы умеете по-английски. Я Иан Кабра. Кабра! Вам это имя что-нибудь говорит?
На лице главного из троих промелькнул огонек узнавания. Он что-то коротко бросил по-испански одному из своих спутников и опустил ружье.
– Я Маркос. Эта женщина… Кабра… твоя мать?
– Sм. Qui. Как это там по-вашему? Короче, да, – закивал Иан, протягивая им фотографию. – Я ищу это поселение.
Троица дружно расхохоталась.
– Гляди, вот он, я, – сообщил Маркос, тыча пальцем в одно из лиц на снимке. – А это Мигель. И Хосе. И наши родные.
