Питер Леранжис - Семь чудес и проклятие царя богов
Через несколько секунд я буду мертв. Но, по крайней мере, я улыбался.
Вытянув в сторону руку, я выронил планшет.
И грудью прыгнул на провод.
Глава 27
Седьмой свод
Первым моим ощущением от смерти стал полный рот мокрых листьев.
Я вскочил на ноги. Я все еще был в джунглях. Обезьяны продолжали голосить. Мои глаза метнулись к пню, к черным электродам, к которым подсоединялся провод.
Но увидел только электроды. Больше ничего. Неразрывный провод… разорвался?
– Нет… – пробормотал я.
Они первыми коснулись забора. Они успели раньше меня. Я действовал слишком медленно и не сумел спасти жизни своих друзей.
– Эли! Касс! – заорал я.
Обезьяны заухали в ответ. Но их больше не было видно, они скрывались и явно не собирались вновь помогать мне. Без них я не мог обнаружить провод и понятия не имел, куда идти. Все в джунглях выглядело одинаково.
Я порыскал в траве в поисках планшета. Экран треснул, и от нажатия на кнопку питания ничего не происходило. Выбросив бесполезный прибор, я запрокинул голову и криком позвал брата Димитриоса.
Сквозь какофонию обезьян и птиц я различил женский голос, раздавшийся прямо позади меня.
– Поразительно. Я не ожидала ничего подобного.
Я закрутился на месте, но вокруг меня не было ничего, кроме удушающих темно-зеленых декораций.
– Кто вы?! – закричал я. – Где Эли и Касс?!
– Воистину поразительно. Он все еще беспокоится о них. Браво. – Из-за деревьев ко мне шагнул Димитриос. На его лице сияла широкая улыбка. Рядом с ним шла женщина в армейской форме. Судя по глубоким морщинам на ее лице, она была значительно старше моей мамы. Но ее поступь была четкой, а спина – прямой, как у военных, и глаза светились решительностью и интеллектом. Несмотря на преклонные годы, она, похоже, и сейчас могла в одиночку справиться с любым противником.
– Прежде всего, – заговорила женщина, – хочу заверить тебя, что твои друзья в безопасности.
– Ч-что? – запнулся я. – Но если они не… тогда я должен был…
– В проводе не было тока, – сказал брат Димитриос.
Должно быть, я ослышался.
– Постойте. Это все была неправда? Вы заставили меня подумать, что я умру?!
– Понимаю твою растерянность, – ответила женщина, – но это было необходимо.
– А кто вы такая? – резким тоном спросил я.
Димитриос шагнул вперед.
– Джек, мой мальчик, я понимаю, ты расстроен, но это не отменяет уважения к старшим. Прежде чем ты…
Женщина, вскинув руку, заставила его замолчать.
– Можешь звать меня Номер Первый, – сказала она.
– Что… Номер Первый? – переспросил я. Наверное, все дело было в шоке от осознания, что я все еще жив. Или виноваты были отдаленные и изрядно надоевшие мне вопли обезьян. Или последней каплей стало то, в какой серьезной манере она представилась этим дурацким прозвищем. Как бы то ни было, я заржал как пятилетка. – Вас так и зовут – Номер Первый? В смысле, на полном серьезе – Номер Первый?
– Скорее это звание, чем имя, – со смущенной улыбкой заметила она.
– Что ж, полагаю, могло быть хуже – вас могли звать Номер Второй! – У меня началась истерика. – Вот это точно было бы не очень круто!
– Джек, прекрати немедленно! – разозлился Димитриос. – Извинись!
– Простите… извините… – Я с трудом переводил дух.
Я ожидал, что Номер Первый тоже рассердится и надуется. Но она с любопытством смотрела на меня и улыбалась.
– Когда-то у меня был брат, – протянула она. – Ты напоминаешь мне его.
– Итак. Номер Первый, – сказал я. – Приятно с вами познакомиться. Как так вышло, что мы с вами еще не встречались?
– До этого момента в этом не было необходимости. – Она кивнула Димитриосу и повернула назад в сторону лагеря. – Нам о многом предстоит поговорить. Пожалуйста, следуй за мной.
Я, опешив, остался стоять на месте и тупо смотрел ей вслед. Растерянность быстро сходила на нет. Вместо нее меня охватила ярость.
– Погодите секунду. Вы едва не напугали меня до смерти. У меня есть право получить объяснения. Я хочу видеть своих друзей. Я хочу поговорить с ними прямо сейчас.
Я услышал за спиной шорох. Из-за кустов, блокируя мне путь в глубь джунглей, появился брат Йоргос с еще одним головорезом с повязкой на глазу. На лицах обоих не было ни тени улыбки.
– Разумеется, ты знаком с Йоргосом, – сказал брат Димитриос. – А это брат Плутарчос… э-э, Циклоп, для краткости.
– Достаточно. Твои друзья в порядке. Идем. Я не большой любителей москитов, Джек, – бросила через плечо женщина, так и не остановившись. – А ты, как я подозреваю, не любишь, когда тебя тащат.
* * *Со мной случился сильный приступ ХПвЯ – Ходьбы, Пребывая в Ярости. Я едва мог видеть, куда ступаю. Сердце гремело, точно молот об наковальню.
Я хотел найти Касса и Эли, рассказать им обо всем и напасть на Масса – любым способом. Но стоило мне замедлить шаг, как Йоргос начинал дышать мне в затылок. Что, поверьте мне, любого бы заставило ускориться.
Женщина провела нас через джунгли, затем по лагерю и первой поднялась по ступенькам здания, когда-то известного как Дом Вендерса. Я едва узнал холл. При ИК это был просторный атриум с панелями из темного дерева на стенах и огромным скелетом динозавра. Сейчас же здесь кипели строительные работы. Скелет куда-то унесли, а вместо великолепного балкона из красного дерева из стен торчали неровные обломки балок.
– Предстоит немало работы, – заметила женщина.
– Вы сами все это и натворили, – напомнил я ей.
Она лишь улыбнулась.
– Что ж, в любом случае эту развалюху следовало освежить.
Пока я поднимался за ней на второй этаж, у меня неприятно сжалось сердце. Она заняла кабинет Профессора Бегада, вместе с его разваливающимся старым кожаным креслом и деревянным столом. От царящего при нем беспорядка не осталось и следа – не было ни высоченных стопок из папок, ни забитых донельзя картотечных шкафов. Ни скрипящего покрытого пылью вентилятора над потолком, ни грязных окон. Остался лишь старый турецкий ковер, на котором можно было четко различить протоптанную ногами Бегада дорожку от стола к двери.
Именно эта дорожка пробудила во мне целый ворох воспоминаний о Профессоре. Я буквально увидел, как он тяжело ступает по ковру, как поправляет очки на своем носе картошкой и как говорит сухим и формальным языком. В тот день, когда Марко, спасая наши жизни, упал в вулкан, Профессор Бегад плакал именно в этом самом кабинете. Ради нас.
Впервые я в полной мере осознал, как же сильно мне не хватало старика.
– Присаживайся. – Женщина указала на свободный стул.
Я смотрел в серые глаза лидера Масса и гадал, способна ли она плакать. Способна ли она вообще испытывать какие-либо эмоции.
На стене над ее плечом висели две черно-белые фотографии в рамках. На одной, похожей на снимок для школьного альбома, был запечатлен мальчик с темными глазами. На второй – кудрявый мужчина со слезящимися глазами и широченной до абсурда улыбкой.
– Не замечаешь семейного сходства? – спросила женщина. – Оба, мои отец и брат, давно меня оставили.
– Вы и с ними сыграли смертельную шутку? – буркнул я.
Женщина вопросительно подняла бровь.
– Прощу прощения?
Мне было плевать, что она взрослая, плевать, кем она была, судя по имени «Номер Первый», – главой Масса или Властительницей Вселенной. Важно было лишь то, что эти семейные фото были очередной ложью.
– Я думал, я умру! – Я вскочил на ноги и схватился за край столешницы. – Ваши стихи были ложью! Шифр был ложью! Ксилокрикос ничего не значит, и вы все придумали насчет неразрывных проводов! Это у вас юмор такой?
Брат Йоргос заломил мне руки за спину. Женщина, назвавшаяся Номером Первым, резко встала.
– Отпусти его. Он зол, но не опасен.
Недовольно заворчав, монах толкнул меня на стул. Номер Первый обошла стол, села на край и наклонилась ко мне. Когда она заговорила, ее тон был тих и печален.
– Пока ты собственными глазами не увидишь смерть родного тебе человека, ты не сможешь в полной мере осознать, каково это – любить и терять любимых.
– С чего вы взяли, что мне это незнакомо? – огрызнулся я.
И отвернулся, борясь с искушением проговориться о матери.
– В таком случае мы с тобой можем найти общий язык. – Женщина, глядя на фотографии на стене, встала. – Моего брата звали Осман. Вы с ним очень похожи. Он был Избранным. Не проходило и дня, чтобы я не думала о нем.
– Ваш брат был Избранным? – переспросил я. – То есть вы уже тогда обо всем знали?
– Знала, – подтвердила Номер Первый. – Точнее будет сказать, их обоих, Османа и отца, забрала Артемиссия, точно так же, как Радамантуса Бегада.
Я вспомнил, как душу Бегада вырвало из его тела. Вспомнил последний раз, когда я видел его, держащимся за мою лодыжку, пока мы летели верхом на грифоне. Меня затрясло. Перед моими глазами встала картина, как он падает, падает так быстро, без малейшего крика…
