Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 5. Мы — на острове Сальткрока. Мадикен. Мадикен и Пимс из Юнибаккена
— Не такие уж мы маленькие. Возьмем и построим свою тайную хижину, — сказала Чёрвен.
Они построили ее на выгоне Янссона и приняли в эту игру даже Стину.
Но через два дня, когда они с таинственным видом сидели в своей тайной хижине, прибежал Никлас и сунул в хижину голову.
— Хижина что надо, — сказал он, — да еще тайная… правда, ее видит всякий, кто идет за молоком.
Он чуточку посмеялся над ними, хотя и не думал ничего плохого, но сбитая из двух листов фанеры и укрытая старым одеялом хижина показалась малышам после этого ужасно жалкой, и бывать там стало ни капельки не интересно.
Сегодня же не было конца увлекательным приключениям.
Когда Пелле и Чёрвен подошли наконец к хутору, они даже не поверили, что им так повезло. Дядя Янссон как раз собрался перевозить своих коров на Большой островок, где у него было еще одно пастбище.
При виде коров Пелле просто ошалел от счастья и, не задумываясь, швырнул бидон к стенке хлева.
— Дядя Янссон, миленький, можно нам поехать с вами, возьмите нас с собой! — взмолился он.
Раньше ему не приходилось видеть коровьего парома, и никогда в жизни он не видел, чтобы коровы ездили по морю на пароме. Такого нигде не встретишь, разве только на Сальткроке. Чёрвен считала, что именно она в той или иной мере хозяйничает на острове, и это ее заслуга, что там есть лисьи норы и коровьи паромы. Теперь она вела переговоры с дядей Янссоном. Вот было бы здорово прокатиться вместе с коровами и доставить Пелле удовольствие! Дядя Янссон призадумался: Боцман занимал примерно столько же места, сколько полкоровы. Но Чёрвен заверила, что собака может сжаться и совсем-совсем сплющиться, и тут же торжествующе ввела Пелле на коровий паром.
Было тесно: прямо к лицу Пелле прижалась коровья морда, но Пелле только этого и ждал. Он погладил влажные коровьи губы, и она облизала его пальцы шершавым языком. Пелле рассмеялся от радости.
— Хорошо бы завести корову, — сказал он. — Мне бы вот эту, она так преданно смотрит в глаза.
Чёрвен пожала плечами:
— Эка невидаль! Все коровы такие.
Ни в тот, ни в другой день Пелле не получил коровы. Но с ним приключилось такое, что бывает только в сказках.
Все началось на Большом островке возле крольчатника за рыбачьей хижиной. У клетки стоял Кнутте Эстерман, тринадцатилетний рыжий паренек, старый приятель Чёрвен и счастливый обладатель трех белых кроликов, один вид которых так поразил Пелле, что он слова не мог вымолвить.
— Через час паром идет обратно на Сальткроку, — сказал дядя Янссон, прежде чем высадить Чёрвен и Пелле на острове. — Не успеете вовремя к причалу — придется вам добираться домой вплавь.
— Будь спокоен, — ответила Чёрвен и позвала Пелле пойти с ней к Кнутте, счастливому обладателю кроликов.
— Есть же счастливчики на свете, — со вздохом сказал Пелле.
— Купи себе одного, — посоветовал Кнутте, видя, в какой восторг привели Пелле кролики и как долго он не отходит от клетки. — У Рулле на Ясеневом островке есть крольчата, и он их продает, — добавил он.
Кнутте говорил таким тоном, словно это было самое обыденное дело и занимайся им хоть каждый день, была б только охота. Пелле даже засопел. Неужто в самом деле можно купить кролика, да еще так запросто, подумать только! А что скажет папа, что скажет Малин и где он будет держать своего кролика? От этих мыслей голова пошла кругом, но вдруг он что-то вспомнил, и блеск в его глазах погас так же внезапно, как и загорелся.
— У меня нет денег.
— Как так нет, — возразила Чёрвен. — У тебя есть крона, и если я скажу Рулле с Ясеневого островка, что ее хватит, значит, хватит.
— Да, но… да, но… — пробормотал Пелле.
— Залезайте в наш ялик, — предложил Кнутте, — до Ясеневого островка доплывете за пять минут.
Как раз этого им делать не разрешалось. Ни Пелле, ни Чёрвен не разрешалось без взрослых садиться в лодку.
— Всего-то пять минут, — сказала Чёрвен. — Все равно что ничего.
Она сама всем распорядилась. Пелле оторопел и не сопротивлялся. Она потащила его за собой в ялик и, прежде чем Пелле понял, что происходит, она уже перевезла его через залив на Ясеневый островок и представила Рулле как оптового покупателя кроликов.
А кроликов там было видимо-невидимо. Позади дровяного сарая Рулле тянулись длинные ряды кроличьих клеток, в которых сидели кролики всех возрастов и всех мастей — черные, белые, серые и пегие. Пелле прижался лицом к железным прутьям и вдохнул восхитительный запах кролика, сена и увядших листьев одуванчика. Он подолгу стоял перед каждой клеткой, заглядывая каждому кролику в глаза. В одной из клеток сидел в одиночестве маленький пухленький пегий с белыми пятнами кролик и так усердно хрупал листья, что у него даже кончик носа подрагивал.
— Этого, — сказал Пелле. Больше он не мог ничего сказать, а только смотрел на кролика и с замиранием сердца ждал, когда же наконец возьмет его на руки.
— Он самый неказистый из всех, — отметила Чёрвен.
Пелле с нежностью взглянул на пегого:
— Неужели? А по-моему, он так преданно смотрит мне в глаза.
Рулле с Ясеневого островка был старый холостяк. Один-одинешенек жил он на острове, промышляя рыбой и торгуя кроликами. Раз в неделю он приезжал в лавку Гранквистов закупить табаку, кофе и прочих припасов, поэтому не мог не встречаться там с Чёрвен, как и все жители окрестных шхер, приезжавшие в лавку на Сальткроку.
Теперь она стояла перед ним, зажав в кулаке крону Пелле.
— Даю за кролика крону. Идет? — сказала она, указывая на пегого.
— М-да, — ответил Рулле, пораженный столь бессовестным предложением.
Но Чёрвен уже сунула крону ему в руку.
— Спасибо, я знала, что ты согласишься.
Быстро открыв клетку, она вытащила кролика и сунула его в объятия Пелле:
— Держи!
Рулле потирал руки с довольным видом:
— Да, Чёрвен, здорово ты умеешь обделывать делишки! Ну, погоди, вот я приду в лавку за табачком!
Пелле гладил кролика, жмурясь от удовольствия. Шерсть кролика была мягкая и нежная. Пелле стало даже как-то не по себе. Он понял вдруг, какое неслыханное привалило ему счастье.
— Погоди малость, вот подрастет — отличное получится из него жаркое!
У Пелле побелел кончик носа.
— Никогда не будет из него жаркое, ни за что на свете! — горячо заверил он.
— Зачем же он тогда тебе? — спросил Рулле.
Пелле крепко прижал к себе кролика.
— Он мой! Он мне нужен!
Рулле не был черствым человеком и согласился, что кролика можно держать просто для себя, хотя такая мысль никогда раньше не приходила ему в голову. Увидев, как несказанно обрадовался мальчик такому крохотному и неказистому крольчонку, Рулле оживился. Он притащил Пелле деревянный ящик для кролика и, улыбаясь, проводил мальчика до причала. А Чёрвен уже сидела на веслах.
— Сегодня теплый погожий денек, — сказал Рулле, вытирая пот со лба. — Повезло тебе, Чёрвен, грести недалеко.
Чёрвен с видом знатока взглянула на тучи, затянувшие небо за островом, и мрачно изрекла:
— Будет гроза!
Конечно, хорошо, что грести недалеко. Она была храбрая, как настоящий полководец, но у нее была одна маленькая слабость. Она до смерти боялась грозы, хотя и не признавалась в этом.
Только она взялась за весла, как послышались первые отдаленные раскаты грома.
Правда, Пелле их не слыхал. Он сидел на носу ялика, держа ящик на коленях, и через щелку разглядывал своего кролика, своего собственного кролика! Понадобились бы страшные раскаты грома, чтобы отвлечь его от этого занятия.
Пелле увидел Чёрвен, которая сидела с таким выражением лица, словно вот-вот заплачет, и удивленно спросил:
— Никак ты грозы боишься?
Чёрвен заерзала на месте.
— Не-е, не боюсь… только иногда… когда гром гремит.
— Фу, гроза — это совсем не страшно, — уговаривал девочку Пелле.
При этом он испытывал чувство гордости, что хоть раз оказался мужественнее Чёрвен. Конечно, нет ничего хорошего сидеть целую ночь на кухне и слушать раскаты грома, но грозы он ни капельки не боялся, хотя вообще-то был не из храбрых.
— Тедди тоже говорит, что гроза — это не страшно, — сказала Чёрвен. — Но когда бушует гроза, то вроде бы она говорит мне: «А вот и нет, конечно, я страшная», — и тогда я ей верю больше, чем Тедди.
Только она успела это сказать, как над головой снова загремело — раздался такой ужасный треск, что Чёрвен вскрикнула и в испуге закрыла лицо руками.
— Ой, весла, — крикнул Пелле, — гляди, весла!
Чёрвен пришла в себя и взглянула на весла.
Они тихонько плыли по волнам в нескольких метрах от ялика.
Много раз Чёрвен роняла весла в воду, и это ее не пугало. Но теперь бушевала гроза, и ей не хотелось остаться в ялике, на котором без весел к берегу не причалишь. Поэтому она вместе с Пелле стала звать на помощь Рулле. Они видели, как Рулле не оглядываясь взбирался на пригорок к своим кроликам.
