Йон Колфер - Парадокс времени
Телохранитель достал стреляющий дротиками пистолет, но Артемис, услышав шорох вынимаемого из кобуры оружия, погрозил ему пальцем.
— Только в крайнем случае. Не хочу, чтобы наш дружок сломал шею, свалившись с дерева. Сначала попробуем не силу, а убеждение.
Артемис достал из кармана небольшой пакетик, заполненный янтарным желе с черными и зелеными вкраплениями.
— Сам приготовил, — похвастался он. — Сифаки относятся к семейству приматов, называемых индриидами, кои, как тебе известно, являются строгими вегетарианцами.
— Кто ж этого не знает? — отозвался Дворецки, но пистолет в кобуру не убрал.
Артемис открыл пакетик, и тут же в воздухе распространился сильный сладковатый аромат, который неминуемо должен был достичь ноздрей лемура.
— Концентрат живицы со сборной солянкой из африканских растений. Ни один лемур не устоит. Но если у этого примата мозг сильнее желудка, придется стрелять. Прошу тебя, один выстрел, и постарайся не попасть в голову. Даже иголки достаточно, чтобы проломить этот крошечный череп.
Дворецки уже собирался хмыкнуть, но тут лемур зашевелился. Он пополз по ветке, опустив нос в сторону источника запаха и даже высунув узкий язычок.
— Гмм, — пробормотал телохранитель. — Надеюсь, это зелье на людей не действует.
— Спроси через шесть месяцев, — сказал Артемис. — Я как раз экспериментирую с феромонами.
Лемур, словно загипнотизированный восхитительным запахом, бросился вперед. Спрыгнув с ветки, он побежал к ним на задних лапках, протягивая передние к пакетику.
Артемис усмехнулся.
— Игра окончена.
— Не уверен, — заметил Дворецки.
Длинноволосый юноша в соседней клетке уже поднялся на ноги, а девушка начала издавать странные звуки.
Ореол магии вокруг четырнадцатилетнего Артемиса и Элфи померк, а вместе с ним исчезло и фантастическое гипнотическое состояние, в котором пребывал юноша.
Он мгновенно насторожился. Элфи поцеловала его. Артемис вскочил на ноги, попятился и тут же широко раскинул руки, чтобы побороть внезапное головокружение.
— Э, спасибо, — неуверенно пробормотал он. — Честно говоря, не ожидал.
Элфи улыбнулась, пряча смущение.
— Все в порядке. Еще одно исцеление, и ты превратишься в сплошные рубцы, сшитые магической нитью.
Артемису очень хотелось остаться здесь и продолжить разговор в том же духе, но в соседнем вольере его будущее убегало вместе с прошлым.
Он сразу сообразил, в чем заключался их просчет. Нос Мульча привел их в нужное место, но вольеры представляли собой подогнанные друг к другу блоки, как в тетрисе. Лемур находился одновременно и над ними, и за решеткой. Артемис должен был об этом помнить, если бывал здесь раньше. Но у него не сохранилось никаких воспоминаний о посещении огороженной территории. Память свидетельствовала, что директор велел принести лемура в специальное смотровое помещение. И теперь Фаул никак не мог взять в толк, что происходит.
— Ладно. Как я понимаю, нам… — Его голосу недоставало уверенности.
Он думал вслух, приводил в порядок мысли, стараясь пока забыть о поцелуе. Еще будет время подумать об этом.
Артемис потер глаза, прогоняя красные искры, и обернулся так быстро, как позволяло еще не утихшее головокружение. И увидел себя, приманивающего шелковистую сифаку пакетиком с янтарной пастой.
«Живица, наверняка. Скорее всего, с добавлением листьев и веточек. Ну разве я не был гением уже тогда?»
Требовалось немедленно измыслить гибкий и стремительный план. Артемис снова потер веки, как будто это могло ускорить мыслительный процесс.
— Мульч, копать можешь?
Гном открыл рот для ответа, но его вырвало.
— Не знаю, — спустя несколько секунд отозвался он. — Голова еще не встала на место. И желудок тоже. На сей раз меня конкретно перетряхнуло. — Тут в животе у него заурчало так, словно заработал подвесной мотор. — Прошу прощения, кажется, мне надо…
Ему действительно было надо. Юркнув в заросли папоротника, Мульч выпустил остатки содержимого кишечника. Некоторые растения сразу же завяли.
«Бесполезно, — подумал Артемис. — Здесь нужно чудо, иначе этого лемура уже можно считать мертвым».
Он схватил Элфи за плечи.
— У тебя осталась магия?
— Совсем немного, Артемис. Всего несколько искр.
— Ты можешь разговаривать с животными?
Элфи дернула подбородком так, что щелкнули шейные позвонки, и проверила запасы.
— Могу, только с троллями ничего не получается. Они на такое не ведутся.
Артемис кивнул, что-то бормоча про себя. Он думал.
— Ладно, ладно. Напугай лемура так, чтобы он убежал от меня. Младшего меня. И еще мне нужна общая паника. Сумеешь?
— Попробую.
Элфи закрыла глаза, глубоко вдохнула через нос, наполнив легкие воздухом, запрокинула голову и испустила вой. Он звучал фантастично, словно голоса львов, обезьян, волков и хищных птиц слились воедино. В нем слышались отрывистые крики мартышек и шипение тысяч змей.
Старший Артемис, повинуясь инстинктивному страху, отпрянул. Какая-то примитивная часть его мозга истолковала этот крик как выражение боли и ужаса. По коже у него забегали мурашки, и он с трудом подавил желание убежать и спрятаться.
Младший Артемис наклонился и помахал открытым пакетиком перед подрагивающим носом лемура. Самец сифаки доверчиво оперся подушечками пальцев на его запястье.
«Он мой, — подумал юный ирландец. — Деньги на экспедицию — мои».
И тут на него, словно десятибалльный шквал, накатилась волна жуткого шума. Охваченный необъяснимым ужасом, младший Артемис попятился и выронил приманку.
«Что-то угрожает моей жизни. Но что? Судя по звуку, все животные в мире».
Обитатели парка тоже перепугались. Они принялись визжать и кричать, трясти стенки вольеров, бросаться на прутья. Обезьяны пытались перепрыгнуть через канавы, окружавшие их островки. Восьмисоткилограммовый суматранский носорог бодал с разбегу тяжелые двери, едва не срывая их с петель. Красный волк рычал и лязгал клыками, иберийская рысь шипела и молотила лапами по воздуху, снежный барс гонялся за собственным хвостом, дергал головой и встревоженно мяукал.
Дворецки пришлось переключить внимание.
— Все дело в похожем на девушку существе, — заметил он. — Оно издает какие-то странные звуки и тем самым раздражает зверей. Я и сам испытываю некоторое беспокойство.
Артемис не спускал глаз с лемура.
— Ты знаешь, что делать, — уронил он.
Дворецки знал. Если возникает препятствие, мешающее выполнению задания, устрани это препятствие. Он быстро подошел к решетке, просунул ствол пистолета между прутьями и выстрелил девушке в плечо.
Она покачнулась, и спустя мгновение фантастический хор смолк.
Дворецки почувствовал укол совести, отчего едва не споткнулся, возвращаясь к Артемису. Уже дважды он усыплял девушку, не имея ни малейшего представления о том, как лекарство может подействовать на ее нечеловеческий организм. Утешало только то, что для устранения ночного сторожа он использовал дротики с минимальной дозой транквилизатора. Девушка скоро должна была очнуться. Буквально через несколько минут.
Лемур явно испугался и замахал тоненькими передними лапками. Коктейль из живицы пах, конечно, очень аппетитно, но рядом притаилась страшная опасность, и стремление уцелеть явно пересиливало желание полакомиться.
— Нет, — сказал Артемис, увидев, как затуманились от страха глаза зверька. — Не верь. Никакой опасности нет.
Крошечного примата его слова явно не убедили, он словно разгадал истинные намерения Артемиса по напряженному выражению его лица. Шелковистая сифака пискнула, словно ее укололи булавкой, потом, пробежав по руке Артемиса, запрыгнула ему на плечо и выскочила в распахнутую дверь клетки. Дворецки попытался схватить зверька за хвост, но чуть-чуть промахнулся и сжал в кулаке пустоту.
— Не пора признать поражение в этом деле? Мы практически не подготовлены, а наши противники наделены способностями, о которых нам ничего не известно.
Вместо ответа хозяин бросился за лемуром.
— Артемис, подождите! — воззвал Дворецки. — Уж если продолжать, я пойду первым.
— Им нужен лемур! — на бегу крикнул Артемис. — Значит, он становится более ценным, чем раньше. Поймав животное, сможем выступать с позиции силы.
Сказать оказалось проще, чем сделать. Лемур обладал невероятной ловкостью и цеплялся даже за самые гладкие поверхности. Он шутя пробежал по тонкому металлическому поручню, спрыгнул, пролетев метра три, на нижние ветви торчавшей из горшка пальмы, а оттуда — на ограду парка.
— Стреляй! — прошипел Артемис.
Дворецки мельком отметил, что ему совершенно не нравится выражение лица Артемиса: почти жестокое, вертикальные морщины над переносицей, которых не должно быть у десятилетнего мальчишки, — но об этом он поразмыслит потом, а пока надо усыпить животное.
