Йон Колфер - Парадокс времени
Горилла раздраженно зафыркала, а потом прижала Артемиса к своей груди, как бы предупреждая Элфи, что приближаться не следует. Голова юноши безвольно болталась, глаза были полузакрыты.
Элфи остановилась в трех метрах от животного. Опустила руки и взгляд, всем своим видом демонстрируя отсутствие угрозы.
Горилла произвела несколько ложных атак, подбегая к Элфи, останавливаясь буквально в полуметре, а потом разворачивалась и удалялась с высокомерным видом, постоянно рыча и лая, прижимая Артемиса к груди. Волосы юноши пропитались кровью, тонкая алая струйка вытекала из левого глаза. Одна рука была сломана, рукав куртки медленно наполнялся кровью.
Элфи была потрясена. Ее обуял ужас. Хотелось заплакать и убежать. Ее друг ранен, возможно, убит…
«Возьми себя в руки! — приказала она себе. — Ты старше, чем выглядишь».
Наделенная магической силой, эльфийка могла разговаривать на многих языках и обладала элементарными познаниями в области самых сложных языков животных. Она, конечно, вряд ли сумела бы обсудить проблему глобального потепления с дельфином, но установить контакт было ей вполне по силам.
Что касалось горилл, язык жестов имел не меньшее значение, чем произносимые звуки. Элфи низко присела, расставила локти, оперлась костяшками пальцев о землю и выгнула спину, то есть приняла позу друга. Потом она сложила губы трубочкой и несколько раз глухо ухнула. «Опасность! — говорили издаваемые ею звуки. — Опасность совсем близко!»
Горилла, услышав, что это странное существо заговорило на ее языке, забавно подпрыгнула, оттолкнувшись всеми конечностями. Она почувствовала обман, но пока не поняла, в чем именно тот заключался. Если сомневаешься, стучи себя в грудь.
Хозяин вольера выпустил Артемиса из своих объятий, выпрямился во весь рост, высоко задрал подбородок, напряг грудные мышцы и забарабанил по груди ладонями.
«Я здесь главный. Не шути со мной». В смысле сомневаться не приходилось.
Честно говоря, совет был мудрый, но у Элфи не было выбора.
Непрерывно ухая, она бросилась вперед, потом пронзительно завизжала и вопреки наказам всех специалистов по дикой природе, когда-либо надевавших стэдикам,[6] посмотрела животному прямо в глаза.
— Леопард, — проухала она, полным гипнотических чар голосом. — Леопард!
Гнев гориллы сменился полным недоумением, которое, в свою очередь, вытеснил ужас.
— Леопард! — ухала Элфи. — Прячься!
Горилла, из-за гипнотических чар двигаясь с меньшим, чем обычно, проворством, словно под водой, направилась к задней стене клетки. Она разбрасывала по сторонам деревья и листья, оставляя за собой след истекающих соком стволов и примятой травы. Через мгновение животное скрылось в самом укромном уголке своего жилища.
Из-под верхнего навеса донеслись жалобные крики.
Потом Элфи, конечно, будет жалеть, что загипнотизировала животное, но сейчас она не могла себе позволить истратить на угрызения совести ни мгновения. Артемис был ранен, тяжело, возможно, смертельно.
Горилла бросила Артемиса на пол, как обглоданный скелет. Юноша лежал неподвижно, словно мертвый.
«Нет. Не смей так думать».
Элфи кинулась к другу, последний метр она буквально проехала на коленях.
«Нет, слишком поздно. Его уже не спасти».
Лицо Артемиса было бледным как мел. Длинные черные волосы пропитались кровью, белки глаз мутными полумесяцами поблескивали из-под полуопущенных век.
— Мама, — едва слышно произнес он.
Элфи протянула к нему руки, искры магии уже плясали на кончиках пальцев, как миниатюрные протуберанцы.
Она замерла, прежде чем магия смогла перескочить в тело Артемиса.
— Если я исцелю его, то одновременно обреку и на смерть. Моя магия действительно заражена чаротропией?
Артемис слабо пошевелился, и острый слух Элфи уловил скрежет костей в рукаве куртки. На губах у юноши выступила кровь.
«Если я не помогу, он умрет. А если исцелю, у него, по крайней мере, будет шанс остаться в живых».
Руки у Элфи дрожали, по щекам текли слезы.
«Соберись. Ты — профессионал».
Но она не чувствовала себя профессионалом — скорее растерявшейся девчонкой.
«Это твое тело играет с разумом. Не обращай внимания».
Элфи нежно сжала лицо Артемиса ладонями.
— Исцеляй, — прошептала, вернее, почти прорыдала она.
Искры магии бросились в поры кожи Артемиса, как сорвавшиеся с цепи собаки, и принялись сращивать кости, заживлять кожу, останавливать внутреннее кровотечение.
Возвращение с порога царства мертвых в нормальное состояние не прошло для Артемиса гладко. Он дрожал и извивался, у него стучали зубы, наэлектризованные волосы вставали дыбом.
— Давай, Артемис, — приговаривала склонившаяся над ним, как плакальщица, Элфи. — Просыпайся.
Секунды шли. Никакой реакции. Артемис напоминал вполне здоровый труп, впрочем, он почти всегда так выглядел. Потом его разноцветные глаза открылись, веки затрепетали подобно крылышкам колибри, и организм запустил перезагрузку. Артемис закашлялся, задрожал, начал шевелить пальцами на руках и ногах.
— Элфи, — произнес он, когда зрение полностью восстановилось. Улыбка его была искренней и благодарной. — Ты снова спасла меня.
Элфи смеялась и плакала одновременно, поливая слезами грудь Артемиса.
— Конечно, я спасла тебя. Я не могу без тебя. — Она была счастлива, магические силы переполняли ее, поэтому она наклонилась и поцеловала Артемиса, и там, где их губы соприкоснулись, заплясали, как крошечные огни фейерверка, магические искры.
Десятилетний Артемис внимательно следил за разворачивавшейся в вольере у гориллы драмой.
— Troglodytes gorilla, — сообщил он Дворецки. — Название было дано доктором Томасом С. Сэвиджем, американским миссионером, который работал в Западной Африке и первым дал научное описание гориллы в одна тысяча восемьсот сорок седьмом году.
— Неужели, — пробормотал телохранитель, которого больше интересовал радиус укуса этой твари, чем правильное название.
Воспользовавшись суматохой, они незаметно выскользнули из искусственного укрытия и пробрались через небольшой двор к вольеру с лемуром, расположенному рядом с жилищем гориллы.
Странные гости были слишком заняты, чтобы заметить, как их соперники открыли магнитным ключом замок и распахнули дверь в вольер.
— Ты только посмотри на них. Зря теряют время. Никто никогда не увидит меня за подобным делом.
Дворецки хмыкнул, как всегда, прежде чем произнести нечто серьезное.
— Никто никогда не увидит за каким-либо делом…
Артемис позволил себе улыбнуться. День выдался интересный, и юный гений испытывал удовольствие, решая постоянно возникавшие проблемы.
— Вот и все, — тихо произнес он. — Мы нашли последнюю в мире шелковистую сифаку. Примата стоимостью сто тысяч евро.
Лемур сидел высоко на мадагаскарской пальме, ухватившись за ветви цепкими задними конечностями с отстоящими большими пальцами. Его белоснежную шубку ничуть не портило коричневое пятно на груди.
— Окраска объясняется наличием грудногорловой пахучей железы, — объяснил Артемис.
— Угу, — отозвался Дворецки, которого это интересовало еще меньше, чем научное название гориллы. — Давайте поймаем животное и уйдем отсюда, пока наши друзья не перегруппировались.
— Думаю, у нас есть в запасе пара секунд, — сказал Артемис.
Телохранитель внимательно следил за соседним вольером. Поразительно, что горилла не разорвала юношу на куски, прежде чем непонятно откуда появившаяся девушка отогнала животное. Впечатляет. У девицы явно не один туз в рукаве. Но подобное немыслимо без применения высоких технологий. Может, ткань прошита программой маскировки, что объясняет появление искр. Он знал, что американцы разрабатывали маскировочный костюм, подходящий для любой местности. Один из знакомых вояк как-то раз кинул ему ссылку на просочившуюся в Интернет видеозапись.
В вольере находилось еще одно существо — волосатый тип, который освободил первых двоих из багажника «бентли», взломав считавшийся неприступным замок. Это существо не являлось ни зверем, ни человеком — косматый приземистый субъект, способный перемещаться под землей при помощи неведомой силы, а в данный момент страдающий от мучительного приступа метеоризма. Это существо каким-то образом прорыло за несколько минут тридцатиметровый туннель. Если бы не модульная конструкция вольеров с ступенчатыми стенами, оно легко могло бы оказаться на территории лемура. По сути, оно и выскочило из земли прямо под лемуром, но не в том вольере.
Дворецки понимал, что Артемису не терпится изучить этих странных существ, но в данный момент ни время, ни место к этому не располагали. Они с подопечным пребывали в полном неведении, а в таком положении люди часто погибают непросвещенными.
