Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
Юлиан против воли рассмеялся, и через секунду они с облегчением смеялись оба. Впервые за последние несколько часов Юлиана отпустило чувство безысходности, погнавшее его прочь из дома, хотя он знал, что себе же делает хуже. Уже за одно освобождение от этого мучительного чувства он был благодарен Рогеру.
— Ну? — позвал Рогер. — Идем?
Юлиан медлил. Время у него вообще-то было. Все равно отца сейчас нет в отеле, и до конца представления пройдет не меньше двух часов, а то и больше, потому что потом отец обычно отправляется выпить с коллегами-артистами или смотрит их выступления.
— У меня нет денег, — сказал он. — Ведь я просто вышел из дома...
Рогер перебил его:
— А зачем тебе деньги? Я же здесь работаю, ты забыл? Думаешь, я здесь куда-нибудь покупаю билеты? — Он засмеялся. — Кроме того, я собираюсь показать тебе такое, чего ни за какие деньги не увидишь. — Он смотрел на Юлиана с ожиданием. — Ну, что?
Юлиан какое-то мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:
— Почему бы нет?
— Я и говорю, — улыбнулся Рогер и хлопнул Юлиана по плечу так, что тот покачнулся.
Они вышли из переулочка, и Рогер сдержал обещание: в следующие полтора или два часа они покатались на дюжине каруселей, на автоскутере, на турбокачелях и «гусеницах», постранствовали по стеклянному лабиринту, побывали в трехмерном кино и в симуляторе космического корабля, который за несколько мгновений успевал слетать на Марс и вернуться на Землю. В руках у Рогера, как по волшебству, откуда-то взялось две порции сахарной ваты, потом по банке колы на каждого и даже пакетик жареной картошки, которая, правда, отдавала прогорклым жиром. В конце концов щедрость Рогера начала угнетать Юлиана, ведь он не мог отплатить ему тем же, но, когда Юлиан заикнулся об этом, Рогер с такой решимостью ответил: «Какая чепуха!», что Юлиан сразу успокоился.
Под конец они попали на аттракцион, про который Юлиан даже не слыхал: Лукас-силомер. Это было простое и довольно обветшавшее устройство из колоды с кожаной обивкой на четырех пружинах, взятых, похоже, от локомотива. При колоде высился столбик метра в три с отметками: сосунок, малосильный, хвастунишка, молодец, силач и геркулес, а на самом верху висел маленький ржавый колокольчик.
Рогер перемолвился словом с хозяином аттракциона, потом отступил назад и молча взялся за тяжелый молот. Юлиан видел, как на взмахе напряглись его мускулы под рубашкой, и на миг его охватила зависть. Но он тут же застыдился этого чувства.
Рогер с размаху ударил молотом по колоде. Противовес подскочил вверх, словно пущенный из лука, и задел колокольчик наверху. Вокруг зааплодировали, и Рогер, широко улыбаясь, обернулся к Юлиану.
— Вот, — сказал он, протягивая ему молот. — Попробуй и ты.
Юлиан только взялся за молот — и тут же резко откинулся назад. Молот оказался таким тяжелым, что заскользил из рук и чуть не упал на ноги. Позади кто-то засмеялся.
Юлиан нагнулся и снова поднял молот, но не шагнул к колоде, а лишь нерешительно повертел тяжелый инструмент в руках — и тот снова чуть не выскользнул.
— Не знаю, смогу ли я...
— Что за чепуха! — перебил его Рогер. — Это не тяжело, вот увидишь. Иди же! — В его голосе послышался приказной тон, и Юлиан подчинился — почти против воли и вопреки рассудку. Он чувствовал, что все это кончится катастрофой, и предчувствие не обмануло его. Мальчик крепко сжал рукоять молота обеими руками и замахнулся так же, как это делал Рогер.
К сожалению, он не мог сравниться силой со своим новым другом.
Когда молот достиг на взмахе высшей точки, Юлиан потерял равновесие и опрокинулся навзничь.
На сей раз смеялись все вокруг. И никак не могли насмеяться вдоволь.
Слезы стыда и гнева ослепили Юлиана. Рогер протянул ему руку, чтобы помочь встать на ноги, но Юлиан сердито отбил ее в сторону и поднялся сам. Правое плечо сильно болело.
Позади кто-то все еще смеялся. Юлиан сердито обернулся и в упор посмотрел на рыжего подростка в кожаной куртке, усеянной заклепками.
Парень оборвал смех, и глаза его коварно блеснули.
— Что, малыш? — спросил он.
Юлиан сглотнул. Вся его ярость разом обратилась в страх — такой, что задрожали руки. Что-то в этом парне внушало ему ужас. Более того, повергало в панику. И дело было даже не в его силе и не в коварном взгляде. Здесь таилось нечто другое, чего Юлиан не смог бы объяснить. Даже находиться вблизи этого рыжего было ему невмоготу.
Рыжий шагнул к нему и вызывающе упер руки в бока.
— Так что? — повторил он вопрос. На сей раз в его голосе явственно прозвучала угроза.
Сердце Юлиана заколотилось. Он хотел что-то сказать, но у него перехватило дыхание. И тут рядом с ним встал Рогер, и вызов в чертах рыжего разом сменился на растерянность и осторожность. Но не на страх.
— Хороший вопрос, — сказал Рогер. — Я присоединяюсь к нему. Так что?
Юлиан перевел взгляд на Рогера. Тот улыбался без малейшего следа испуга: ни нервных подергиваний, ни скрещенных на груди рук, ни вспышек во взгляде — ни одного из верных знаков скрытого напряжения, которые были так хорошо знакомы Юлиану по себе. Даже голос Рогера звучал почти дружелюбно. Правда, так, что у Юлиана мурашки пробежали по коже.
Наверное, это и убедило рыжего лучше не связываться, хотя сам он был не слабее Рогера. Но одной силы тут недостаточно. Юлиан вдруг понял, что и его тоже испугала не только физическая сила Рогера. Было в его взгляде, голосе, движениях и даже в неподвижности нечто такое, что обеспечивало ему превосходство.
Тот, в кожаной куртке, больше не произнес ни слова, только сжал губы в бескровные полоски, похожие на шрам, и сверкнул глазами.
Рогер посмотрел на него с секунду, не переставая улыбаться, потом без видимых усилий поднял молот и протянул его Юлиану.
— Попробуй еще разок, — сказал он. — Со всяким могло случиться. Штука-то тяжелая.
Юлиан принял у него молот, но не двинулся с места. Взгляд его беспокойно метался. Тот, в кожаной куртке, был не единственным свидетелем его позора. Добрая дюжина ярмарочных зевак с интересом смотрела на Юлиана.
— Не хочется, — сказал он. — Я...
— Чепуха! — В голосе Рогера снова послышался приказ, которому Юлиан не осмелился перечить. Слегка подтолкнув его к силомеру, Рогер шепнул: — Покажи этим идиотам! Не бойся, я тебе помогу.
Он отступил назад и небрежно прислонился к колонне.
Юлиан сжал молот. Сердце его бешено колотилось. Больше всего ему хотелось сбежать отсюда и забиться в темный уголок, где его никто не увидит. Рогер больше не казался ему другом. Видимо, он просто выбрал себе безответную жертву, чтобы выставить ее на посмешище.
— Ну же! — скомандовал Рогер. На сей раз в полный голос, так что новые зеваки обернулись и остались посмотреть, что же будет делать с тяжелым молотом этот щуплый мальчишка. Юлиан предпочел бы сквозь землю провалиться. Зачем Рогер над ним издевается? В эту минуту он почти ненавидел его.
Кровь бросилась ему в лицо, колени задрожали, а молот показался вдесятеро тяжелее. Сейчас он опозорится, и все будут над ним потешаться. Но отступать нельзя. По милости Рогера он оказался в такой ситуации, из которой уже не выйти, не осрамившись, — хоть бей молотом, хоть отшвырни его в сторону.
Юлиан расставил ноги, чтобы снова не упасть, напряг мускулы и рванул молот вверх. Рогер отступил от колонны силомера и быстро переглянулся с хозяином аттракциона.
Молот с такой силой обрушился на колоду, что Юлиана дернуло вперед. Раздался грохот. Противовес взвился вверх, и послышался такой пронзительный звон, что Юлиан подумал: уж не сорвало ли колокольчик.
В толпе пронеслись изумленные возгласы, и Юлиан, удивленный больше, чем кто бы то ни было, уставился на колокольчик, раскрыв рот. Руки у него болели до самых плеч. Он в недоумении взглянул на Рогера и обернулся к рыжему в кожаной куртке. Взгляды их встретились. Юлиан прочел в глазах Кожаного смесь злобы и невольного признания. Но все бы, может, и обошлось и, кто знает, повернулось иначе, если бы Рогер держал язык за зубами.
Но он, к несчастью, не вытерпел.
Он неожиданно поднял молот, повернулся к рыжему и спросил:
— Не хочешь попробовать? — И, не дожидаясь ответа, бросил ему молот.
Кожаный изловчился поймать его, не опрокинувшись навзничь, как это было с Юлианом, но красивую позу ему все же не удалось сохранить. Кто-то засмеялся, но тут же осекся, натолкнувшись на его свирепый взгляд.
— Ну же, — сказал Рогер, жестом приглашая его к силомеру. — Малыш сумел, ты и подавно справишься. Или нет? — При этом он переглянулся с хозяином силомера, и тот незаметно кивнул. «Что-то они затевают», — подумал Юлиан.
Кожаный впился в Рогера взглядом, полным ненависти, потом вдруг осклабился, презрительно взглянул на Юлиана и со всей мощью обрушил молот на колоду. Вся установка загудела от удара. Но бегунок вяло качнулся вверх, достиг отметки с надписью молокосос и упал обратно.
