Сергей Розанов - Алюта — воздушный слоненок
Ребята подняли головы и стали глазами искать воздушного милиционера. Его автожир отлетел далеко в сторону. Издали автожир стал похож на человечка, сидящего на скамейке под зонтиком. Будто человечек свесил ноги и болтает ими от нечего делать.
Не с луны, а на луну
— А откуда она к нам прилетела? — спросила потихоньку Тюка, самая маленькая девочка во всей группе, и незаметно указала пальчиком на Алюту.
— Вот так к нам! Она не к нам вовсе прилетела, — зашептала Солнечка в ответ. — Она, наверное, нечаянно упала с луны.
А Алюта все-таки услышала их разговор и засмеялась так же весело, как в первый раз.
Травка хотел выручить девочек. Потом ему нужно было показать, что в их группе не все такие маленькие и смеяться над ними нечего. Он сказал громким голосом, чтобы Алюта обязательно услышала:
— Сейчас день, на небе солнце. И нет никакой луны.
— Нет, ребята. Вижу я, что вы ничего не понимаете, — проговорила Алюта и стала поворачивать какие-то кнопки на сером резиновом костюме, в котором она и правда была похожа на слоненка. — Я сама расскажу вам все по порядку. Дайте только немножко освежиться, а то мне стало очень жарко в скафандре. Дело в том, что я свалилась к вам не с луны, а с обыкновенного почтового стратоплана. Я только собираюсь лететь на луну.
Луна не маленькая
Травка чуть было не присел от удивления. Он, правда, слыхал, что скоро люди полетят на луну. Но никак не мог подумать, что такая обыкновенная девочка, Алюта, и тоже вдруг полетит. Остальные ребята — кто раскрыл рот, кто засмеялся. Даже Махрютка опустил слоновую маску и застыл на месте. А Тюка, малышка, спросила:
— Как же ты полетишь на луну? Ты такая большая, а луна совсем маленькая, меньше меня.
Алюта рассердилась.
— Не перебивайте меня, ребята, а то я не буду рассказывать. Луна вовсе не маленькая. Она не очень уж меньше земли. Если бы земля была величиной с арбуз, луна была бы с антоновское яблоко. Только луна очень далеко. Оттого она и кажется маленькой. Когда я спускалась сюда к вам, я была не очень высоко. И то вы мне казались только разноцветными горошинками. Автожир над вами казался воробьем, который хочет склюнуть горошинку. А на самом деле автожир громадный. Да и вы тоже не маленькие. Понятно вам?
— Понятно! Конечно, понятно, — поспешил сказать Травка. — Только…
Алюта строго посмотрела на него.
Травка поскорее зажал рот рукой, потому что вспомнил, что она не позволила перебивать. А ему очень хотелось спросить, на чем же Алюта полетит на луну. Неужели на этом зонте — парашюте? Ведь парашют не может летать кверху.
Но Травка скоро перестал думать об этом. Алюта рассказывала другое, но тоже очень интересное.
Домчи меня только до Циолковска
— Вы знаете, ребята, когда я в первый раз полетела на аэроплане? Мне тогда было всего три года. Мой папка, летчик, взял меня с собой.
Мы живем всегда в Сибири. Говорят, лет сорок тому назад от нашего города Ангарогэса нужно было ехать в Москву на поезде десять дней. А теперь я долетела до вас из Сибири в три часа. Здорово?
Наш самолет возит почту и спешные грузы из Сибири в Берлин, столицу немецких Советов.
А самолет у моего папы необыкновенный. Он даже называется по-особенному — стратопланом. А почему — вы потом сами догадаетесь.
Когда я услышала в радиогазете, что будет полет на луну, думаю — полечу обязательно. Сказала ребятам в отряде, а они смеются. Тогда я стала просить папку, чтобы он позволил мне слетать на луну и обратно. До начала занятий еще дней двадцать, я как раз успею. А он говорит: — Лети, пожалуйста, ты девочка взрослая. Но кто тебя возьмет?
Я ему говорю тогда:
— Ты только домчи меня до Циолковска, откуда отправляется ракета на луну. А там посмотрим, может быть, кто-нибудь откажется лететь, а я тут как тут. А может быть, меня и так возьмут, если я попрошу хорошенько.
Папка, наверное, не поверил мне, что я действительно хочу лететь, и засмеялся.
— Ну, что же, — говорит, — лети. Только я в Циолковске не останавливаюсь и из-за тебя по дороге спускаться не буду. Хочешь, прыгай на почтовой посылке. На посылке парашют большой и тебя выдержит.
А я ему отвечаю:
— Зачем мне на посылке прыгать? У меня свой парашют есть. Ты его сам каждый раз проверяешь.
Папка говорит насмешливо:
— Ну, ладно, смотри, позвони мне с луны по телефону. И потом захвати, пожалуйста, оттуда маленького луненочка. Привезешь в школу в живой уголок — то-то будет радости младшим ребятам!
Я отлично знаю, что на луне никто не живет. Вижу, что папка дразнится, но терплю. Потому, что если с ним поссориться, то он, конечно, ни за что с собой не возьмет.
И вот сегодня мы приехали ранним утром на аэродром в нашем городе Ангарогэсе. Папин самолет нас уже дожидался. Папа проверил, много ли бензина в баках. Послушал, хорошо ли взрывается в моторах смесь воздуха и бензина, хорошо ли моторы вертят пропеллеры. Потом мы все, кто собирался в пути прыгать с самолета, надели вот такие костюмы — стратосферные скафандры — и проверили противопустотные шлемы.
— Слоновые маски! — все-таки перебил Махрютка.
Травка поправил его:
— Нет, противогазы!
— Не то и не другое, а противопустотные шлемы. Да вы слушайте дальше, или уже надоело?
— Нет, не надоело! — закричали все, и Травка громче всех. — Рассказывай, мы не будем перебивать.
А все-таки я полетела!
Моторы ревели. Папка сидел в каюте управления. Туда нельзя входить даже мне. Ноги стало подпирать полом. Это, значит, самолет отделился от земли. Самолет покачнулся, наклонился моим окошком вниз. Земля за окошком поднялась стеной и стала похожа на большую географическую карту. Река Ангара показалась на этой карте узенькой блестящей ленточкой. Громадное озеро перед плотиной нашей электростанции засветилось небольшой серебряной тарелкой с отбитым краем. А сама плотина стала величиной с подкову.
Папка поставил самолет на автоматическое управление, а сам вышел ко мне. Он накинул мне на голову противошумный телефон и сам надел такой же. По этому телефону можно разговаривать при всяком шуме. Самолет ревел всеми моторами. Пропеллеры выли, загребая воздух. Без такого телефона разговаривать во время полета нельзя. Папа спросил:
— Ты что же, все-таки не передумала? Будешь прыгать в Циолковске?
Я ответила, что конечно, буду. Тогда папа видит, что меня не переспоришь, и говорит:
— Надень, по крайней мере, запасный парашют. Мало ли что может случиться.
Я отвечаю:
— А зачем? Ты же проверял мой парашют еще сегодня утром.
В стратосфере жить нельзя
Тем временем наш самолет сам собой забирался все выше и выше. На земле уже ничего нельзя было различить. Только низко-низко под нами виднелись тучи. А сверху сияло солнце. Оно было ярче, чем на земле.
Отец вошел в кабину управления, увеличил шаг пропеллеров. Лопасти пропеллеров повернулись круче и стали больше загребать воздух. Мне показалось, что кто-то сильно вдавил меня в кресло. Это оттого, что стратоплан стал еще быстрее подниматься кверху.
Папин помощник обошел весь самолет, осмотрел окна и двери. Кабина стратоплана была закупорена так туго, что ни один пузырек воздуха не мог уйти из нее. Резина в оконных рамах сплющилась и вылезла из пазов, словно клей, когда приклеиваешь и намажешь слишком густо. Помощник включил аппараты, вырабатывающие воздух для дыхания и очищающие воздух, которым мы уже дышали.
Чем выше поднимался наш самолет, тем меньше воздуха становилось вокруг него. Воздух становился все реже. Пропеллеры завертелись быстрее. Отец пустил в ход аппараты, которые стали поддувать в моторы запасный воздух. Потом он еще увеличил шаг пропеллеров. Стратоплан рвануло вперед. Мы поднялись вверх на семнадцать километров — гораздо выше самых высоких гор. Мы пролетали по двадцать километров в минуту. Если бы мы летели над Москвой, мы пролетели бы ее скорее, чем человек вбегает по лестнице на пятый этаж. Мы летели в стратосфере.
В стратосфере жить нельзя. Если бы вдруг продырявилась стенка кабины, тот воздух, который мы захватили с собой, вырвался бы наружу, и нам пришлось бы плоховато: из носа кровь, из ушей кровь и даже из кожи кровь. И мы все умерли бы обязательно. Поэтому человеку, который собирается прыгать с самолета в стратосфере, нужно надеть предохранительный костюм — скафандр. Этот костюм так и называется стратосферным. А в противопустотном шлеме запас воздуха — вот в этой коробочке. Наденешь костюм, шлем, и в стратосфере не так уж страшно.
Алюта взяла из рук Махрютки свою маску. Хобот маски действительно оканчивался коробочкой.
— В ней воздух сгущенный, — сказала Алюта. — Его сжимают, он становится таким густым, как вода. Он так и называется „жидкий воздух“.
