Галина Гордиенко - Волчьи ягоды
Он успел вовремя. Едва проводница сунула ему в руки второй рюкзак, как поезд тронулся. Володька бросил поклажу на землю и с удивлением обнаружил, что кроме него здесь никто из пассажиров не вышел. Встречающих тоже не было, как мальчик ни вертел головой.
Пожав плечами, Володька побрел к скамейке. Но не дошел. Тяжелая рука, опустившаяся вдруг на его плечо, заставила Володьку подпрыгнуть и едва ли не заорать во всю глотку. Помешало этому одно: у него неожиданно пропал голос.
— Ну, здравствуй! — пророкотали за его спиной, и Володька наконец заставил себя обернуться.
Перед ним стоял старик. Ну, если его можно было так назвать. Кроме абсолютно седых, длинных волос, заплетенных почему-то в тугую девчоночью косичку, ничто в этом человеке о преклонном возрасте не говорило. Высокий, довольно худой мужчина с загоревшим, обветренным лицом, на котором выделялись яркие, синие, совершенно молодые глаза.
— Р-роман Ф-феоктистович? — неуверенно пробормотал Володька.
— Точно, это я.
Мужчина улыбнулся Володькиной настороженности и добавил:
— Татарников я. Как и ты.
— Но… я думал…
Предполагаемый прапрадед вопросительно приподнял брови. Володька густо покраснел и неожиданно для себя выпалил:
— Вам же за сотню перевалить должно!
— И перевалило. Сто сорок восемь осенью будет! — гордо уточнил мужчина.
Володька немо зашлепал губами, голова вдруг закружилась. Его прапрадед усмехнулся:
— Что, не похоже?
— Н-нет. Ни капельки.
— Ничего не попишешь. Придется тебе смириться.
— Вы… долгожитель?
— Пусть, — покладисто согласился странный старик.
— А… а как мне вас называть?
— Нашел задачку, — хмыкнул тот. — Дедом и зови! Дед я тебе или не дед?
— Вроде, дед…
— Ну и лады.
Володька кинул взгляд на крошечную станцию: на дверях будки висел огромный, чуть ли не амбарный замок, а площадка перед ней до сих пор пустовала. Сразу за хлипким строением стеной стоял лес, как Володька не присматривался, никакой деревни так и не увидел. Он еще раз растерянно оглянулся и вяло буркнул:
— И куда нам теперь?
— Теперь-то? Домой. Куда еще?
— А где дом?
— Недалеко. Километров пятнадцать едва будет.
— Сколько?!
— Пятнадцать, говорю.
— И мы… э-э… пешком туда? Или автобус ходит?
Старик хмыкнул:
— Да какой там автобус? Ты, малый, об этих гримасах цивилизации забудь! Тут вокруг все земли заповедные, людей практически и нет. К чему тут автобус? Баловство одно.
— А мы как же? — испуганно пробормотал Володька.
Прапрадед продемонстрировал ему ряд прекраснейших, необычайно острых зубов:
— Тебе на что ноги даны? Любоваться ими?
— А рюкзаки?! Они же тяжеленные!
Старик легко приподнял оба рюкзака. Взвесил их в руках и снова усмехнулся:
— Ладно уж. Ивасик поможет.
— Ивасик? Это кто?
— Лошадка моя. Я тут на станции к твоему приезду кое-что подкупил. Дорогой гость, все-таки. Редкий!
Он еле заметно коснулся Володькиной головы и мягко скомандовал:
— Ну, пошли! Хватит топтаться на месте. Еще и матери твоей позвонить нужно, чтобы не волновалась.
— Откуда позвонить? — пропыхтел уже ему в спину Володька.
— Да со здешней почты. У нас там, в Волчьей сыти, телефонов нет, не звякнешь в город-то.
— Где?!
— В Волчьей сыти. Ну, местечко, где я живу, так испокон веков в наших краях кличут.
— Ничего себе, названьице! Прямо из триллера какого стащили, — ошарашенно пробормотал Володька, едва успевая за быстрым, легким шагом старика.
Неширокая, плохо утоптанная тропинка петляла змеей, и он споткнулся о торчавший из земли корень. Едва удержавшись на ногах, Володька еле слышно выругался и бросился догонять деда.
— Эй! А там что, волков много? — немного испуганно выкрикнул он в завешанную рюкзаками широкую спину.
Та дрогнула. Старик внезапно затормозил и резко развернулся:
— Много. Как и других лесных тварей.
— К-каких? — в панике продребезжал мальчишка.
— Сказал же тебе — места заповедные.
Володька судорожно сглотнул. На побледневшем лице отчетливо выделялись веснушки.
Синие глаза прапрадеда недобро сощурились:
— А ты, волчонок, никак боишься?
— П-почему — «волчонок»?
Ноздри тонкого, сухого носа затрепетали, и старик недовольно пробормотал:
— Вот она, суета сует! О себе нет времени чего путного узнать. Эх, людишки…
— О чем это вы? — изумленно протянул Володька, во все глаза рассматривая странного старика..
— Ни о чем, — отрезал дед. — Не для этой тропы разговор. Вот к дому тронемся, тогда и порасспрашиваешь…
И, резко развернувшись, почти побежал по тропинке.
«Елки! — растерянно подумал Володька. — Может, мой прапрадед уже того? Малость свихнулся? В его-то возрасте немудрено. Вот ведь вляпался…»
Почему-то Володька совершенно не сомневался, что этот чудаковатый мужчина его прапрадед. Уж очень он внешне напоминал отца. И деда. Да и сам Володька довольно сильно походил на этого необычайно моложавого старика. Так что он наверняка из Татарниковых. Хотя, конечно, сто сорок лет… Нет, даже сто сорок восемь!
Возраст прапрадеда по-прежнему казался Володьке совершенно невероятным. Если честно, самым старым человеком, которого он до сих пор знал, был сосед с первого этажа. Ему недавно исполнилось девяносто три года, и это звучало прямо-таки устрашающе. А если вспомнить, что сосед еле-еле передвигал ноги и выходил на улицу только с палкой и в сопровождении высоченного внука…
Кошмар!
Действительно ископаемое.
С другой стороны, это город. А если человек всю жизнь прожил в лесах, на свежем воздухе…
В конце концов, на земле действительно существуют долгожители! Раньше Володька, правда, как-то больше связывал это с Кавказом. Или читал что-то такое…
Наконец они вышли из леса, и Володька пораженно ахнул:
— Ну и деревня!
На невысоком холме были вольготно разбросаны два десятка деревянных домов, окруженных хозяйственными пристройками. Между ними пряталась довольно большая, выложенная камнем площадь. Здесь же располагались одноэтажная школа, парочка крохотных магазинов и кособокий домишко, на котором висела давно выгоревшая табличка: «Почта — телефон — телеграф».
— Лесничество, — пренебрежительно бросил дед и начал неторопливо подниматься к площади.
Под ноги Володьке из-за какого-то дома выкатилась рыжая, лохматая собачонка и звонко залаяла. Мальчик вынужден был остановиться. Рыжик восторженно поддал жару и волчком закрутился вокруг. Правда, укусить не пытался.
Володька растерянно завертел головой в поисках хоть какой-нибудь палки, но безуспешно. Рядом даже камушка не было. Одна трава.
Откуда-то из проулка дворнягу поддержали. И гораздо более басовито. Володька представил себе хозяина этого милого голосочка и невольно побледнел.
Из-за ближайшего забора глухо заворчали и мощно ударили в хлипкие доски. Те затрещали. Нервы мальчишки не выдержали, и он закричал:
— Эй! Тут собаки!
Ушедший далеко вперед дед обернулся и, к изумлению Володьки, шавке будто пасть чем заткнули: она задрожала, поджала хвост и с полузадушенным писком скрылась в густом кустарнике. Невидимая басовитая поддержка перешла на жалкий визг секундой позже. От забора же ломанули так, что земля загудела.
Володька замер, прислушиваясь. Ему почему-то стало не по себе. Показалось вдруг: не просто так собаки сбежали. И дед как-то странно оскалился. Или ему померещилось?
Володька недоуменно пожал плечами и снова со всех ног бросился догонять старика.
* * *Ивасиком оказалась небольшая и удивительно лохматая лошаденка, спокойно дремавшая у домика с громкой вывеской: «Магазин». Седла на ней мальчик не увидел, зато через спину были переброшены два мешка, довольно прилично набитых чем-то.
Дед ласково потрепал вздрогнувшую лошадку по холке и принялся пристраивать рюкзаки. Володька кивнул на мешки:
— А что там?
— Всего хватает. Крупы, мука, сахар и так, по мелочи…
— Зачем так много?
— Много? Почему — много? Тут же не только нам. Кое-что и соседям.
— Понятно. А соседи — это кто?
— Соседи-то? Люди — человеки обычные. Сам скоро увидишь.
— Я имел в виду: дети в вашей деревне есть?
— Дети-то? Есть.
— Кто? Много?
Старик выпрямился и насмешливо посмотрел на внука:
— Откуда — много-то? Не город, поди. В Волчьей сыти с пяток домов всего и осталось…
И он решительно зашагал к почте. А Володька во второй раз подумал: «Точно вляпался. Каникулы, блин…»
На глаза попался вынырнувший из папоротника огромный, серый котище, поразительно напоминающий Ваську. Как понял Володька минутой позже: такой же ленивый. Во всяком случае, котяра ничуть не протестовал, когда его потянули на руки. А когда Володька принялся почесывать ему за ушами, так даже благодарно замурлыкал. И глазища свои зеленые тут же прикрыл. Так же, как и Васька.
