Пропавшие в Бермудии - Слаповский Алексей Иванович
– Ха! Это идея! – оживился Роджер.
И вдруг скривился.
– Что? Ушиб что-нибудь? – спросил Ник.
– Да нет. Подпалился, как видишь, но целый. Есть хочу, аж тошнит. С другой стороны, говоря диалектически, юный мой друг, одни неприятности спасают нас от других. Я вот хочу жрать – и мне от этого уже не до печали из-за улетного ускорителя. Есть тут неподалеку одно местечко с шашлычками. Глючка, знаешь?
Нику показалось, что Глючка кивнула.
– А есть там… – хотел спросить Ник, но Роджер догадался сам.
– Игральные автоматы?
– Да.
– Есть. Они тут везде есть. Населению толком делать нечего, вот и играют.
И они отправились втроем (то есть с Глючкой) в местечко с шашлычками.
Вдруг Роджер остановился и ни с того ни с сего начал говорить с пустотой.
Наверно, у него где-нибудь в ухе телефон, подумал Ник.
– Нет, не знаю, – сказал Роджер пустоте. – Тут все время все меняется. А ты недавно здесь? Я тебе вот что посоветую: ты вызови координатора из ЦРУ… А… Ну, тогда… Пошли с нами, если хочешь, мы собираемся перекусить. Это вот мой новый приятель, его зовут…
– Не надо! – сказал вдруг Ник.
Он понял.
Он догадался.
Видимо, перед ними сейчас стоит Вик. Невидимый и неслышимый. То есть Ник его не видит и не слышит, потому что сбылось дурацкое желание. В таком вот дурацком виде. Вик его, судя по всему, тоже не видит и не слышит. Ну и ни к чему пока. Потому что хочется ведь объяснить, что не виноват, а как ты объяснишь, если тебя не слышат? Или все-таки это только в одну сторону работает? Может, Вик его видит и слышит?
Но нет, судя по недоуменному лицу Роджера, который смотрел то вправо, то влево, они оба друг для друга не существуют.
– Эй! – сказал Роджер. – Ребята! Вы какие-то странные! Такое ощущение, что вы не видите друг друга!
– С тобой кто-то есть? – спросил Вик.
– Конечно!
– Что конечно? – спросил Роджера Ник.
– Да тут чудак, которого ты не видишь, спрашивает, есть ли кто со мной. Вот я и говорю – конечно.
– Скажи ему, что я не виноват, что я нечаянно! – попросил Роджера Ник.
– Он говорит, что не виноват и нечаянно! – повторил Роджер Вику. – Вы братья, что ли? Ты про него мне рассказывал? – спросил он Ника.
– Да.
– Ну и помиритесь, мало ли что бывает!
Эти слова слышали оба брата. И Вик готов был помириться. Но его всегда обижало, что Нику всё легко и просто сходит с рук. (Он в этот момент как-то забыл, что и сам виноват.) И Вик решил сначала все-таки слегка упрекнуть Ника, а потом и самому попросить прощения.
Но вот что получилось:
– Скажи ему, – сказал Вик очень мягким, очень добрым голосом, – что в следующий раз пусть сначала думает, перед тем, как подумать какую-нибудь глупость, ведь ему же самому будет от этого плохо! И ему это так с рук не сойдет! – сказал Вик улыбаясь – он повторил одну из любимых фраз мамы. Воспоминание о Насте должно было растопить строптивое сердце младшего брата.
Но Ник-то его улыбки не видел! Интонации его не слышал! А самое главное, Роджер, хоть и изучил на досуге несколько языков, но до русского не добрался, поэтому воспользовался САП. И вот что эта система в результате напереводила при его посредстве:
– В следующий раз соображай перед тем, как думать идиотские мысли! А то тебе не поздоровится! Зато руки не облезут.
Ник возмутился. Он готов был признать свою ошибку, а Вик – при постороннем, при его новом друге! – отчитал его, как последнего пацана! И при чем тут руки какие-то?
– Сам виноват! – сердито сказал он. – Дал бы нормально поиграть хоть час, я бы не злился так!
Роджер перевел:
– Ты виновен! Ты должен был дать играть час, и я бы не был так зол.
– Ха! Он еще и наезжает! – удивился Вик.
– Ты на него едешь, чтобы задавить! – перевел Нику Роджер.
– Да он сам только и делает, что дышать мне не дает! – закричал Ник, готовый заплакать от досады.
– Ты душишь его, – перевел Роджер. И уточнил у Вика, недоумевая: – Ты хотел его убить?
– Да в гробу я видел вообще его! – не выдержал выдержанный Вик. – Очень мне надо душить такого задохлика!
Роджер, почесав в затылке, перевел:
– Извини, Ник, но брат мечтает тебя похоронить. Тебя даже не надо душить, потому что он считает, что ты уже задохнулся!
– Что?! Да я… Да если он так…Да я его видеть не хочу никогда!
– Он не хочет тебя видеть никогда! – машинально перевел Роджер и спохватился: – Эй, Ник, ты с ума сошел? Ты в Бермудии! Здесь правило: никогда не говори «никогда». Ты его теперь и в самом деле никогда не увидишь! В Бермудии желания обратной силы не имеют!
– И на здоровье! – сказал Вик, слышавший эти слова Роджера. – И проваливайте оба!
Вик резко повернулся и пошел прочь.
У него чесались глаза, но он мысленно твердил себе: нет, я не заплачу! Обидно: Ник сам виноват, а он…
Но и ты виноват, шепнул Вику внутренний голос.
Вик остановился, обернулся – однако Роджера и Ника уже не было видно.
Они уже входили в уютный шашлычный ресторанчик, и Роджер на ходу заканчивал свой перевод:
– Как я понял, твой странный брат напоследок пожелал тебе здоровья, а нам обоим – чтобы мы что-нибудь провалили. Может, я что-то не понял? Эта САП…
– Все ты понял! И хватит об этом! – сказал Ник.
Тут обоим стало не до разговоров: Роджер наметанным глазом узрел на жаровне гору шашлыков, а Ник увидел у стены сразу четыре игральных автомата.
15. Настя, Пятница и трое Олегов
Настя проснулась, потянулась, огляделась – и вскочила.
Она обнаружила себя в совершенно незнакомом месте.
Огромная белая спальня. Цветы вокруг. За окном внизу – незнакомый город. А может, и знакомый, попробуй рассмотри его с такой высоты…
В дверь постучали, потом просунулась голова и сказала вежливым до приторности голосом:
– Доброе утро! Как вы себя чувствуете?
Настя тоже очень вежливый человек, но на этот раз ей было не до церемоний.
– Где мои дети? – спросила она требовательно.
Голова исчезла, не ответив.
Через минуту появилась другая. Или та же самая, Настя не очень приглядывалась.
– Вы не по частям входите! – посоветовала она.
Обладатель головы послушался и вошел весь.
Он оказался невысок, со светлыми жиденькими волосами, с бледно-голубыми, тоже словно жидкими глазами. При этом он все время улыбался.
– Где я? – спросила Настя.
– На гастролях. Счастлив напомнить вам, что вы – знаменитая певица, – засветился жидкоглазый человек. – Эти вот цветы – вам.
– Где на гастролях?
– У нас.
– Где у вас?
– В Бермудии.
– Хорошо, допустим. Как вас зовут, представьтесь хотя бы!
Жидкоглазый человек хихикнул, будто этот простой вопрос рассмешил его.
– Вообще-то меня все зовут Пятница, я привык.
– Ага. А я Робинзон?
– Нет. Знаете поговорку: «семь пятниц на неделе»? Это про меня. У меня действительно семь пятниц на неделе. У меня всё вообще – одна сплошная пятница!
– Тринадцатое?
– Как вы догадались? Именно так! Буду ли я счастлив услышать ваши пожелания насчет завтрака?
– Кофе и чего-нибудь, неважно. Но сначала ответьте, где дети? И пилот? И самолет? Куда они делись? И еще кто-то был… – припоминала Настя.
– Муж, – подсказал Пятница.
– Муж? Чей?
– Ваш.
В самом деле, размышляла Настя. Если есть дети, то должен быть и муж. Впрочем, это не обязательно. Живут и без мужей. Значит, и я живу без мужа. Потому что я бы его помнила. Нет, но когда-то он был?
Настя потянулась к сумочке, достала паспорт. В паспорте была фотография: Вик, Ник и тот самый мужчина, что стоял на трапе самолета. Это – муж?
– Это муж, – подтвердил Пятница, будто услышал ее мысли. – Его зовут Олег. Судя по всему, у вас были причины захотеть его забыть. Такие случаи у нас встречались.
