Михаил Герчик - Лети, Икар!
Красная стрела на гигантской карте звёздного неба, занимавшей одиннадцатиметровую стену штурманской рубки, родившись в левом углу у планеты Трит, упорно продвигалась туда, где в туманном ореоле мерцали звёзды Сирасколии.
Едва только оправившись от болезни и изумления, вызванного необычайной встречей, Ожегов расспросил Алюа о планах экспедиции.
— Мы хотим установить связи с планетами двойной 61-й звезды в созвездии Лебедя, — ответил Алюа. — Вот уже свыше ста лет мы с Сирасколии улавливаем непонятные сигналы, которые идут с одной из этих планет. Наши учёные пока ещё сигналы расшифровать не смогли, но происхождение их не оставляет у нас сомнения — это радиосигналы, посылаемые разумными существами. Что в них — желание установить связь с другими планетами или мольба о помощи? Это и должна узнать наша экспедиция.
— А может, вы измените маршрут, и оба наши корабля пойдут на Землю? — спросил Ожегов. — Вы увидите наш мир во всём его своеобразии и величии, мы встретим вас как самых дорогих гостей.
Алюа улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Я думаю, что Совет Экспедиции пока (Алюа голосом выделил это слово) отклонит это приглашение. Счастливый случай, который свёл нас в космосе, позволил нам много узнать о солнечной системе и вашей планете, о людях, населяющих её. По вашим рассказам, книгам и фильмам, картинам и нотам, коллекциям и чертежам мы познакомимся с историей развития жизни на Земле, с богатством её недр, со всеми основными достижениями землян в науке и технике. Узнав вас двоих, мы увидели, что люди Земли храбры и добры, честны и талантливы, что они умеют самоотверженно любить и неутомимо трудиться. Почти два десятилетия, которые мы затратили бы на путешествие до Земли и обратно, немного прибавили бы к нашим знаниям о вас по сравнению с тем, что откроют перед нами планетные миры Лебедя.
— Но я уверен, — продолжал Алюа, размеренно похлопывая небольшой крепкой ладонью по подлокотнику кресла, — что, раз встретившись, мы уже никогда не потеряем друг друга в просторах Вселенной. — Побывав на внепланетной станции Сирасколии, вы вместе с нашими учёными решите вопрос о постоянной связи между нашими планетами. И мы всегда будем знать, что где-то там, в бездне Галактики есть наши братья. Мы будем включать в эту великую связь всё новые и новые планеты наших и других галактик, и она объединит в одну семью всю Вселенную.
Алюа говорил твёрдо и уверенно. В больших и выразительных глазах его горел неукротимый огонь, на одухотворённом лице разгладились глубокие морщины, немного непривычные для землян черты его сейчас казались законченными и прекрасными. Ожегов и Икар жадно впитывали каждое его слово: первый — как единомышленник и соратник, второй — как ученик и последователь.
И когда Алюа окончил свою речь, Андрей Дмитриевич встал и крепко пожал ему руку. Алюа правой рукой привлёк его к груди, а левой обнял Икара, и так они стояли несколько минут в торжественном молчании, словно приносили священную клятву быть верным великому делу объединения миров, служения людям.
Прошло почти три земных года с того мгновения, как «Ар» и «Малахит» оставили Трит и, преодолев притяжение планеты, устремились к внепланетному космодрому Сирасколии. Для Икара это было время напряжённой учёбы. Как губка воду, впитывал он в себя знания, которыми щедро делились отец, Ия, Алюа, Нор — все члены экипажа, горячо полюбившие угловатого подростка с пытливым взглядом голубых глаз и льняной шапкой волос. Икар вытянулся; благодаря ежедневным занятиям в спортивном зале под кожей у него налились тугие бугры мускулов, кварцевые лампы сделали кожу его смуглой и блестящей.
В день пятнадцатилетия, по постановлению Совета Экспедиции, Алюа вручил мальчику диплом инженера-механика главного двигателя, и теперь он нёс вахту наравне со всеми членами экипажа.
Ожегов был занят огромной научной работой. Его помощником стала Ия. Вместе с нею он подготавливал материалы, которые «Малахит» после ремонта должен был отвезти на «Землю», обрабатывая данные астрономов «Ара» об этом совершенно неизученном на Земле участке галактики.
Ия оказалась не только замечательной помощницей, но и талантливой учительницей. Ожегова с каждым днём связывала с девушкой всё более и более крепкая дружба.
Пройдя три четверти пути со скоростью света, «Ар» перешёл на торможение, четыре месяца спустя на экранах локатора корабля замерцала крохотная голубая звёздочка. Это был постоянный искусственный спутник Сирасколии — космический порт для её звёздных кораблей.
Глава семнадцатая. Посадка. Встреча. Ремонт «Малахита». Живым — жить на земле. «До встречи, друзья!»
Подробную радиограмму на искусственный спутник Сирасколии о необыкновенной встрече экипажа с людьми и о причине возвращения «Ара» Алюа послал ещё тогда, когда корабль только начал торможение. Оттуда она была передана на Сирасколию. Вся планета с ликованием готовилась к встрече дорогих гостей. Конструкторы изучали чертежи «Малахита», переданные Алюа. Задолго до прилёта «Ара» грузовые ракеты начали доставлять на спутник-космодром первые узлы и детали будущего двигателя «Малахита».
Икар вместе с Нором нёс вахту у центрального пульта управления «Ара», когда микрофоны разнесли по кораблю радостную весть — на экранах локаторов появились первые ракеты, встречающие их. Включив локатор флангового обзора, Икар с волнением наблюдал за огромными, похожими на серебристых рыб, ракетами, которые, казалось, неподвижно висели на почтительном расстоянии от «Ара» и в то же время ни на один метр не отставали от него. И чем больше приближалась цель, тем больше ракет пятнало зеленоватый экран локатора, словно демонстрируя удивительное могущество, которого достиг народ Сирасколии.
Двигатели обратного действия плавно гасили скорость звездолёта. А когда спутник «С-14» из светящейся точки превратился в гигантское, слегка вытянутое колесо, соединённое вместо спиц сложными металлическими конструкциями, Алюа сам стал к центральному пульту управления.
Мощные радиопеленгаторы уверенно вели «Ар» на посадку. Совершив два широких витка вокруг спутника, он мягко скользнул на внешнюю плоскость «колеса», мощное магнитное поле, образовавшееся в зоне посадки, погасило ею скорость, и Алюа уверенно ввёл корабль в закрытый ангар.
Прошло несколько томительных часов, прежде чем сигнальная лампочка на панели сообщила, что шлюзовая камера корабля герметически соединена с внутренними помещениями спутника-порта. Весь экипаж «Ара» собрался у готового распахнуться люка. Впереди всех стояли Икар и Ожегов.
— Это ещё не наша земля, это просто частичка её, созданная гением нашего народа, и вам, прошедшим чудовищно далёкий путь, мы предоставим почётное право первыми ступить на неё, — дрогнувшим от волнения голосом сказал Алюа.
Ровно загудел мотор, отодвигая тяжёлый люк «Ара». Ожегов и Икар, взявшись за руки, ступили на широкую площадку трапа. Приветственные крики сотен людей ошеломили их, внезапно увлажнившимися глазами смотрели они на людской поток, конец которого терялся где-то за плавным изгибом помещения. Они стояли, полные гордости за свою Землю, пославшую их сюда, а позади их стояли Алюа, Ия, Нор, — люди, так много сделавшие для того, чтобы они могли достичь искусственного спутника их планеты.
Под гром рукоплесканий по трапу взбежали две маленькие смуглые девочки — дети сотрудников станции-спутника — в белых платьицах и лёгких сандалиях. На последней ступеньке автоматическое устройство приподняло их, и они надели на шеи Ожегову и Икару гирлянды живых цветов, ярких, словно радуга после дождя, дышащих свежестью полей и лесов Сирасколии.
Андрей Дмитриевич подхватил девочек на руки, прижал к груди и первым двинулся вниз, к протянутым рукам, к сияющим глазам, к сердечным улыбкам…
Мощные телевизионные установки спутника транслировали на планету торжественную встречу землян, и сирасколийцы видели, как сжимал Ожегов в могучих объятиях сотрудников и гостей спутника-космодрома, как взлетал в воздух Икар, подбрасываемый десятками сильных, добрых рук, как, гордо подняв голову, сходили по трапу их сыновья и дочери, спасшие своих братьев с далёкой планеты Земли от гибели в чёрных пучинах космоса.
Увлекаемые ликующей толпой, Андрей Дмитриевич и Икар медленно шли вперёд по ярко освещённому внутреннему коридору-кольцу спутника. На повороте Ожегов оглянулся, могучие электромагнитные краны уже подхватили корпус «Малахита» и легко, словно пушинку, понесли многотонную громаду к ангару, где звездолёт, получив двигатель, должен был заново родиться для окончания великого полёта.
Дни на искусственном спутнике Сирасколии слились для Икара и Андрея Дмитриевича в один непрерывный поток. После короткого сна и лёгкого завтрака они оставляли свою каюту, чтобы вернуться в неё уже поздней ночью. Скоростной лифт относил их в ангар, где создавалась третья ступень «Малахита» — его двигатель, где ремонтировались приборы, разрушенные во время катастрофы и посадки «Малахита» на планету Трит.
