Александр Охотин - Вовка – брат волшебника
Глава 6. Компромат
Когда Вовка проснулся, часы на стене показывали десять минут одиннадцатого. Кирилл сидел за столом и рисовал. Эту картину Кирилл рисовал, точнее, писал, уже целый месяц. Именно писал — в этом Вовка теперь разбирался. Брат ему объяснил, что рисуют карандашами. Ну, не только карандашами, а еще углем и другими твердыми и не очень инструментами. Кисточками, красками, не рисуют, а пишут. Потому, это и называется «живопись», а не «живорись». Правда, если рисуют карандашом или еще чем-то таким, то все равно это не живорись, а рисунок.
На картине был изображен сказочный замок. Замок был с башенками, с высокой каменной стеной с бойницами. Как настоящие блестели на солнце крыши, флюгеры, шпили. Даже окна замка отражали солнечные блики. Над замком парил дракон. Он был совсем не страшный. Наоборот, он даже симпатичный был. У него были большие перепончатые крылья и добродушная улыбающаяся мордочка. Дракон был еще только набросан карандашом. Кирилл, как раз, выписывал зеленые перепонки на его крыле.
— Выспался? — спросил брат.
— Ага, — ответил Вовка.
— Ну, ты здоров спать, засоня.
— Так всю ночь…
— Не всю ночь, а только половину ночи. И, вообще-то, я тоже не спал.
— Это я с непривычки.
— Есть будешь, непривычка?
— Не знаю.
— Раз не знаешь, доставай все сам. Мама там завтрак и обед в чугунках оставила — в печке, чтоб не остыло.
— А, что ли, ее нет, мамы?
— Она с папой в город уехала. Их срочно вызвали в прокуратуру.
— В прокуратуру?! Они же в отпуске!
— Там срочное дело появилось, сам знаешь какое.
— Знаю?!
— Конечно, забыл, что ночью было?
— А, это из-за тех бандитов. А где баба Шура?
— Она с дедушкой тоже в город поехала, покупать чего-то. Так что хозяйничай сам.
— Ладно. А ты есть будешь?
— Будет обед — пообедаю, а пока еще рано.
Вовка нашел ухват, достал им из печки чугунки с едой и спросил:
— А чего сделали с бандитами, которых поймали?
— О! Тут такая история… В общем, отпустили их из милиции.
— Отпустили?!
— Ага. Они, вроде как, и не бандиты. Они теперь пострадавшие.
— Пострадавшие?!
— Ну да, пострадавшие. Их жестоко избили деревенские хулиганы, а потом облили бензином и подожгли.
— Подожгли?! Они же сами!
— Не удивляйся, еще и не такое бывает. Кстати, прокурор — папин и мамин начальник — тоже удивился, что их из милиции выпустили. Я это слышал, когда папа по телефону с ним разговаривал.
— И что теперь?
— Пока не знаю. Надо сначала узнать, кто их отпустил. Может быть, Змеев.
— А кто это?
— Дружок Луганского, начальник милиции в городе.
— А, что ли, начальник милиции может дружить с бандитом?!
— Всякое бывает. Ладно, не парься. Свое они получат. Если замешан Змеев, я им займусь.
— Ты?!
— Да, я. Больше никто не сможет.
— И что ты ним сделаешь?
— Да, в общем-то, ничего особенного — жить будет, не парься.
Кирилл, завинтил колпачки на тюбиках с красками, сложил все в этюдник. Со двора донесся шум подъехавшей машины, это вернулись из города родители. Они вошли в дом, продолжая обсуждать события.
— Все равно не понимаю, как их можно было отпускать? — возмущалась мама. — Даже если их избили, они все равно пойманы с поличным, на месте преступления.
— Да уж, ситуация… — отвечал отец. — Это же надо так все вывернуть наизнанку. Они, видите ли, еще и пострадавшие.
— Так что, Ивана теперь судить будут?
— Не будут. Я этого не допущу. Разин, конечно, превысил пределы необходимого, но его состояние можно понять. Бандиты вели себя до предела нагло, а Разин болезненно реагирует на несправедливость. Тот толстый, которому Разин «портрет отретушировал», будто нарочно напрашивался.
— Ладно, допустим, — сказала мама, — с Разиным у них ничего не выгорит, но как быть с поджигателями?
— Не беспокойся, улики будут. Следы остались, эксперты разберутся. А будут улики — не открутятся. Кстати, посмотреть бы, что на той флешке, что нам у светофора сунули. Домой, что ли, съездить?
— Давай в понедельник посмотрим.
— Она сказала, что там нужный нам компромат и что это очень срочно.
— Пап, давай у Гриневских на компе посмотрим, — предложил Кирилл.
— Опять этот Ромка, — недовольно проворчала мама. — Вы же с ним поссорились прошлым летом.
— Я с ним никогда не ссорился. Это Вовка с ним ссорился, да и то они потом помирились.
— Все равно. Да и до понедельника подождет.
— Та девчушка намекнула, что это срочно… — возразил отец. — В общем, можно попробовать сходить к Гриневским…
Ромка оказался дома. Кроме него дома была его мама — Раиса Михайловна. Кирилл попросил Ромку посмотреть, что на флешке. Ромка вставил флэшку в компьютер, понажимал какие-то клавиши, и на экране появились надписи. Ромка еще что-то нажал, и на экране появилось то, что Вовка и ожидал увидеть. Качество видеозаписи было отличное.
— Да-а-а, вот это материальчик, — сказал отец, когда запись закончилась. — Никакой адвокат этих уродов не отмажет.
— Как ты думаешь, кто это мог снять? — спросила мама.
— Ясно, что не поджигатели, — ответил папа. — Не станут же они сами на себя компромат снимать. Кстати, они гонялись за тем, кто снимал. Жаль, звука нет…
— А автобус, похоже, из областной администрации. Неужели губернатор замешен?
— Мам, а что, в той администрации никого кроме губернатора нет? И шоферов нет? — намекнул Кирилл. — Не, губернатор тут ни при чем.
— Возможно ни при чем, — согласилась мама, а папа сказал:
— Губернатор порядочный человек, я его знаю. Здесь кто-то другой. Кстати, тот, что сигаретой подавился, он мне кого-то напоминает.
Мама вдруг что-то вспомнила:
— Слушай, а это не шофер Помидорова, ну того — председателя городского суда?
— Точно! Он самый! — узнал Круглого отец. — Неужели в этом деле замешан Помидоров? Но при чем тут этот автобус?
— Я вспомнила, — сказала мама. — В начале года губернатор какой-то автобус передал горсуду?
— Ну да, точно, это же он и есть! Интересное дело получается…
Когда уходили от Гриневских и родители о чем-то разговаривали на крыльце с Раисой Михайловной, Ромка спросил:
— Кир, это вы с Вованом снимали?
— С чего ты взял? — Кирилл изобразил удивление.
— Да так, есть кое-какие улики.
— Какие еще улики?
— А такие: снято не видеокамерой, а фотиком, фотик фирмы «Canon» и заводской номер похож на твой.
— Ром, у меня нет заводского номера, я не на заводе сделан. У фотика есть, а у меня нет. И вообще, откуда ты это узнал — про номер?
— Все просто. Я когда флешку вставил, в свойствах файла все прочитал, а в деревне такой фотик только у тебя есть.
— Ну и что? Ну есть у меня фотик, ну похож номер, с чего ты взял, что это номер моего фотоаппарата? Не мог же ты номер точно запомнить?
— Ну, точно не запомнил, а все равно что-то похожее есть.
— А номера все похожие — из цифр состоят. И вообще, подумай, как мы могли это снимать, если нас родители в девять часов спать загнали? И не могли же мы заранее знать, что ночью будут что-то поджигать.
— Да, правда, не могли…
Вообще-то, Ромка очень талантливый. Может быть он даже гений. Он умеет здорово играть на гитаре, на скрипке, да и вообще на разных музыкальных инструментах. В школе Ромка Круглый отличник. Казалось, единственное, чего Ромка не умеет, так это рисовать так, как Кирилл. Вот и теперь, догадался ведь он, кто снимал. Все бы ничего, вот только все портила эта его вредность.
Глава 7. О том, как «не еловые шишки» заступились за бандитов
После обеда к Муравкиным примчались Васька и Юлька.
— Вов, Кир, идемте купаться! — крикнул Васька.
Вовка выбежал на улицу следом за братом и вчетвером они отправились на речку. Вниз с горы они спускались по песчаной дороге, идущей от края деревни. Это как раз около дома Беловых. С двух сторон над ними зеленым сводом нависали ветви дубов и берез. По бокам, образуя зеленые стены, стояли кусты орешника. Здесь, в тени этого зеленого шатра, было не так жарко, как на солнцепеке. Запах леса навевал по-летнему светлое настроение. «Как тут красиво! — думал Вовка. — Жаль, что лето не навсегда. Потом осень, опять в школу — скукотища!» Но до конца лета было еще далеко.
По пути Юлька рассказала, что ночью какие-то дядьки хотели поджечь дома, но их поймали и сдали в милицию, а из милиции их отпустили.
— Мы это знаем, — сказал Кирилл, а Юлька спросила:
— Интересненько. Если ты все знаешь, то, может, знаешь, и почему их отпустили?
— За них заступились крупные шишки.
— Какие шишки? — не понял Васька.
— Не еловые — это уж точно, — ответил Кирилл.
