Инесса Шипилова - Тыквенное семечко
— Как проголодаешься, бабушка тебя накормит, — она наспех чмокнула Лемиса в щеку. — Чувствуй себя, как дома! — раздался ее голос уже у дверей.
Но Лемис и думать забыл о еде, когда нашел на полке книгу о рыцаре Геборене.
Ближе к обеду в библиотеку заглянула бабушка Олесс.
— Я тут тебе принесла блинчиков с грибами, и торт со вчерашнего праздника остался, — она держала в руках поднос с едой. — А ты все читаешь? Ты вот поешь как следует, да пойди прогуляйся, ты ведь еще леса нашего не видел. Что там вчера в темноте можно было разглядеть? — Она с улыбкой поставила поднос, разглаживая складки на фартуке.
Лемис отложил книгу.
— Отличная мысль, — сказал он, подсаживаясь поближе к подносу. — Как тут у вас, дикие звери на ливнасов не бросаются?
Бабушка весело рассмеялась.
— Ты, наверное, наш лес со Сгинь-лесом попутал. Это там гулять не стоит, — она налила Лемису чай в высокую чашку, всю разрисованную фиолетовыми цветами. — А твой Черепок у Олесс на тумбочке у кровати стоит. Сильно уж она его любит, — бабушка пододвинула блюдце с тортом к нему поближе. — Один раз захожу к ней, а она сидит на кровати, прижав его к груди, а глаза у самой заплаканные. Да ты ешь, ешь, небось до сих пор поджилки трясутся после склона, — она с уважением посмотрела на парня. — Это ж надо — взял и залез, — бабушка покачала головой и подошла к окну, — интересно, что там королева внученьке скажет? Внучка, когда из дому выходила, мимо нее стая голубей пролетела — это знак хороший! Ты вот, в нашем лесу с кем первым заговорил?
Лемис ненадолго задумался, наморщив лоб. Что-то ему подсказывало, что трубить налево и направо о встрече с Аврисом не стоит.
— С девочкой, которая в елочку была наряжена, кажется, ее Ульмой звали.
— А, это дочка Иветти из старой ивы! У этой Иветти наша Шима уроки музыки берет, скоро уж научится.
— Ну, и что это значит?
— То значит, что может музыканшей станет, будет на концертах выступать, — бабушка мечтательно вздохнула и протерла кухонное окно тряпкой.
— Да нет, что означает, что она мне первая встретилась?
— А! Ну, то означает, что примета это хорошая. Тебе ведь ребенок повстречался, а не хулиган какой, — важно ответила бабушка и встряхнула полотенце.
— Я пойду, прогуляюсь! — Лемис торопливо допил чай и встал со стула.
Он пошел по узенькой тропинке в сторону озера. Лемис то и дело останавливался и задирал голову вверх, глядя на огромные верхушки деревьев, испещрившими все небо своими причудливыми узорами.
— Какая здесь будет тень! — подумал парень, глядя на набухшие почки. Он уже решил для себя, что не вернется в долину, но плохо еще представлял, как обустроится здесь. И самое главное — где он будет брать глину для своих солдатиков? Такой глинозем, как у Большой Коровы, так он называл огромный валун на речке, здесь вряд ли будет. Может быть, попробовать делать солдатиков из дерева? Лемис достал из кармана перочинный ножик, наклоняясь к коряге, валявшейся неподалеку. Дерево непослушно крутилось в его руках, нехотя принимая новую форму.
— Сколько же мне нужно будет заново учиться, — тоскливо подумал парень, выстругивая ножом голову какого-то чудища. Лемис вздохнул и поставил уродца в холмик прошлогодних листьев.
— Передавай привет прошедшей зиме, — сказал он ему и зашагал к блестевшему среди деревьев озеру.
* * *Трудно себе представить, что может быть кто-то на белом свете, кого бы любили все. А уж тем более, если этот кто-то занимает руководящий пост. И, тем не менее, в Мшистом лесу был такой ливнас — глава леса Тилиан. Он был словно рожден для такой работы. Его неиссякаемый энтузиазм вызывал у окружающих вполне заслуженное восхищение, ведь всю свою энергию Тилиан использовал на благо леса.
Вот и сегодня, когда рано утром Локуста увидела на своей акации спиленные ветки, она прямиком побежала к нему.
— Нужно всем собраться у поваленной сосны, — решительно заявил Тилиан Локусте, надевая свой любимый пиджак с гербом Изельвиля.
Через полчаса к поваленной сосне со всех сторон стекался народ. Гомза с Астором тоже туда неторопливо шли, то и дело пропуская обгонявших их ливнасов и леших.
— Пап, расскажи, как Тилиан стал главой леса, — Гомза похлопал себя по карману, в котором сидел его пучеглазый ефрейтор, и выжидающе посмотрел на отца.
— Когда его отец погиб во время засухи, им с матушкой Боррелией здорово досталось — в такой нищете жили, что не дай бог! А потом Боррелия решила пойти через Сгинь-лес в Белый замок — подумала, что все равно терять им нечего. Ты ведь знаешь, что у нее дар, полученный от королевы — фиолетовый кристалл? Этот дар весьма щедрый, он дает ясновиденье. Но Боррелия всегда была по натуре замкнутая и никогда его не афишировала. Через лес они дошли без происшествий, и ей дали место при кухне, а Тилиан стал обучаться у придворных всяким премудростям.
— Это они его научили так разговаривать?
— Ораторскому искусству его обучал королевский учитель словесности. А Боррелия вскоре сдружилась с королевой и стала ее правой рукой. Она нашла браслет королевы, который та обронила во время прогулки.
— Это ей фиолетовый кристалл помог, да?
— Думаю, да.
— Как же так, королева ведь сама дары раздает, а способностей таких у нее нет?
— У королевы способность видеть, у кого какой талант, только и всего. Поэтому когда рядом появилась Боррелия с фиолетовым кристаллом, это облегчило многие задачи. Например, все ее предсказания о предстоящих нападениях неприятелей давали возможность предотвратить войны. Стала она при дворе персоной незаменимой и важной. Тилиан тем временем вырос, и они решили вернуться в Северо-западный лес, в родную липу. А в лесу дела шли — хуже некуда, была большая засуха. Древесникам хотелось королевскую чету видеть не только на праздники — то совет им нужен был важный, то просьба. Но не каждый способен был взять и пойти через опасный Сгинь-лес, как Боррелия с Тилианом.
Тогда Тилиан и выступил со своей знаменитой речью на поваленной сосне. Придумал он неплохо: создать общественные фонды. До них попасть во дворец можно было двумя способами: получить от королевы золотой желудь — приглашение на аудиенцию, или идти самому через Сгинь-лес. Тилиан предлагал еще один вариант. Нужно было пожертвовать в общественные фонды семейную реликвию, и это давало право ехать во дворец на карете, а не плутать по страшным зарослям леса, где тебя может разорвать в клочья всякая нечисть. Но выбор реликвии оставался за ним. Нужно отдать ему должное — он выбирал вещи недорогие. Обрадовались все тогда несказанно, ведь это решало все вопросы. Получалось, можно увидеть монархов в любой момент. Вот тогда, на радостях, его и выбрали главой леса, — Астор, прищурившись, смотрел на линию горизонта.
— Вон оно как было, — задумчиво протянул Гомза, выискивая в собравшейся толпе Зака.
— В этом случае обычно говорят — 'вот', - развернулся к нему отец. — Маму очень расстраивает твоя безграмотная речь.
Гомза огорченно вздохнул, но, увидев неподалеку Зака с Фланом, встрепенулся и замахал им руками.
— А где Шима? Она же обожает всякие столпища, — спросил он друга.
Гомза увидел, что Астор услышав его слова, почему-то горестно вздохнул и закатил глаза — наверное, тоже расстроился, что Шимы нет.
— Нечего ей тут делать, она посуду дома моет, — важно сказал Зак, оглядываясь вокруг. Куртка у него была расстегнута, рукоятка нового меча торчала словно напоказ.
Вокруг бурлила толпа, все оживленно обсуждали последнее происшествие.
— Отродясь такого не было! — громко возмущалась Локуста, которая из-за случившегося нарушила свое уединение и со смесью негодования и любопытства поглядывала на всех. — Такие ветки хорошие были, я на них летом половики сушила, — пожаловалась она Шишелу.
— Ну, таперича будешь сушить на тех, что повыше, — язвительно ответил тот. Шишел все еще дулся на Локусту, которая на днях не дала Марфутке щипать траву около ее дерева.
— Если и их не покромсают! Тебе то легко говорить, у тебя пень, отпиливать нечего. А нам теперь что, караулить круглые сутки?
Все возмущенно загудели, но, увидев Тилиана, идущего к ним, разом замолчали. Он катил перед собой кресло-каталку с сидящей в нем Боррелией. Она уже несколько лет не ходила, но сын почти всегда брал ее с собой. Тилиан поставил кресло с Боррелией в тень раскидистого дерева и быстрым целеустремленным шагом направился к поваленной сосне.
Вокруг под уклон сбегал небольшой лужок, и поваленное дерево было хорошо видно со всех сторон. Тилиан был невысокого роста, плотненький, с вьющимися каштановыми волосами, слегка подернутыми сединой. Несмотря на то, что он был уже в годах, энергия так и била из него ключом. Он почти всегда сутулился и, определенно, красотой не блистал — сразу бросалась в глаза асимметричность лица: нос словно был скошен вбок, а крупный рот как будто все время ухмылялся. Подвижные серые глаза излучали невероятный магнетизм, они резко контрастировали со смуглой кожей и смотрелись на его лице немного чужеродно, словно кто-то неумело собрал его второпях.
