Роберт Хайнлайн - Звездный зверь
— Но посудите сами, шеф: нет рук. Интеллект заведомо не выше, чем у обезьяны. Может, как у собаки. Вряд ли больше.
— М-да, похоже, ты слепо веришь ксенологическим теориям. Когда-нибудь наверняка из-за этого у самих ксенологов возникнут проблемы. Когда мы обнаружим цивилизацию, развивающуюся по другим принципам и не нуждающуюся в нашей системе понятий.
— Хотите пари?
— Нет. И в каком состоянии сейчас дела относительно этого Ламокса?
Гринберг несколько смутился.
— Шеф, тот доклад, который я подготовил, сейчас в лаборатории микрофильмирования. Должен быть на вашем столе с минуты на минуту.
— Хорошо. Значит, мы все же не теряли времени даром. Ну, и что в нем?
— Я наладил контакт с местным судьей, он обещал держать меня в курсе всех дел. Конечно, они не могли запереть эту тварь в местную Бастилию; по сути, у них нет такого места, где можно было бы его запереть — в этом они убедились на собственном горьком опыте. Выстроить что-нибудь солидное на скорую руку не удастся. Уж поверьте, та клетка, которую он сломал — была что надо. Но шеф патруля смог изыскать ресурс: у них есть не используемый сейчас резервуар для воды, с бетонными стенами высотой тридцать футов — часть системы противопожарной безопасности. Они сделали специальный трап, спустили его туда, а затем трап убрали. Похоже, это сможет удержать его: эта тварь не создана для прыжков.
— Звучит неплохо.
— Да, но, к сожалению, это не всё. Судья О'Фаррел сообщил мне, что шеф патруля так разгорячился, что не стал дожидаться утверждения решения министерством и занялся его исполнением.
— Что он сделал?
— Сейчас объясню. Он никому об этом не сказал, но «случайно» впускной вентиль на ночь остался открытым. Утром Ламокс лежал на дне заполненного до краев резервуара. Шеф решил, что «несчастный случай» удался, и это чудовище утонуло.
— И что же?
— Ламокс ничуть не пострадал. Он пролежал под водой несколько часов, а когда воду спустили, проснулся, потянулся и сказал: «Доброе утро».
— Вероятно, амфибия. И какие же вы предприняли меры, чтобы прекратить это самоуправство?
— Минутку, сэр. Драйзер знал, что огнестрельное оружие и взрывчатые вещества против него бесполезны… ну, вы видели расшифровку стенограммы. Во всяком случае, такие, которые можно применять в черте города. Поэтому он решил попробовать яд. Ничего не зная об этом живом существе, он испробовал полдюжины различных ядов в количествах, достаточных чтобы отравить целый полк, подмешивая их ему в пищу.
— И каков результат?
— Ламокс сожрал все. Яды не вызвали у него даже малейшего расстройства, напротив, скорее стимулировали его аппетит, так как следующее, что он сделал, — слопал впускной вентиль, и резервуар снова стал наполняться водой. Им пришлось отключить его от насосной станции.
Кику хихикнул.
— Этот Ламокс начинает мне нравиться. Так, говорите, он съел вентиль? Из чего тот был сделан?
— Не знаю. Полагаю, обычная сталь.
— Гмм… похоже, немного грубых кормов ему даже нравится. Может, у него зоб, как у птицы?
— Я бы не удивился.
— И что сделал шеф дальше?
— Пока что ничего. Я попросил О'Фаррела предупредить Драйзера, что он закончит свои дни в колонии для преступников где-нибудь за тридцать световых лет от Уэствилля, если будет так стараться и дальше. Тем не менее, он по-прежнему ломает голову над этой задачей. Его последняя идея заключалась в том, чтобы залить Ламокса в бетон, и пусть потихоньку подыхает. Но О'Фаррел сказал: нет, негуманно.
— Значит, Ламокс все еще находится в резервуаре и ждет наших действий, так?
— Думаю, что так, сэр. Вчера он был там.
— Ну что же, полагаю, он может подождать там, пока не будут предприняты другие действия. — Мистер Кику взял отчет и рекомендации Гринберга.
— Я правильно понимаю, сэр, что вы меня отстраняете? — сказал Гринберг.
— Нет. С чего вы взяли? — Кику подписал приказ на уничтожение Ламокса и бросил его в корзину для исходящих документов. — Я не отменяю решений подчиненных, за исключением тех случаев, когда увольняю их… У меня для вас другое дело.
— О-о?.. — у Гринберга проявилась жалость: он с облегчением ожидал, что шеф отменит смертный приговор Ламоксу. Что ж, очень жаль… но зверь действительно был опасен.
— Вы боитесь змей? — продолжал мистер Кику.
— Нет, скорее, даже люблю их…
— Замечательно! Хотя это то чувство, которое я не могу себе представить. Я всегда боялся их до смерти. Однажды, будучи еще мальчишкой, в Африке… ну ладно. Вы когда-нибудь работали с раргилианами? Я что-то не припоминаю.
Гринберг вдруг понял.
— У меня был раргилианин-переводчик в деле на Веге VI. С раргилианами у меня были отличные отношения.
— Я этим не могу похвастать. Сергей, есть одно дело, связанное с раргилианином-переводчиком, доктором Фтаемлом. Может, вы слышали о нем?
— Да, конечно, сэр.
— Допускаю, что как раргилианин, — слово «раргилианин» прозвучало у него как заклинание, — Фтаемл неплохой малый. Но в таком щекотливом положении могут возникнуть осложнения… а мой собственный нос потерял чувствительность из-за этой фобии. Так что я выставлю вас как своего помощника, чтобы вы держали нос по ветру.
— Мне показалось, вы не доверяете моему носу, шеф.
— Пусть слепой ведет слепого, если вы простите мне такую метафору. Возможно, вдвоем мы что-нибудь разнюхаем.
— Да, сэр. Можно вас спросить, что же именно мне поручается?
— Ну… — не успел мистер Кику ответить, как зажглась лампочка и раздался голос его секретарши:
— Ваш гипнотерапевт здесь, сэр.
Заместитель министра бросил взгляд на свои часы и сказал:
— Куда только бежит время? — Затем в коммуникатор: — Я сейчас буду.
Он продолжил разговор с Гринбергом:
— Фтаемл будет здесь через тридцать минут. Нет времени на разговоры. Мне нужно взять себя в руки. Вы найдете все материалы — все, что есть, их совсем немного, — в моей папке для дел, требующих безотлагательного решения. — Мистер Кику взглянул на корзину входящих документов, которая, пока они разговаривали, наполнилась почти до краев. — Это займет у вас не более пяти минут. Остальное время потратьте на расчистку этой груды бесполезных бумаг. Подписывайте все моим именем и придержите то, что, на ваш взгляд, мне следует просмотреть. Но пусть это будет не более полдюжины вопросов, или я отошлю вас назад в Гарвард.
Он поспешно встал, думая уже о том, что необходимо сказать секретарше в приемной, пусть запишет все, что будет происходить в ближайшие полчаса, и даст ему на просмотр позднее. Ему хотелось оценить, как работает, этот парень. Мистер Кику сознавал, что в один прекрасный день он умрет, и имел намерение позаботиться о том, чтобы Гринберг его заменил. А пока что жизнь для мальчика должна быть как можно более трудной.
Заместитель министра направился в свою раздевалку, дверь отошла в сторону и задвинулась за ним. Гринберг остался один. Едва он потянулся за папкой срочных дел, в корзину входящей документов упала бумага и одновременно с ней загорелась лампочка и зазвучал зуммер. Он взял бумагу, пробежал ее глазами до середины и понял, что она действительно срочная. Подобную же комбинация света и зуммера выдал коммуникатор, и его экран ожил. Гринберг узнал начальника бюро внешних сношений.
— Шеф? — озабоченно сказал он. Гринберг коснулся тумблера.
— Это Гринберг, — ответил он. — Я тут грею шефу кресло, пока он ненадолго отлучился. Твое сообщение пришло, Стэн. Я его читаю.
На лице Ибанеза появилось раздражение.
— Не бери в голову. Мне нужен шеф.
Гринберг оказался в затруднении. Вопрос Ибанеза был несложным, но весьма щекотливым. Кораблям с Венеры как правило давалось разрешение на посадку на Землю без задержки, так как на каждом из этих кораблей был врач, представитель общественного здравоохранения. Но «Ариэль», которому уже следовало бы стоять в порту в Ливии, неожиданно был помещен своим врачом на карантин и сейчас ждал на круговой орбите. На его борту находился министр иностранных дел Венеры — к великому сожалению, поскольку ожидалось, что Венера поддержит позицию Земли против Марса в предстоящей трехсторонней конференции.
Гринберг мог задержать решение этого вопроса до прихода шефа, мог пойти к шефу или же сам обратиться к министру через голову шефа — для чего, впрочем, нужно было принять решение и получить в результате его формальное одобрение, — или мог действовать сам, используя полученные от Кику полномочия.
Мистер Кику, конечно, не мог предвидеть чрезвычайных обстоятельств — но у шефа была дурная привычка сталкивать людей на быстрину.
Резюме Гринберга последовало очень быстро. Он ответил:
— Сожалею, Стэн, но ты не можешь поговорить с шефом. Я замещаю его.
