Эмма Клейтон - Агония
Аша и Дэвид на цыпочках вышли из комнаты и вернулись на свой диван. Они сидели, подперев спину подушками, и тихо перешептывались в темноте.
— Хотела бы я знать, что творится у него в голове, — сказала Аша. — Может быть, тогда я смогла бы понять, что с ним происходит. Я чувствую себя виноватой, Дэвид. Нам следовало бы проявить больше терпения.
— Да, конечно, — вздохнул Дэвид.
— Мы должны были поговорить с ним и попытаться понять, почему он это сделал.
— Да, я знаю. Но этот штраф… я просто взбесился…
— Единственное, в чем я абсолютно уверена, он действительно ничего не мог поделать с собой, — продолжила Аша. — Я видела это по его глазам. Он выглядел таким несчастным и потерянным. Мика совершенно искренне верит, что Элли жива и что директор пытался отравить его. Но почему?
— Думаю, нам нужно попросить Хелен навестить его, — сказал Дэвид, — Завтра, пока мы на работе, они смогут спокойно поговорить. Посмотрим, что она скажет. Может быть, Мика объяснит ей, почему он так поступил.
— Отличная мысль, — согласилась Аша. — Как думаешь, он уже вернулся в кровать?
— Думаю, вернулся.
— Хорошо, — вздохнула Аша. — А то мне становится так жутко, когда он начинает бродить по ночам, прямо мурашки по коже.
ГЛАВА 7
Праздничный ужин и летающие носки
На борту космической станции под названием «Снежная королева» находились десятки тысяч людей, тонны военной техники и прочего оборудования. Гигантская станция вращалась вокруг Земли, и, хотя она была настолько большой, что в безоблачную погоду люди могли бы рассмотреть ее в ночном небе, для них «Снежная королева» оставалась невидимой. Ни опознавательных огней, ни светящихся иллюминаторов — ничто не выдавало присутствия в космосе этого металлического чудовища, а благодаря самой природе космоса мощные двигатели работали беззвучно.
Часы на борту станции показывали лондонское время — было далеко за полночь, однако рабочий день мистера Гормана еще не закончился. В его просторном кабинете был накрыт стол, вокруг которого толпились гости, генералы и политики самого высокого ранга, включая премьер-министра. Они собрались на банкет, чтобы отметить начало нового проекта с многообещающим названием «Дети — наше будущее», который с сегодняшнего дня развернулся на Земле. Большую часть вечера Мэл Горман выслушивал восторженные речи о том, какой он умный и талантливый, однако в настоящий момент он чувствовал себя усталым и раздраженным. Казалось, гости совершенно забыли о времени и не собираются расходиться. Горману, как хозяину вечера, не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать и делать вид, что он счастлив видеть у себя дорогих гостей. На самом деле ему страшно не нравились все эти люди, которые расхаживали по его кабинету и беспрерывно жевали. Горман с отвращением наблюдал за тем, как они накладывают себе на тарелки толстые ломти мяса и целые горы салатов из свежих овощей, щедро поливая их всевозможными соусами; с жадностью поглощают кремовые пирожные, заливают в себя бокал за бокалом красное вино. При этом они увлеченно рассуждают о собственной значимости и роняют на ковер крошки, а потом оставляют тарелки с объедками на письменном столе и отправляются за новой порцией угощения. Наконец, Горман решил, что на сегодня с него достаточно, и жестом подозвал к себе дворецкого.
— Ральф, скажите официантам, чтобы начинали убирать столы, — приказал он.
— Но, сэр, — возразил Ральф, — гости еще не закончили. Я как раз собирался подавать десерт.
— Вы хотите, чтобы они обожрались до смерти? — фыркнул Горман, наблюдая за министром обороны.
Тот отошел от стола, держа перед собой тарелку с возвышающейся на ней пирамидой из крошечных бутербродов-канапе. Министр обороны был одним из самых молодых членов правительства, но уже успел нарастить жирок. Если говорить точнее, министр напоминал пивную бочку: его живот настолько сильно выпирал вперед, что на нем вполне можно было разместить пару тарелок с закусками.
— Принесите кофе, — велел Горман. — Или нет, лучше воды. Может быть, тогда до них наконец дойдет, что кормежка окончена и пора расходиться. И, пожалуйста, чтобы к завтрашнему утру у меня в кабинете было чисто.
— Слушаюсь, сэр.
Наконец гости с натянутыми улыбками поблагодарили хозяина за щедрое угощение и, распрощавшись, покинули кабинет. Горман решил немного прогуляться по кораблю и зайти в грузовой отсек, где хранилось оборудование и препараты, предназначенные для его нового проекта. Грузовой отсек находился в нижней части корабля, в тускло освещенных помещениях царили тишина и порядок. Горман шагал по блестящему черному полу, его шаги гулким эхом разносились по длинному коридору. Поравнявшись со стеклянной перегородкой офиса охранников, Горман молча кивнул им головой. Охранники сидели, положив ноги на стол, и смотрели телевизор. При появлении Гормана они сняли ноги со стола, выключили телевизор и уткнулись в какие-то бумаги, старательно делая вид, что поглощены работой.
Коробки и ящики с оборудованием занимали почти весь отсек, они ровными рядами лежали на металлических стеллажах, готовые к отправке на Землю. Каждая коробка была помечена фирменным логотипом гормановского Комитета — крупные черные буквы «КОРД» красовались на всех четырех сторонах коробки. В коробках побольше лежала форменная одежда, в которую предполагалось нарядить сотрудников КОРДа, костюмы для докторов, сестер, инструкторов, охранников — проект требовал огромного количества людей, — даже санитарки и уборщицы должны были носить форму с вышитыми на кармане буквами «КОРД».
В коробках поменьше хранились пакетики, на которых было написано одно-единственное слово «Бодрость»; в каждой коробке лежало по десять тысяч бумажных пакетиков с розовым порошком.
Горман ласково погладил одну из коробок своей костлявой, похожей на птичью лапу рукой и улыбнулся.
— Мистер Горман, — раздался у него за спиной чей-то голос.
Горман обернулся — перед ним стоял человек в форме охранника.
— Чего тебе? — раздраженно спросил он. — Нигде от вас не скроешься.
— Элли, — пробормотал охранник. — Меня прислали из лаборатории. Она такое вытворяет, вам стоит на это посмотреть.
Они быстро поднялись наверх и прошли по длинному лабиринту залитых белым светом коридоров к сверхсекретному отсеку, где находились лаборатории. Через каждые двадцать пять метров Горман и его спутник оказывались перед запертой дверью; прежде чем дверь открывалась, электронное устройство сканировало сетчатку их глаз. Наконец они добрались до нужной комнаты, на ее двери висела табличка «Экземпляр № 3». В маленькой темной комнате находился наблюдательный пост, на одной из стен светились мониторы компьютеров. Сотрудник лаборатории в белом комбинезоне сидел у противоположной стены перед большим окном, которое выходило в соседнюю комнату, освещенную тусклым красноватым светом. Комната была пуста, за исключением привинченной прямо к стене белой пластиковой кровати. На кровати спала Элли. Она лежала на боку, спиной к наблюдавшим за нею людям; белая простыня, словно саван, окутывала тело девочки. Верхняя часть головы Элли была замотана бинтами до самого носа. Вот уже полтора месяца, прошедшие после поимки Элли и возвращения на станцию, ее глаза были закрыты повязкой в наказание за попытку побега. Однако эта причина была не единственной. Хотя Мэл Горман не желал признаваться в этом даже самому себе, он попросту боялся Элли. Все боялись ее. Теперь сотрудники Гормана хорошо знали, что с открытыми глазами Элли может представлять смертельную опасность.
— Ну и на что тут смотреть? — нетерпеливо спросил Горман. — Она спит.
— А вы посмотрите, что у нее над головой, — сказал лаборант.
Горман придвинулся поближе к окну и стал всматриваться в красноватый полумрак комнаты. Он видел, что в воздухе над головой Элли висит какой-то предмет, но, пока его глаза не привыкли к темноте, Горман не мог понять, что это такое.
— Кажется… это носок, — неуверенно произнес он.
— Верно, носок, — лаборант улыбнулся. — А вон второй, под потолком. Видите?
Горман вскинул глаза и увидел висящий под потолком белый носок, он слегка покачивался в воздухе, словно плыл по волнам.
— Она же спит, — пробормотал Горман, — Как ей это удается?
— Ей снится сон, — сказал лаборант, указывая на один из мониторов. — Видите, как работает ее мозг.
— Интересно, — задумчиво произнес Горман. Он уставился на Элли, словно перед ним была коробка шоколадных конфет, которую ему запретили открывать. — Как бы мне хотелось доверять ей. Господи, что за девчонка, одни проблемы.
— Она обещала больше не пользоваться своим испепеляющим взглядом, — заметил лаборант. — Сказала, что в тот раз это получилось случайно, она, дескать, сама не понимала, что делает. Уверяет, что не хотела причинить вам боль.
