Сергей Аксу - Приключения Торбеллино (трилогия)
Быстро стемнело, на море опустилась непроглядная темнота.
– Что за чертовщина! – взорвался спустя полчаса вдруг Гавилан. – Только что был виден огонек маяка на мысе Сюрпризов! Куда он подевался, черт побери!
Да, и в самом деле, поблескивавший до этого момента во мгле далекий огонек маяка вдруг пропал!
– Дайте сюда трубу, капитан! – Гавилан со злобой вырвал из рук морского офицера подзорную трубу и стал пялиться через нее в кромешную темноту.
Отблесков маяка нигде не было видно!
– Капитан, лечь в дрейф! Будем дрейфовать! Распорядитесь, чтобы экипаж прислушивался к малейшим звукам, доносящимся с моря!
– Есть, мой адмирал!
Куда же пропал свет маяка на Мысе Сюрпризов?
Оказалось, что к этому приложил свои руки наш Торбеллино. Он с группой матросов быстро подплыл на шлюпке к мысу и потушил маяк, недавно зажженный Старым Галсом.
На обратном пути, отплыв от Серых Скал, повстанцы, как назло, угодили в середину прибрежного течения, огибавшего скалистый мыс. Как ни упирались моряки веслами, шлюпку продолжало неуклонно сносить быстрым течением в сторону вражеского флагмана, бросившего плавучий якорь напротив залива.
Скоро шлюпку с Торбеллино и гребцами течением прибило к вражескому судну, она ткнулась форштевнем в корпус флагмана.
– Тсс, – шепотом предупредил юноша своих товарищей. – Надо попытаться незаметно проникнуть на корабль и устроить адмиралу фейерверк. Раз мы здесь, не упускать же такой удобный случай!
– Как же ты вскарабкаешься на высокий борт?
– А якорный канат на что? Сидите тихо, из «мертвой зоны», что под кормой, не высовывайтесь. Я постараюсь долго на флагмане не задерживаться.
– Будь осторожен, парень, – пожелал старший из матросов.
Торбеллино, стараясь не шуметь, перевалился через планшир шлюпки в темную воду и неслышно поплыл к носовой части судна.
Вот и канат плавучего якоря. Юноша ловко вскарабкался на корабль и, пригнувшись, спрятался за брашпилем.
Теперь надо было внимательно осмотреться и сориентироваться на незнакомом судне, выяснить, как лучше пробраться к пороховому погребу.
Сидя в темном углу, юноша вспомнил, как он прятался от пиратов на фрегате «Пари». На этот раз все было намного сложнее. По судну прохаживались, бодрствуя, часовые. Фонари выхватыли из темноты их силуэты. Здесь надо было держать ухо востро, чтобы не «загреметь под фанфары».
«А может, ну его к лешему, пороховой погреб! – подумал юноша. – Он наверняка под крепким замком и надежно охраняется. А что если захватить в заложники Черного Адмирала? Это было бы здорово! Тогда уж точно на флагмане поднимут белый флаг и сдадутся без боя! Каюта Гавилана, по всей видимости, должна располагаться на корме. Что ж, прогуляемся на корму».
Воспользовавшись тем, что часовой остановился надолго у борта, всматриваясь напряженно в черную мглу, юноша быстро проскользнул за его спиной на корму, где располагалось несколько кают. Теперь главное – определить, какая из кают адмиральская. Пока он гадал, неожиданно дверь одной из кают распахнулась, и оттуда вышел, судя по мундиру, капитан судна.
– Чертов флотоводец, – пробормотал под нос вышедший, видимо ругая своего адмирала. Повернув резко направо, морской офицер столкнулся лицом к лицу с нашим героем, которому просто некуда было деваться.
Юноша двинул капитана по физиономии кулаком, рванул дверцу на себя и влетел в ярко освещенную канделябрами каюту. Перед ним в кресле восседал в расстегнутом белом кителе адмирал Гавилан и с мрачным видом курил сигару. Торбеллино выхватил из ножен кортик, подаренный отцом.
– Вы взяты в заложники, адмирал! – крикнул юноша, тяжело дыша.
– Что ты сказал, жалкий щенок! – грозно рявкнул командующий эскадрой, недоумевая откуда на судне взялся молодой незнакомец, мокрый с головы до ног.
Вдруг за спиной фрида приоткрылась входная дверь.
Торбеллино бросился к ней и с силой захлопнул ее, при этом прищемив пальцы пришедшему в себя капитану. Раздался нечеловеческий вопль, поднявший на ноги весь корабль.
Юноша обернулся к Гавилану, тот с кривой усмешкой на багровом лице стоял у стола, направив на него пистолет. Юноша, не раздумывая, сделал кувырок через голову навстречу Черному Адмиралу и ударил того ногой в живот. Гавилан, громко охнув, скрючился и нажал на курок. Грохнул выстрел, окутав пороховым дымом все вокруг. Пуля попала в картину с морским пейзажем, висевшую на стене. Пока противник корчился от боли на полу каюты, Торбеллино высунулся в иллюминатор. Где-то там внизу его должна поджидать шлюпка с верными товарищами. Ухватив адмирала за шиворот, наш герой без лишних церемоний вытолкал того в окно и через секунду последовал за ним. Только он покинул каюту, как в нее ворвалась группа вооруженных встревоженных офицеров.
Плюхнувшись в воду вслед за пленником, фрид осмотрелся по сторонам. После ярко освещенной каюты он ничего в темноте не видел, кроме радужных кругов перед глазами. Неожиданно сбоку раздался всплеск, и сильные руки втащили его в шлюпку.
– Погодите, братцы, тут где-то адмирал Гавилан должен барахтаться, – вырвалось у Торбелллино.
– Какой Гавилан? Cматываться надо немедля, пока нас не расстреляли!
– Черт с ним, с Гавиланом! Унести бы ноги!
Только шлюпка, отвалив от корпуса, покинула мертвое пространство и показалась из-за кормы, как с борта флагмана была открыта беспорядочная стрельба. Стреляли из пистолетов. Кто-то сверху швырнул факел, чтобы увидеть напавших.
Гребцы дружно стали выгребать в сторону моря, стараясь в кромешной темноте уйти из-под града пуль. Неожиданно с флагмана ударил пушечный выстрел, накрыв картечью легкое суденышко…
Капитан Дью, услышав яростную пальбу, приказал развернуть дрейфовавший «Звездный» и идти на сближение с флагманом. Орудийная команда стояла в ожидании приказа на батарейной палубе с зажженными фитилями, готовая в любую секунду для стрельбы открыть «порты». Подойдя на пушечный выстрел, бриг из темноты дал залп батареей правого борта по освещенному огнями кораблю Черного Адмирала. Орудийный огонь произвел большие разрушения и посеял панику в стане врага. Потом, выполнив разворот, разрядил во врага пушки левого борта по корпусу ниже ватерлинии. За это время канониры успели перезарядить батарею правого борта. И вновь пушечный залп. Корабль Черного Адмирала вздрогнул от кормы до носа и стал медленно крениться на бок. Через пробоину в трюм мощным потоком хлынула морская вода, сметая на своем пути переборки…
Глава 40
Крах диктатора Трайдора
Во дворце Трайдора в его роскошном кабинете собрались командиры и руководители повстанцев.
– Крис, что будем делать с Трайдором и его приближенными? – спросил Ферри, удобно устроившись за письменным столом в диктаторском кресле.
– Да ничего, Ферри! – сказал командир южных повстанцев. – Крепость Мейз просто так не взять. Она – довольно крепкий орешек, тут без артиллерии делать нечего. Пусть себе сидят в своей мрачной крепости. Там, в тюрьме, им самое место!
Все присутствующие засмеялись, оценив его юмор.
– Верно, старина! Пусть там грызутся меж собой, словно крысы, – весело откликнулся Моряк Вела. – Для полного комплекта туда бы еще пирата Малисиозо к ним запихнуть.
– Малисиозо-то зачем? Он никому не мешает, – отозвался лейтенант гвардейцев Дуэло. – Он теперь продавцом работает в книжной лавке в Карамбе.
– Да ну? – от удивления у Ферри поднялись брови.
– Мне вчера эту сногсшибательную новость сообщили друзья из Веер-Блу. Говорят, что-то у капитана Малисиозо с головой произошло, то ли ударился о грот-мачту, то ли еще что-то. Одним словом, бросил он к чертям фрегат, набитые золотом сундуки, своих отчаянных головорезов и купил книжный магазинчик. Теперь книжками торгует. Счастлив и вполне доволен жизнью.
– Надо же! Каких только чудес на белом свете не случается, – промолвил полковник Осадо, потирая широкий лоб.
Пока повстанцы осваивались в захваченном ими дворце, в Крепости Мейз диктатор и его свита пребывали в полнейшем неведении, что происходит в Бельканто и стране.
– Сидим, как в мышеловке. Ничего не знаем, что творится вокруг. От Перфидо и Гавилана до сих пор никаких известий. Необходимо что-то предпринять, господа, – проворчал хмурый Трайдор, меряя широкими шагами помещение, предоставленное высоким гостям комендантом крепости.
– А что мы можем предпринять в нашем бедственном положении, Ваше сиятельство, – пролепетал советник Фундаменти. – У нас ни армии, ни полиции, ни денег! Одни только толстые каменные стены да тупые тюремщики!
Министр финансов, жирный Тараканни, за эти тревожные дни здорово сдал. Он осунулся и потерял аппетит. Вид у него был пришибленный. Министр не принимал участия в жарких спорах и обсуждениях. Он пребывал в глубокой депрессии. Его мучила только одна мысль: что будет с его огромным богатством, с роскошными особняками и денежными счетами в банке.
