Василь Когут - Копия Афродиты (повести)
Журавский взмахнул веслами и выскользнул в проем.
Снаружи… Почему он сказал снаружи? Алешка, убедившись, что старика уже нет, снова взялся рассматривать бабушкины украшения. А почему, собственно, он решил, что тайник должен быть внутри мельницы? Метки на кулоне находятся с наружной стороны. Неужели Журавский намекнул, где надо искать? Странно.
Забыв про усталость, Алеша проворно вскочил в лодку и выплыл в озеро. Журавского нигде не было видно. Он сидел либо в камышах, либо из другого укрытия наблюдал за Алешей. Так думалось. Но парень все же решил осмотреть наружные стены.
Первое, что он увидел, в предполагаемом тайнике снаружи была зияющая дыра. Все! Журавский оказался хитрее. То-то он улыбался ехидно.
Алеша втащил лестницу, прикрепил ее к лодке и, расстроенный, погреб домой. Но чем больше он раздумывал над поведением Журавского, тем сильнее брали его сомнения. Вряд ли тот, найдя клад, оставался бы на озере и тем более встречался с ним, Алешей. Так, может быть, надо продолжать поиски? И в первую очередь выяснить, когда и как была разрушена мельница.
Уговорил Лиду, и вдвоем пошли к Томковичу. Елизар Сильвестрович встретил их с радостью. Кто разрушил мельницу? В сорок втором зимой фашисты заподозрили, что на мельнице бывают партизаны. Ведь и в то суровое время люди приезжали сюда, чтобы смолоть оставшиеся крохи зерна. Вот немцы и разрушили мельницу. Устояли только кирпичные стены. Крепкий кирпич делали в старину. Не смогли одолеть его ни тол, ни вода, ни люди.
После войны возрождать мельницу не стали.
Глава 19
ИЗ РОДОСЛОВНОЙ МЕЛЬНИКОВ. ДЕДУШКА
«…Тимофей Игнатьевич Голота — мой дедушка. Наш односельчанин. Но я видел фильм «Дума про казака Голоту…» Это — украинский фольклор. И у меня возникла мысль, что и дед Тимофей имеет какое-то отношение к запорожским предкам. А может, просто совпадение? Родился он в 1914 году. В 1938 году женился на бабушке Анастасии, принял ее фамилию, за что и поплатился. А может, и не это было причиной? Просто надо было кого-то сажать, вот и взяли первого попавшегося. Где отбывал наказание дедушка и как погиб — неизвестно. Согласно документам, умер от паралича сердца в 1942 году. Мать говорила, что бабушке на ее письма-жалобы ответили: осужден без права переписки. Что это такое, я сейчас знаю. Как и то, что год смерти могли придумать, а расстреляли раньше.
Каким был дедушка, по старой фотографии определить трудно. Ничем особенным не выделялся. Волосы темные, гладко причесанные. Большой крутой лоб с залысинами. Физически, говорят, был очень сильный: мешки с зерном носил не на спине, как другие, а под мышкой. Сразу два мешка брал. Еще и сегодня вспоминают, что Тимофей был хорошим сапожником. И острым на язык.
Во мне есть что-то дедушкино. Например: покатый лоб и залысины. Правда, мои еще чуть-чуть намечаются. А это говорит о том, что я должен быть рассудительным, серьезным, умным.
Томкович рассказывал забавную историю, происшедшую с дедушкой. Однажды, обрабатывая сад, он видел, как любимица Серафимы — коза Магнолия, став на задние ноги, дотягивается до верхушек сливы и аккуратно обкусывает их. Голодная, решил Тимох. Он наломал тонких веточек, нарвал листьев и травы, дал козе. Коза фыркнула и отвернула морду. Пустяшный случай, смешной, но дедушка не на шутку разозлился. Побрезговала? Тогда Тимофей схватил лопату, размахнулся на животное… Попугать хотел. Но лопата выскользнула из рук, попала острием между рог козе, и та околела.
Козу дедушка, наверное, убил нечаянно. Как и я курицу в заборе. А Серафима ему этого не простила до самого ареста. Вот уже чего я понять не могу. Правда, когда зятя забрали, она вроде бы пыталась выручить его, но как — я не знаю. Скрытная была моя прабабушка, недоверчивая.
А еще говорят, что дедушка был хорошим раколовом. Мешками их вылавливал и даже продавал на базаре. Если смотреть с этой стороны, я тоже любитель ловить раков. Только их сейчас почти нет. Полдня надо рыскать по дну водохранилища, чтобы поймать десяток. Раки исчезают.
Еще дедушка умел играть на свирели. Она у него была калиновая. Играл он на свадьбах, но редко. На одной из свадеб он и познакомился с бабушкой.
От дедушки, кроме старенькой фотографии, ржавой сапожной лапы, валяющейся в чулане, не осталось ничего. Из его родственников тоже никого нет. Дом, в котором родился и жил дедушка (он был напротив исчезнувшей уже кладки по ту сторону реки), после смерти его родителей отдали под аптеку. Затем снесли и построили кирпичный фельдшерско-акушерский пункт.
Больше о дедушке Тимофее ничего не знаю. Но поиски буду продолжать. Надо узнать (если это вообще возможно), где он похоронен.
Вот договоримся с Лидой…»
Глава 20
ВОКРУГ ДА ОКОЛО…
— Не расстраивайся, — старалась успокоить друга Лида. — Если бы все тайны так легко и просто разгадывались, их бы уже давно не было.
— Той, которую я искал, давно нет.
— Ты же видел, что кирпичи выбиты не только в местах, соответствующих меткам на кулоне, но и в других. Совпадение. Ведь о кладе никто и никогда в Заречном не говорил. Такую вещь утаить трудно.
— Ищи дураков! — буркнул Алеша. — Так и признались.
Он сидел на скамейке у куста сирени и смотрел на разрушенное здание, как на свои разрушенные надежды. Сирень уже давно отцвела, и на месте буйствовавших
недавно цветов торчали метелки с зелеными плоскими семенами. В сочной густой листве они были похожие на корявые, истрепанные венички и портили вид кустарника. Не зря говорят, что цветы надо срезать. Они принесли бы кому-то радость, а вместо срезанных — выросли бы новые ветки, на следующий год расцвели.
— Почему ты так уверен, что место клада — мельница? — нарушила молчание Лида.
— Бабушка упомянула.
— Но она, как ты говорил, упомянула только «ключ… у мельницы». А что, если она имела в виду именно родник?
Алеша вновь мысленно вернулся к словам Серафимы. Да, действительно, она так и сказала: там, у мельницы… Но на кулоне нанесена сетка, где явно обозначена кладка.
— Давай поразмыслим? — вдруг предложил Алеша.
— Давай.
Он достал кулон, серьги и стал рассуждать.
— Во-первых, то, что здесь изображено кирпичное здание, у меня нет сомнения. Именно кирпичная кладка. Во-вторых, строение должно быть высоким, по крайней мере, в три этажа. А где их набрать в Заречном? Одна мельница. Логично? — и сам себе ответил: — Логично. Для этого на украшениях указаны ориентиры. Понимаешь? Только поворотом кулона с серьгой можно определить направление. Логично?
— Не очень, — возразила Лида. — Может, это вовсе не координаты и не кирпичи. Мало ли что мог нацарапать ювелир?
Ай да Лида! Но Алеша не мог ей поверить. Для чего Журавскому нужны были серьги? Почему он все время крутится возле мельницы, а не на Серафимином огороде. Он-то, наверное, что-то знает. Но вдруг Лида права?
А Лида продолжала развивать свою мысль:
— Надо определить, где и когда, хотя бы примерно, могла Серафима укрыть клад. В мельнице? При постройке не могла. Мельница была уже построена. Значит, ей пришлось бы выбивать кирпичи. Это непросто, сам убедился. И следы остались бы.
Алеша с восхищением посмотрел на Лиду. Умница!
— В записях Журавского, — вставая со скамейки, сказал он, — написано, что Серафиму видели в серьгах и кулоне по возвращении из поездки с графом за границу. Это было в семнадцатом. Выходит, уже тогда, перед революцией или же сразу после нее, Серафима спрятала клад.
— А был ли клад вообще? — засомневалась Лида. — А вдруг этот кулон и серьги только такой формы — необычной. Возможно, граф купил их в подарок Серафиме за границей. В конце концов нанести сетку на янтаре можно было и позднее. И все это никакого отношения к тайне не имеет.
— Нет, — неуверенно сказал Алеша. — Имеет. Давай лучше прикинем, что осталось в деревне из старинных построек?
— Мельница, — Лида немного подумала. — Графский дом, там сейчас контора колхоза. Винокурня, водонапорная башня, подвалы… Посмотрим?
— Пошли, сначала к башне…
К их разочарованию, в самом верху под куполом башни на фоне красного кирпича белым были выложены цифры — 1956. Что дальше? Контора колхоза оштукатурена, двухэтажная. Не подходит. Винокурня одноэтажная, с причудливыми пристройками, не раз ремонтировалась, перестраивалась.
Алеша и Лида не спеша прошли мимо конторы колхоза, магазина, гаражей и направились в бывший графский парк, но и там ничего не обнаружили.
Вечером Алеша встретился с Сисей. Парень, вытащив компьютер, похвастался:
— Пятьсот яиц, то есть очков, набираю!
— Выигрышного приза все равно не наберешь.
— Это почему же, — удивился Санька. — Времени у меня нет, что ли?
— У тебя же экзамены. _
