Сергей Розанов - Алюта — воздушный слоненок
Вокруг столпились пассажиры. Мама еще в дороге рассказала им, что ищет своего пропавшего мальчика. И теперь они радовались вместе с нею. Из троллейбуса вышла Алюта. Она тоже хотела обнять Травку, но мама ей не давала. Она повторяла без конца:
— Недаром я поехала сюда разыскивать сына. Я же знала, я же знала, что он здесь!
— Нет, мамочка, ты не знала, — перебил ее Травка. — Вот я действительно знал, что ты едешь в троллейбусе. Если бы ты знала, ты давно попросила бы вожатого остановить машину. А то я весь исстукался об нее.
Даже сердитый водитель не выдержал и заулыбался.
Аварии никакой не было.
Просто Травка оттянул токоприемник, и в мотор перестал попадать с проводов электрический ток.
Еще один способ разговаривать на расстоянии
Водитель вошел в свою кабину и дал предупреждающий гудок. Пассажиры заторопились к своим местам. Мама сказала:
— Ну, Алюта, бери Травку за ручку и пойдем садиться.
Она подумала, что посадит Травку к себе на колени и ни за что уж не выпустит его из рук до самого дома.
Но Травка вырвался и отошел в сторону. Что это? Вести его за ручку? Разве он маленький? И Алюта разве такая уж большая?
Водитель выглянул из своей кабины и крикнул:
— Садитесь, граждане! Едем дальше.
— Мы не поедем, — ответил Травка. — Мы полетим в Москву на дирижабле.
Мама не знала, что ей и делать. Ей было неловко перед остальными пассажирами, что у нее такой непослушный сын. А она его еще искала и беспокоилась за него. Пассажиры выглядывали из окон. Водитель давал нетерпеливые гудки.
— Едем Травка, — сказала мама ледяным голосом.
Травка настаивал на своем:
— Мы полетим на дирижабле.
Мама хотела поступить совсем строго, но, оказывается, Травка вовсе не выдумал про дирижабль. Над троллейбусом уже давно делал круги серебристый воздушный корабль. Он снизился над самым шоссе и остановил моторы. В окне гондолы показался Спартак Васильевич Железнов. Он крикнул в рупор:
— Алюта!
Алюта сразу узнала голос своего отца. Она подняла голову кверху, вместо рупора приложила ко рту ладони и крикнула в ответ что есть силы:
— Папаха! А ты как сюда попал?
— Ну, как там, на луне? — кричал Спартак Васильевич с дирижабля. — Привезла мне луненочка?
— Это мой папа, — сказала Алюта. — Он всегда меня дразнит. Но только он добрый. Вот честное пионерское — добрый.
— Да я с ним знаком, — ответил Травка понимающим голосом. — Он ничего папа. Довольно добрый. Мы с ним прилетели сюда на дирижабле. Я ведь еще не успел вам всего рассказать: так вы меня затормошили.
— Лезь сюда! — доносилось с дирижабля. — И Травку бери с собой. Да и маму его захватывай. А то вы все опять растеряетесь.
Пассажиры смотрели в окно. Водитель вышел из кабины и с интересом слушал необычайный разговор. Железнов заметил его и прокричал ему в рупор:
— Эй, товарищ! А ты чего стоишь? Ты по расписанию работаешь или для прогулки? Отправляйся-ка! А с этими гражданами мы тебя еще перегоним.
Водитель сказал: „Чудно!“ и полез на свое место. На проводах у медных головок токоприемников, похожих на удочки, с треском запрыгали синие электрические искры. Троллейбус тронулся и укатил.
Груши на дороге
Дирижабль отлетел немного в сторону и выбросил трап. Мама, Травка и Алюта пошли садиться. Они перепрыгнули через канавку, которая проходила вдоль шоссе, и пошли мимо фруктового сада. На деревьях висели большие золотистые груши. Ветки деревьев были укреплены подпорками, — а то они сломались бы под тяжестью груш.
— Погодите-ка минутку, — сказал Травка. — Сейчас я вас угощу.
И он полез под колючую проволоку, которая окружала сад, чтобы туда не заходили коровы. Мама заволновалась.
— Что ты делаешь, Травка? Куда ты лезешь без позволения? Как тебе не стыдно? (Она подумала, что за день Травка окончательно испортился).
Но Травка отвечал спокойно:
— А ты не видишь разве вывески? Это не мандарины на аллее. Мандаринов мало, их только что разводят. А это груши для всех.
И действительно, на воротах сада висела вывеска:
САД ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.
ЕСЛИ ТЫ УСТАЛ И ХОЧЕШЬ ПОДКРЕПИТЬСЯ, ВОЙДИ В САД И ВОЗЬМИ ГРУШ, СКОЛЬКО ТЕБЕ НУЖНО.
ДЕРЕВЬЯ ПОРТИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ.
Травка пробрался к дереву и сорвал самую красивую грушу. Вдруг к нему подошел садовник и покачал головой:
— Ты что же это, мальчик, сорвал грушу? Она ведь незрелая. Все равно что деревянная на вкус. Возьми-ка вот отсюда. Эти повкуснее. Сам скажешь, коли отведаешь.
Он показал Травке ряды груш, уложенных под деревьями на соломенной подстилке, выбрал три самые большие и протянул ему.
— А маме? — сказал Травка. — А Алюте? А Спартаку Васильевичу? А командиру Катенину?
— Э, да вас много! — сказал садовник. — Ну, бери целое решето.
Травка растерялся. У него в руках оказалось тяжелое решето с грушами.
— Помогите мне, пожалуйста, — попросил Травка садовника.
Садовник никогда не видал дирижабля вблизи, и ему было интересно посмотреть воздушную машину.
Мама и Алюта ждали Травку. Они замотали вокруг дерева причальный канат, спущенный с дирижабля. Дирижабль перестало относить ветром. Лесенка было готова. Сверху торопил И. И. Катенин. Но с решетом никак нельзя было взобраться по воздушной лесенке. Пришлось рассовать груши по карманам.
Лесенку снизу держал садовник, так что даже мама поднялась в гондолу без особенного страха. Потом садовник отмотал канат, летчики подняли трап и причал в гондолу и включили мотор.
Дети и их родители
Мама познакомилась с летчиками и рассказала им про свои страхи, про то, как она боялась, что с Травкой что-нибудь случится и он совсем не вернется домой.
— Ничего не случится, — сказал Железнов. — Пусть с детства приучаются к самостоятельности.
Он даже не поздоровался со своей дочкой Алютой, а только потрепал ее волосы и спросил:
— Сердечко-то здорово колотилось, когда парашют не раскрывался? А я ведь знал, что в стратосфере он не раскроется. Только думал, что ты все равно не прыгнешь. Нехватит смелости. А ты прыгнула. Ну, молодчина! Храбрая.
Он поцеловал ее в глаза, в лоб, в носик и добавил:
— Вырастешь — будешь капитаном воздушного корабля. А пока премия за мной.
Алюта покраснела от гордости. Потом она заметила, что Травка смотрит на нее, и сказала:
— Вот мне какую премию надо: возьмем этого мальчишку на стратоплане с собой в Ангарогэс.
Железнов даже обрадовался.
— Травку-то? Обязательно! Мы же с ним друзья!
Травкина мама чуть не вскрикнула от испуга:
— Ну, что вы такое говорите, товарищи? Он ведь еще маленький. Кто же его пустит?
Травка сказал маме таким голосом, который сам много раз слышал, особенно когда не слушался или шалил:
— Сколько раз я говорил тебе, мама, что я не маленький, а средний. Но только я, конечно, никуда не полечу без позволения. Вот только разве папа позволит и уговорит тебя меня отпустить.
— Прилетим домой и позвоним ему по телефону, — сказала мама. — Я уверена, уверена, что и он тебя не отпустит. Вот он даже сейчас занят на работе, но все-таки много раз звонил и все беспокоился, почему тебя нет дома. Он еще и не знает, что ты нашелся.
— А где он работает? — спросил Железнов.
— На электростанции номер два, — ответила мама. А Травка объяснил:
— Он добывает ток для уличных механизмов.
— Я так и знал, что он добывает ток! — весело сказал Катенин. — А вот мы вызовем его по радио.
Он повернул ручку радиотелефона, и в рупоре раздался папин голос:
— Кто меня спрашивает?
Сын не выдержал и закричал в микрофон:
— Это я! Травка!
— Откуда ты? — спросил папа.
— С дирижабля! И мама тут со мной, и Алюта!
— Значит, мама тебя все-таки разыскала? — спросил папа.
— Нет, — ответил Травка. — Она меня так и не нашла. И даже уехала без меня. Я сам-то насилу ее догнал.
— Ах, вот как! Ну, молодчина, — сказал папа таким ласковым голосом, что Травке вдруг захотелось никуда не улетать, а захотелось просто посидеть у папы на коленях, как будто он еще маленький.
Радиоперекличка
Папа продолжал говорить:
— А здесь все время твои друзья спрашивают о тебе по телефону. И Солнечка, и Махрютка, и Тюка. Я уже им по телевизору свою станцию показываю, чтобы им не было скучно. Слушайте, ребята! Травка нашелся! — сказал папа кому-то, и в ответ послышались голоса:
Солнечкин: Здравствуй, Травка! Ты нашелся? Приходи завтра пораньше в детский сад. Я придумала новую песенку. Про звездолет и ребенка.
Махрюткин: Травка! Я думал, что ты улетел на луну. Я обрадовался! Я думал, ты привезешь мне кусочек луны. Она будет светить по ночам в моей комнате.
