Дмитрий ЕМЕЦ - СОКРОВИЩА МУТАНТИКОВ
– И давно вы так умеете, дядя Бормоглотик? – спросил Кактус, глядя на него, как на чудо природы.
– Давно? Хм… С восьми или девяти лет. Как-то я нашел старый будильник, поднял его и сразу сообразил, как он устроен. Состыковал несколько колес, заменил заводную пружину, нашел немного смазки – и часы заработали.
– Это тот самый будильник, который ты нам подарил? – поинтересовался Пупырь.
– Тот самый. – Бормоглотик слегка смутился.
Дело в том, что, несмотря на починку, будильник все равно отставал на несколько часов в день, или, как шутила Мумуня, на два дня в неделю.
«Хорошенькая штука! На дворе вторник, а часы показывают воскресенье! Стало быть, можно бездельничать!» – смеялась она.
«А когда подошло воскресенье, но будильник показывает пятницу? Значит, надо работать?» – интересовался Пупырь.
«Вот еще, стану я работать в воскресенье! Я же знаю, что часы врут!» – возмущалась Мумуня.
Нептун расстелил океанографическую карту, такую большую и аппетитную, что Отелло издавал тоскливые вздохи, наблюдая, как подводник линейкой отмечает курс.
– Вашему другу плохо? – сочувственно спросил Нептун.
– Нашему другу всегда плохо! С тех пор как в детстве с коляски бумкнулся, так все и мучается! – съязвил Хорошист.
Услышав кваканье, Трюша вытащила из рюкзачка за спиной у Бормоглотика розовую жабу Бибу и дала ей аспирину и слабительных таблеток.
– Совсем забываешь кормить бедняжку! Послушай, как она жалобно квакает! – укоризненно сказала она жениху.
– Да ну, она всегда хочет есть, – оправдывался мутантик с двумя пупками.
– Есть два пути к островам: один – обходной, более длинный, но безопасный, и второй – короткий, но связанный с риском. Видите, здесь прямая линия пересекает Море водорослей и океанскую впадину глубиной в семь километров? – спросил подводник.
– Что это за Море водорослей? – поинтересовалась Бубнилка.
– Вы слышали про Саргассово море? Это его двойник, но возникший в другой части Мирового океана. Здесь интенсивность подземных излучений и солнечная активность таковы, что образовалось огромное скопление водорослей площадью в сто квадратных километров. Океанских течений в этом районе нет, и водоросли образуют непроходимые заросли. Мы наверняка запутаемся там винтом «Водолаза», поэтому лучше обогнуть водоросли севернее. Крюк большой, но зато надежнее.
– Что винт может запутаться в водорослях – понятно, но что опасного в океанской впадине? – спросил дедушка Умник.
– Наши предки называли ее Глазницей Тысячи Черепов. Известно, что за сто двадцать лет в этом районе пропало восемьдесят кораблей и подлодок.
Трюша вздрогнула и сжала ладонь Бормоглотика.
– А экспедиции? Разве на их поиски не посылали спасателей? – робко спросила она.
– Таких экспедиций было с десяток, но ни одной не удалось ничего выяснить: глубина слишком большая. Этот район называли вторым Бермудским треугольником, и судам было предписано огибать чертову впадину не менее чем за триста километров, – сообщил Нептун.
Нос Пупыря глубокомысленно замерцал:
– Если мы поплывем в обход, сколько лишнего времени это у нас отнимет?
– Дней десять, и то если обойдемся без поломок.
– А если с поломками, то все пятнадцать, а то и двадцать?
– Не меньше… – кивнул Нептун.
Услышав это, дедушка Умник удрученно покачал головой:
– Слишком поздно. Карла опередит нас, первой окажется на острове и завладеет сокровищами. Если кладенец попадет к ней – мы ничего не сможем изменить, и Меч будет служить злым целям.
Подводник хлопнул ладонью по столу:
– Была не была! Поплывем по короткому маршруту! Двум смертям не бывать, а одной не миновать!
Удивленный, что хозяин подлодки так скоро уступил, дедушка Умник решил заглянуть в его мысли. Но сознание Нептуна защищал жесткий блок решимости, и старый лобастик прекратил сканирование.
– У дедушки с Глазницей Тысячи Черепов свои счеты. Там погибли мои папа с мамой. Я тогда был совсем маленьким, – всхлипнул Кактус.
Старик крепко прижал к себе внука, глаза у него затуманились, но голос прозвучал твердо:
– Они ловили рыбу на резиновой лодке, страховочный трос лопнул, и ветром их снесло к впадине. Я не сумел сразу перехватить их, а потом было поздно. Мы даже не знаем, что произошло. Если бы вы видели: океан, огромный океан кругом – и нигде ни пятнышка. Я искал их несколько месяцев по всем секторам, но безуспешно.
– Может быть, буря? – спросила Трюша.
– Нет, океан был спокоен. Да и плавали они великолепно… – Нептун печально качнул седой головой. На его лице вдруг сразу проявились все морщины, и видно стало, как он стар.
– Пришло время раскрыть секрет Глазницы! Не будь я Бормоглотик, если не сделаю этого! – пообещал мутантик с двумя пупками и отправился в машинный отсек, а белобородый встал к штурвалу, рассчитав курс по большому компасу, радиолокатору и глубиномеру.
Вскоре двигатель «Водолаза» заработал, и подводная лодка, двигаясь в толще воды, направилась к Глазнице Тысячи Черепов.
Глава 8 Опутанные водорослями
Как ни спеши – от самой себя не убежишь.
Карла I РыжаяУтром пятого дня после того, как они отправились в плавание, Рыжая Карла сидела в рубке и от нечего делать читала Требухе вслух детскую книжку:
– «Поросяточки побежали на лужочек собирать ромашечки и ягодки! Они собирали в кузовок ягодки и, радуясь, хлопали в ладоши. Неожиданно появился зубастый волчище и стал отбирать у поросяточек ягодки. Они зарыдали и, побросав цветочки, бросились бежать…»
Королева услышала странный звук и повернулась к толстухе. Растроганная Требуха размазывала по лицу слезы.
– Ты чего, дурында, сопли распустила?
– Поросят жалко! Во-волк у них я-ягодки отобрал! – всхлипывая, ответила Требуха.
– А по-моему, сказка дурацкая! И волк какой-то глупый! Во-первых, зачем ему ягодки? Во-вторых, почему он не сожрал поросят? И в-третьих, чем поросята рвали цветы, копытами, что ли? И в-четвертых, как они могли хлопать в ладоши?
– Все равно жа-алко! – рыдала Требуха.
– Кого жалко? Поросят? Можно подумать, ты сама свинину не ела! – удивилась королева.
– Есть-то я ела, да ведь те поросята цветочков не собирали… И вообще, сила искусства… – вздохнула растроганная толстуха.
– Не думала, что ты так сентиментальна! Я, например, терпеть не могу сюсюкающие книжки! – сказала Карла и швырнула книжку в иллюминатор.
Послышался всплеск.
– Зачем вы это сделали, королева? Что дальше стало с поросятками? – забеспокоилась Требуха, испугавшись, что никогда не узнает продолжение сказки.
– Тебе-то что за дело? Чеши отсюда! – И повелительница прогнала ее из рубки.
Толстая карлица вышла на палубу и, огорченная судьбой сказочных поросят, у которых отобрали ягодки, отвесила пинок подвернувшемуся ей Глюку.
– Что ты шатаешься, пройдоха? Поросят от волка не мог защитить? Вот я тебя! – закричала она на него. – А ты чего вертишься под ногами, ханурик? Не видишь, женщина переживает! Нет чтобы посочувствовать, а он ржет! – Следом за Глюком под руку сердобольной толстухе попался Кукиш. Требуха стукнула его по лбу, и голова карлика загудела, как пустое ведро.
– Вагнер! Концерт номер пять для барабана с флейтой! – голосом конферансье объявил Кукиш и, гордясь произведенным эффектом, захихикал.
С тех пор как он вынужден был стать барабаном и по нему колотили древком копья, в голове у карлика что-то сместилось. Его череп сохранил звучность музыкального инструмента и, когда Кукиш начинал двигаться, дребезжал, как таз с гайками. Карлик был доволен, что отличается от других. Он вырезал из палубной доски палочки и вечерами постукивал себя по лбу, пробуя звук.
Когда кто-нибудь требовал у Кукиша вести себя потише, тот выходил из себя и начинал плеваться серной кислотой.
– А мне по барабану! – говорил он, брал палочки и отстукивал по лбу ритмичную дробь.
Немного успокоившись, Требуха вытерла нос рукой и отправилась на кухню за запасом копченых грачиных лапок. Она с удовольствием попробовала бы и лапки гог, но, к ее величайшему сожалению, хоть они уже несколько дней шли на парусах за стаей, птицы оказались слишком ловкими и проворными и не желали попадать в котел.
Скучающие карлики то и дело ссорились. Причем чаще всего их раздражение вызывал Жлоб, кошелек которого день ото дня становился все толще, в то время как кошельки остальных карликов значительно худели.
– Давай этого зюзю мутузить! – Чпок отозвал Куку в сторону и незаметно показал на считающего денежки Жлоба.
– Давай! – согласился приятель.
Но не успели они поколотить Жлоба, как внезапно из смотровой корзины донесся вопль Бешеного Блюма:
– Авра-ал! Свистать всех наверх! Спустить паруса!
Услышав его крик, на палубу выбежали Рыжая Карла и начальник телохранителей.
