Илья Подольский - Ожившая головоломка
– Что я такого сказал-то? – хлопал я невинными глазами.
«Это мы и без тебя поняли», – сымитировал он абсолютно точно мою интонацию. – Так она разговаривать вообще не будет.
– Извини, у меня вырвалось, – оправдывался я как мог. – Просто все это мы и без нее знали.
– Больше ничего мы и не знаем, а она, может, что путное скажет, только ты смотри, следи, что говоришь, – предупредил меня Гислер. – Не обижайся, я же хочу как лучше.
– Да все нормально, я действительно лопухнулся, – признал я свою вину.
Мы вернулись в комнату, Журавлева с головой погрузилась в изучение древнего фолианта. Юрка и я молча сели рядом с ней.
– Мы с Антоном пришли к выводу, что это латынь, – произнес Юрка.
– Да, похоже на то, – согласилась Ева. – А вы не пытались что-нибудь перевести?
– Пытались, – обрадовался я, что мне удалось вставить слово. – У меня у отца куча всяких словарей, и латинский тоже имеется.
– Ну-ка, тащи его сюда, – потребовала Журавлева.
– Да вот он лежит, его никто назад не относил, – сообщил я и подал ей тоненькую потрепанную книжечку.
Ева разглядывала титульную страницу с картинками и задумалась о чем-то.
– Это, безо всякого сомнения, то, что сейчас называют кругом знаков Зодиака, раньше, правда, они назывались немного по-другому, – изрекла она. – И животные не все были такие, как сейчас. Но принцип остался приблизительно тот же.
– Значит, эта книга по гаданию, что ли? – поинтересовался Юрка.
– Посмотрим, что там дальше, но скорее всего, что да, – с уверенностью знатока заявила Ева.
Она перевернула лист и открыла первую страницу, где начинался текст.
– Эту страницу мы с Антоном перевели с божьей помощью, – вступил в беседу Гислер.
– И что у вас получилось, интересно? – серьезно спросила Ева.
– Мы где-то записали на бумажке, – заявил я. – Вспомнить бы еще, где именно.
Я вскочил и стал рыться на столе, потом в ящиках, и вскоре мои усилия были вознаграждены – я нашел клочок бумажки, где мы записали переведенную фразу.
– Вот, – сказал я и протянул ей перевод.
– Небесные светила и твердь земная едины, и судьбы всех людей в движеньи звезд возможно прочитать, – прочитала вслух Ева. – Классный перевод.
– Мы старались, – смущенно сказал Юрка.
Мы перевернули вторую страницу и попытались прочитать следующий текст. Но все слова мы не смогли перевести, а только отдельные словосочетания, поэтому получалась какая-то абракадабра. Общий смысл был понятен – что-то про судьбу и про звезды. Поэтому мы бросили заниматься этим гиблым делом, и Юрка шепнул мне на ухо: «Мол, ну ее, эту книгу, давай ей лучше головоломку покажем!» Я закивал в знак согласия.
Журавлева все пыталась сложить разрозненные слова в единое, гармоничное по смыслу предложение, когда мы выдернули у нее из рук книгу.
– Вы что делаете?! – чуть не задохнулась она от возмущения.
– Евочка, у нас есть кое-что поинтереснее, брось ты эту дурацкую книгу, с ней и так все понятно, – наверняка по ней гадала Клавдия Никитична, Антонова бабка, – произнес Юрка.
– Ты лучше взгляни вот на это, – прибавил я и достал из укромного места нашу загадочную доску.
Ева сразу же потеряла интерес к фолианту и стала рассматривать таинственный предмет.
– Какая классная штука! – воскликнула она. – А что это такое?
– Вот за этим мы тебя и позвали, – сказал Юрка. – Мы сами пока не знаем, может быть, это гадательная доска, что-нибудь типа костей, как ты считаешь?
– Постойте-ка, – задумалась Ева. – Мне кажется, я видела что-то подобное, когда шарила по Интернету в поисках старинных гаданий. Я не уверена на сто процентов, но вроде бы похоже.
– И как же на ней гадать? Ты помнишь? – поинтересовался я.
– Вот это я плохо помню, – честно призналась Ева.
– А ты подумай хорошенько, – попросил Юрка.
Журавлева подняла глаза к потолку и стала мучительно вспоминать. Так продолжалось минут десять. Мы ни о чем не разговаривали, только ждали, когда на нее снизойдет озарение. Наконец она кое-что выдала.
– Антон, я смотрю, у тебя тоже компьютер есть, – произнесла она. – А в Интернет у тебя выход есть, а то бы мы сейчас посмотрели тот сайт, в котором я бродила?
– Увы, Евочка, ты, наверное, не заметила, что у нас нет телефона, в отличие от вас с Юркой, счастливчиков, – с грустью ответил я.
– Жаль, а то бы сейчас мигом посмотрели и все, – огорчилась Журавлева. – Ну ничего, сейчас попробуем поэкспериментировать.
– Пожалуйста, пожалуйста, – согласился я.
– Все карты, как говорится, тебе в руки, – добавил Гислер.
Ева крепко схватила доску и сильно-пресильно тряхнула. А что толку – никаких изменений. Она перевернула ее другой стороной и еще раз тряхнула. Снова – тот же результат. Ева поправила рукой челку и стала поворачивать доску то одной стороной, то другой. Уж не знаю, что она надеялась там обнаружить. Мы не мешали, а только молча за ней наблюдали.
– А они не двигаются? – спросила она после своего предварительного исследования.
– Ты про камни? – уточнил я.
– Да, – ответила Ева. – Странно, что они так крепко держатся.
– На это мы обратили внимание, – сообщил Юрка. – Но самое интересное, знаешь, что?
– Что? – спросила она.
– Мы неоднократно пробовали их сдвинуть, но они намертво стоят, я даже отвертку сломал, пытаясь расшатать хоть один камешек, хотя вроде бы они не прикреплены ничем, – поведал я ей о моих попытках. – Но тем не менее они двигаются, я это точно знаю.
– Как же это может быть? – удивилась девчонка.
– Не знаю, может быть, это какое-нибудь научное изобретение, – высказал я собственное предположение.
– А может, все-таки это простая гадательная доска, а мы выдумываем что-то, – сказала Ева. – Давайте кто-нибудь из нас задумает какой-нибудь вопрос и будет пристально смотреть на доску, ожидая ответа.
– Ну давай попробуем, – согласились мы с Юркой. – Только ты сама вопрос задавай.
– Хорошо. Так, вопрос я задумала, – произнесла одноклассница и уставилась на доску.
– Что-то ничего я не вижу, – скептически заметил Гислер.
– Может, надо подождать какое-то время, – остановила его Журавлева.
– Хорошо, подождем, – смирился Юрка.
Ева смотрела в упор на доску еще несколько минут. Потом она схватила меня за руку и спросила:
– Антон, мне показалось, или вон тот камень чуть-чуть передвинулся?
– Какой? – спросил я и уставился во все глаза на головоломку.
– Вон тот, светло-голубой и немного прозрачный, – объяснила Ева и показала пальцем на среднего размера камень. По форме его скорее всего можно было назвать овальным.
– Точно сказать не могу, – задумчиво протянул я. – Может, передвинулся, а может, и нет.
– Да у вас уже глюки пошли, – махнул на нас рукой Гислер.
И тут, как будто специально для того, чтобы опровергнуть его неверие, тот самый голубоватый камень прямо на глазах начал темнеть и в мгновение ока стал фиолетовым.
– Ты видел? Видел?! – закричала Ева, схватила меня за руку и стала ее трясти изо всех сил.
– Ты мне руку оторвешь! – завопил я и отцепил ее пальцы. – Я видел – он изменил цвет прямо на наших глазах!
– Я тоже видел, – признал Гислер и поднял руки вверх, показывая, что он сдается нам на милость. – Ну и что это означает, ты ведь, кажется, задавала какой-то вопрос?
– Да бог его знает, что это значит, – задумалась Ева. – Может быть, если темнеет, то это означает «нет», а если светлеет, то «да». Хотя на мой вопрос ни тот, ни другой ответ не подходит.
– Ну и чего мы добились? – поинтересовался Юрка.
– А сколько всего этих камней, вы пересчитывали? – проигнорировав Гислера, Ева обратилась ко мне.
– Двадцать восемь, – ответил я. На память вроде бы у меня жалоб не было.
– Пять, шесть, семь… – стала считать она, собираясь, очевидно, проверить мой результат. – Двадцать семь, двадцать восемь… двадцать девять!
– Что? Двадцать восемь, а не двадцать девять, ты неправильно посчитала, дай-ка мне, – стал возмущаться я. Не хватало, чтобы кто-то сомневался в моих способностях.
Я три раза пересчитал все камни. Не знаю, что произошло, но сейчас их на самом деле стало двадцать девять. Но я готов руку отдать на отсечение, что утром их было на один меньше.
– Утром их было двадцать восемь, – сказал я наконец. – В этом я уверен, у меня даже где-то записано. А, вот на этом же листке, видишь, в углу – двадцать восемь. Я их только сегодня утром пересчитывал.
– Значит, появился еще один? – Ева была совершенно ошарашена.
– Выходит, что так, – заявил я. Вот эти два центральных камня я обвел, чтобы проследить, двигаются они или нет. И мне кажется, что появился как раз вот этот голубой, вернее, теперь фиолетовый камень. Надо его тоже обвести на всякий случай.
Сказав это, я немедленно обвел и третий камень тем же белым маркером. Для порядка. Совершенно непонятно, откуда он мог взяться. Надо бы проследить хотя бы за этими тремя – по виду они покрупнее остальных. И еще надо записать где-нибудь, какого они цвета, подумал я. Описать настолько точно, насколько это возможно. И проверять каждый день, что произошло.
