Илья Подольский - Ожившая головоломка
– Ну и что это за ошейник? – поинтересовался я.
– На нем держали узника, а вместо наручников эту штуковину надевали ему на шею, он и сидел, как собачка на привязи – цепь-то вон какая длинная, можно ходить по всему сараю, а из плена не вырвешься, – объяснил Юрка, радуясь своей сообразительности.
– Пожалуй, ты прав, – согласился я после недолгих размышлений. – И кого же это тут держали в заложниках?
– Ну мало ли, – развел руками Юрка. – Может, твоя бабка ставила какие-нибудь эксперименты, она же колдунья была, ты сам говорил.
– Скажешь тоже, зачем ты зря на моих родственников наговариваешь, – разозлился я. – Что она тебе, в гестапо, что ли, работала?
И, словно поддерживая мой протест, вдруг раздался протяжный нечеловеческий вопль. Мы вздрогнули от неожиданности, а Юрка вообще еле на ногах устоял.
– Что это было?! – спросил он, испугавшись не на шутку.
Не дожидаясь моего ответа, с деревянной полки, которая находилась под самым потолком, спрыгнул наш бесстыжий Уголь и засиял своими желтыми глазами-прожекторами.
– Вот бесенок, – вздохнул Гислер. – Я уж подумал, что это твоя бабушка с того света возмущается.
– Зачем ей самой возмущаться, у нее защитник есть, – парировал я. – Так мы мебель сегодня будем перетаскивать или тебя животное напугало?
– Еще не нашелся на свете тот, кто меня напугает, – гордо произнес Юрка. – Пошли таскать твою мебель.
Уголь бросился за нами по пятам. Когда мы зашли в бабкину комнату, котяра уже дожидался нас, стоя на моей кровати и яростно размахивая хвостом.
Глава VII Двадцать девятый
Потихоньку, незаметно, мы перетащили всю рухлядь в сарай. Уголь следовал за нами повсюду – не лень ему было носиться туда-сюда. Он как будто наблюдал, чтобы мы чего-нибудь не сотворили. Уморенные и довольные, мы вернулись в дом.
– Боже, как я устал, – вздохнул я.
– И не говори, – согласился Юрка. – Как будто вагон угля разгрузил.
– Совсем забыл тебя спросить, – начал я. – Ты Журавлевой позвонил?
– Точно. Думаю, о чем же я хотел рассказать тебе, – ответил Юрка. – Ты меня сбил своим сараем.
– Ну и что? – поинтересовался я.
– Я ей сначала навешал всякой лапши на уши, что о ней по всей школе гремит слава известной гадалки и любительницы всякой разной магии, – рассказал Гислер. – Она, естественно, растаяла и стала отнекиваться, что она, мол, только учится всему понемногу, но кое-чего понимает.
– Дальше-то что? – не терпелось мне поскорее узнать результат.
– Потом я осторожно ей намекнул, что у моего нового друга, то есть у тебя, есть одна старинная любопытная вещица, связанная с гаданием или чем-то в этом духе, но мы никак не можем в этом разобраться и нам нужна ее помощь, – продолжил Юрка. – На такую наживку она клюнула моментально – она, по-моему, уже все существующие книги по магии и астрологии перечитала, тот факт, что есть еще что-то, чего она в глаза не видела, заинтересовал ее безумно.
– Слушай, а она не разнесет об этом по всей школе? – вдруг насторожился я.
– Нет, что ты меня за дурака держишь? – оскорбился Гислер. – Я ее предупредил, чтобы она никому ни-ни.
– А ты уверен, что на нее можно положиться? – засомневался я.
– Будь спокоен, она из гордости, что ей доверили какую-то тайну, будет молчать, как могила, – заверил меня Гислер.
– Хорошо, если так, – немного успокоился я. – Так когда же мы этим займемся?
– Кстати, сколько сейчас времени? – спросил Юрка, сделав бешеные глаза.
Я, не поворачиваясь, показал рукой на часы, висевшие на стене. Они также достались нам от бабки Клавдии – это были часы с боем, мне сразу представлялось, что я нахожусь в каком-то старинном английском замке.
Юрка взглянул на часы и стал отчаянно махать руками.
– Вставай скорее, надо бежать, у нас осталось всего пять минут, иначе все пропало! – закричал Гислер и потащил меня за руку.
– Куда бежать? – не понял я, к тому же усталость после нашего трудового подвига уже начинала сказываться.
– Как это куда? За Евой, конечно, куда же еще? – объяснил мне Юрка. – Я договорился, что мы за ней зайдем. Шевелись!
Мы пулей вылетели из дома, чем очень напугали соседских бабушек. Они – уму непостижимо – все еще сидели на лавочке и сплетничали.
– Далеко бежать-то? – спросил я, немного запыхавшись.
– Не очень, – ответил Юрка. – Вот сейчас за угол завернем и там уже рукой подать.
Каким образом, не знаю, но ровно в назначенный час мы уже были возле квартиры, где проживала русоволосая Ева.
– А зачем мы, собственно, так торопились? – спросил я, слегка отдышавшись.
– Ты Журавлеву не знаешь, – ответил Гислер. – Если бы мы опоздали, неизвестно еще, стала бы она с нами разговаривать, подумала бы, что мы ее разыгрываем.
– Ну тогда звони, не тяни, – предложил я.
Дверь нам открыла сама Ева. Мне сразу бросилось в глаза, что она уже была одета – на ней были джинсы и голубая кофточка с короткими рукавами. Понятно, что она нас ждала. Это хорошо, значит, Юрка заинтриговал ее не на шутку.
– Привет, Юра! Привет, Антон! – вежливо поздоровалась она. – Я уже готова, только куртку накину, а то вечером холодновато будет.
– Давай, поторопись только, – с важным видом заметил Гислер, словно сами мы не были на грани опоздания.
Ева, уже одетая в куртку, очень быстро вернулась. Она захлопнула дверь, повернулась к нам и очаровательно улыбнулась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.
Когда и Журавлева поздоровалась с нашими незабвенными бабушками, те переглянулись.
– Николай Борисович дома? – полюбопытствовали они.
– Дома, – ответил я, задрав кверху голову и увидев свет в его комнате. – Позвать его?
– Нет, не надо, – энергично замахали бабульки руками. – Мы просто так спросили.
Скажут, весь день копались где-то, а теперь девчонку в гости привели. Я нарочно предложил отца позвать, чтобы они своими любопытными носами не лезли, куда их не просят.
– А что, твой отец дома? – вдруг остановилась Ева.
– У него срочная работа, он еще с утра заперся в своей комнате и пыхтит там над своими бумажками, – объяснил я. – Да ты не беспокойся, он у меня мировой парень, и всегда любит, когда у нас в доме гости. Правда, сейчас не тот случай, он ничего не видит и не слышит, кроме своих переводов.
Мы зашли внутрь, и Ева первым делом восхитилась размерами нашего дома.
– Вот это домина! – произнесла впечатленная Журавлева. – Сколько же вас тут человек живет?
– Сейчас двое – я и мой отец, – ответил я. – Пардон, забыл, еще наш кот Уголь.
Словно услышав свое имя, котяра тут же вышел нас встречать своей грациозной походкой.
– А вот и Уголь собственной персоной, – представил я кота гостье.
– Не многовато ли места для двоих? – спросила одноклассница. – Прошу прощения, для троих.
– Да нет, нормально, – заверил я ее. – А раньше-то вообще Клавдия Никитична, моя двоюродная бабка, одна жила, и ничего.
– Я слышала про нее что-то вроде того, что она колдуньей была, – сказала Ева. – Это правда?
– Может быть, я сам не знаю толком, – пожал я плечами. – Вот посмотришь, что мы нашли, и сама скажешь, кто она была.
Я пригласил их в мою комнату, Уголь неотступно следовал за нами. Мы все расселись. У Евы на лице прочитывалось томительное ожидание.
– Прежде, чем мы тебе все расскажем и покажем, – таинственно начал я, – ты должна поклясться, что ни одна живая душа об этом не узнает.
После этих моих слов мы с Юркой так серьезно на нее посмотрели, что ей больше ничего не оставалось делать, как клясться нам всеми святыми, что ни за что на свете никто, во всяком случае от нее, ничего не узнает. На что она намекала, интересно, делая акцент, что именно от нее никто не узнает. Она хотела сказать, что мы сами, что ли, всем расскажем?
Мы с Юркой переглянулись, как бы советуясь, стоит ей доверять или нет. По его глазам я понял, что все будет нормально. Тогда я достал ту толстенную книженцию, что мы нашли в потайной комнате, и положил перед носом Евы.
– Вот, взгляни, – предложил я ей.
Журавлева с большим интересом взяла в руки книгу, открыла первую страницу и провела рукой по ее поверхности.
– Слушайте, да ведь это пергамент! – воскликнула она. – Это старинная книжка, тогда еще книги не печатали, а каждую буквочку вручную вырисовывали – специальные мастера были.
– Это мы и без тебя поняли, – разочарованно сказал я и тут же почувствовал, как Гислер своей огромной лапой наступил мне на мою маленькую по сравнению с ним ногу. Я чуть было не завопил от боли, но он закрыл мне ладонью рот и, показывая на меня, покрутил пальцем у виска.
– Ева, мы на минутку выйдем, мне надо кое-что сказать своему товарищу, – быстро проговорил Гислер и вытащил меня из моей же комнаты.
– Ты соображаешь, что ты делаешь?! – заорал на меня Юрка.
– Что? Что я делаю-то? – я совершенно не понял, из-за чего он поднял такой шум.
– Если ты и дальше будешь так грубо с ней разговаривать, то она скоро сбежит от нас, – втолковывал мне Юрка.
