Джеймс Паттерсон - Возрождение
Не уверена, что получу удовольствие, если сейчас начнется побоище.
— Не беспокойся, я не привидение, — осклабился Ари. — Я всего-навсего улучшенный образец самого себя.
Я напружинилась и сжала кулаки. Я и от предыдущих образцов никогда ничего особенно хорошего не ожидала.
— Да ты не психуй, Макс. Мой дружеский визит не к тебе вовсе, — ерничает Ари и многозначительно смотрит на Дилана. — Привет, Дил.
— Не думаю, что мы знакомы. — Дилан озадаченно наклонил голову. Вижу, как ему не по себе. Еще бы! — Макс, это кто?
Что я ему скажу? Что это человеко-волк, он и сам видит. Мы с Ари были смертельными врагами. Первый раз он умер, когда я его случайно убила в нью-йоркской подземке. Шею ему в драке сломала. Потом мы неожиданно подружились. А потом он снова умер. Так что кто это, даже мне не понять. Еще один Ари? Новый?
У меня есть одно золотое правило. Раз есть сомнения, значит, есть и опасность. Я прищурилась:
— Правда, Ари. Расскажи-ка нам, кто ты на сей раз такой? Друг? Враг? Или все еще размышляешь, на чью сторону тебе метнуться?
— Расслабься, сеструха. Я ваш кореш. Я в третий раз с миром в мир пришел. Я тебе уже даже кое-какое одолжение сделал. — От его волчьего оскала у меня в крови подскочил адреналин.
— Какое еще одолжение?
Ари гордо выпятил грудь:
— Я убил твоего клона.
— Клона? — пронзительно крикнул Слоан, но на него никто не обратил внимания.
У меня сдавило дыхание:
— Ты… что?
Но он может ничего не объяснять. Я и так знаю, что это правда.
— Убил, сеструха. Кокнул. Порешил, угробил. Чирик по горлышку, шмяк под ребрышко — вот тебе Макс-2 и готова. Так, как тебе всегда этого и хотелось.
Не буду врать — хотелось. Но ведь не всерьез. Я так растерялась, что даже возразить ему ничего не смогла. А он уже посерьезнел:
— Ладно, хва трепаться. Давай к делу. — И снова смотрит на Дилана. Тот только мельком на меня глянул, сразу все понял и готов хоть к атаке, хоть к обороне. — Джеб просил меня тебе передать, Дил, чтобы ты больше не беспокоился о профессоре Г-Х и о твоем маленьком задании.
— Джеб? — Дилан искренне удивлен.
— Джеб? — Сама слышу, как звенит мой голос. — Какое Джеб имеет отношение к…
— Мы уже сами со всем разобрались. — Ари буравит Дилана глазами. Рот у него кривится в усмешке, но во взгляде — нескрываемая угроза.
— Дилан, что он говорит? О чем он? — нетерпеливо допытываюсь я.
Дилан качает головой. Замечаю, что он почти незаметно встает в боевую стойку. Похоже, прикидывает, когда лучше прыгнуть.
— Да объяснит мне кто-нибудь, что все это значит?! — сорвалась я на крик. — Ну-ка, немедленно говорите! Сейчас же!
— Не гоношись. Я хочу сказать, что я скоро клыки твоему Клыку повыдергиваю. — Ари наконец с довольной улыбкой перевел на меня взгляд.
Надж охнула.
— Что? — Кровь у меня похолодела, но лицо обдало жаром.
— А по пути я решил к вам завернуть, убедиться, надо ли Дилана в список моих неотложных дел добавить, — как бы между делом замечает Ари. — Ты же знаешь, Макси, я как разгон возьму, остановиться мне трудно. — И он заговорщически мне подмигивает. — Так что лучше дело закрыть заранее.
Мы все с подозрением меряем друг друга глазами. Чтобы я что-нибудь понимала: Ари хочет убить Клыка. Но зачем он предупреждает об этом Дилана, который Клыка ненавидит? И при чем тут Джеб? Во мне поднимается волна ярости.
— Что это за Клык? А что значит, ты ему клыки повыдергиваешь? — нервно елозит Слоан. — Ты что, ему зубы драть будешь?
Ари поворачивается к нему и потрескивает костяшками пальцев.
— Не, кутенок. Это значит, что я его на части разорву и сердце из груди выцарапаю.
— Достал! — Я рванулась вперед, но Ари и его прихвостни раскрыли крылья и, как по команде, дружно поднялись в воздух.
Пытаюсь скинуть куртку — и дернуть за ними. Но Дилан кладет руку мне на плечо:
— Не ввязывайся сейчас. Смотри, сколько народа.
Оглядываюсь вокруг.
— Чттто ттаккое… — заикается Слоан, прижавшись к Надж. А рядом толпа зевак, запрокинув головы, фотографирует повисшую в небе зловещую троицу.
Скрипнув зубами, соглашаюсь с Диланом. Перевожу дыхание и разжимаю кулаки. Клык о себе и сам позаботится. Я в этом уверена.
— Приятно было побеседовать, Макси, — орет мне сверху Ари. — Дилан, помни, что я сказал, дело закрыто.
И с этими словами он взмывает в ночную темень и исчезает.
32
Я верчусь без сна уже третий час. Вдруг — скрип. Дверь в комнату приоткрылась.
Мгновенно вскакиваю и хватаю с тумбочки лампу. Думаете, это слишком? Нисколечко. Особенно если на вас столько раз ночью нападали.
— Кто там? — шепчу. — Надж, это ты?
Она весь вечер прорыдала о своем кретине Слоане. После Ари он обозвал ее выродком и рванул от киношки, как ошпаренный. Как я ее ни успокаивала, ничего не помогало. Не удивлюсь, если и ее бессонница мучает. Я, конечно, не самый лучший утешитель, но к кому же ей еще пойти?
— Нет, это я.
Не пойму, откуда здесь этот знакомый голос. Слишком знакомый.
Поставила лампу и включила свет. В дверях стоит Дилан, понурый и, мягко говоря, смущенный. Я не верю своим глазам.
— Какого черта ты забыл в моей комнате? Время за полночь. Я сплю. Стараюсь заснуть.
Мы так и не обсудили визит Ари. То, что он сказал про Клыка, совсем выбило меня из колеи. Потом Надж не отпускала весь вечер, а потом я скрылась в свою комнату, пытаясь сама во всем разобраться. Что, ясное дело, у меня не получилось.
Дилан, как дурак, топчется у двери.
— Я хотел спросить… Можно я… у тебя сегодня ночью… останусь? — невнятно бормочет он себе под нос.
Вырвавшиеся у меня в ответ нечленораздельные звуки можно сравнить только с воплем умирающей кошки.
— Я не могу сейчас оставаться один. — У меня отвисает челюсть. — Я знаю, это глупо, и ты скажешь, что я трус. Ну и пусть. Я не такой, как ты. Я и пятнадцати лет еще на свете не прожил.
Это правда. Я все время забываю, что его всего два года назад сделали. На вид-то ему столько же лет, сколько мне.
— За последнее время столько всего случилось, — торопливо объясняет Дилан. — Я так старался сам со всем этим справиться. Лежал, ворочался, думал обо всем, что Ари наговорил и… я ничего не понимаю…
Мы с ним, похоже, одинаково сегодня вечером время провели.
Он посмотрел на меня с надеждой:
— Можно я с тобой останусь? Только сегодня? Я на полу могу спать.
Еще секунду поколебавшись, я вздохнула и кивнула.
На лице у него мелькнуло облегчение. Он входит, точно маленький мальчик, волоча за собой одеяло, и, от стыда красный как рак, тихонько прикрывает за собой дверь. Вот вам и красавчик!
— Спасибо.
Если б я хотела, я б, как не фиг делать, его сейчас с землей сровняла. Только зачем? Не буду я этого делать. Всем известно, как трепетно я к чужим чувствам отношусь.
— Ничего, располагайся. На полу места много.
Он встряхнул одеяло, плотно сложил на спине крылья и, легким грациозным движением завернувшись в одеяло, как в кокон, улегся на бок. Понятно, что никто из нас на спине не спит. Вытащив наружу сильные руки, он еще что-то там поправляет. А я смотрю на него и стараюсь не думать, как эти руки касались меня в кино всего несколько часов назад.
Он большой и сильный, и сконфуженный. И очень-очень симпатичный.
Выключаю свет и бросаю ему подушку. Она падает прямо ему на голову.
— Спасибо. — Он запихивает подушку под голову и все не может остановиться со своими благодарностями. — Я только сегодня.
— Еще бы не только… — бормочу я себе под нос, отворачиваюсь к стене и возвращаюсь к своим мыслям. В темноте и в тишине все сказанное Ари грохочет у меня в ушах.
— Дилан? — решаюсь я наконец спросить.
— Мммм…?
— Что он имел в виду, когда говорил «дело закрыто»? Почему он хотел тебе это сказать, если ты его никогда раньше даже не видел?
Дилан молчит так долго, что я решаю: он заснул. Но тут до меня доносится его вздох:
— Я и сам ничего не понимаю. Мне никогда не понять, почему меня вечно во все впутывают.
Боже, опять он себя жалеет. Была бы у меня еще одна подушка, я бы ее в него так метнула — сразу бы нюни разводить перестал.
— Он сказал, не беспокойся про профессора Гюнтер-Хагена, — настаиваю я звенящим голосом. — Может, он хотел сказать, чтобы ты забыл, что я твоя идеальная половина? Может, Г-Х хотел тебе передать, чтоб ты от меня отстал?
— Может… — задумчиво отвечает Дилан. Сердце у меня прыгает, как сумасшедшее, и я рада, что в темноте Дилану не видно моего лица. — Какая разница. Ты же знаешь, я все равно не могу от тебя отстать.
Мы снова замолчали. Лежим и слушаем, как другой дышит. В конце концов Дилан разочарованно протянул:
— Спокойной ночи, Макс.
