Ева Ибботсон - Мисс Ведьма
Прочие ведьмы были рады неудаче Мейбл. Этель Фидбэг, следующая на очереди, всю ночь шумела и буянила у костра, икая от самодельного вина. Наконец ее сморил сон. Ведьма положила голову на свою свинью, вытянула ноги так, что ее резиновые сапоги чудом не загорелись, и захрапела. Одной лишь Белладонне было жаль Мейбл – та обмотала ноги влажными полотенцами и понуро побрела в палатку. Зато Теренс и не думал скрывать радости.
– Вот увидишь, Белладонна, ты непременно победишь. Иначе и быть не может!
Чуть раньше он приносил ей Ровера, и, едва прикоснувшись к розовому гладкому тельцу, Белладонна сумела превратить страстоцвет в налитые кровью глазные яблоки, а золотистые груши – в пыточные тиски. Крольчат она не тронула, объяснив это тем, что совершенно уверена: она могла бы превратить их в гниющие кишки, стоит лишь захотеть.
– А как… ну… он? – вновь спросила она.
– Арриман немного грустен, – отвечал Теренс.
Он знал, как сильно Белладонна любит Арримана, а еще – как больно влюбленному сознавать, что предмет его обожания не совсем идеален. И поэтому Теренс не стал вдаваться в подробности. Арриман не просто грустил. Он был вне себя от ярости из-за маленького Кракена, которого никто не мог разубедить в том, что колдун его отец. Арриману пришлось трижды менять обувь между чаем и ужином: малыш не слезал с его ног. Кракены способны сами обеспечивать себя влагой и дышат на воздухе, как в воде, а потому ничто не мешало ужасному обитателю глубин забраться к папочке на колени и залить слезами его брюки. Великий Маг рвал и метал.
– Отчего не пришел новый колдун? – бушевал он за ужином. – За что мне приходится сносить столько неприятностей! Лестер, унеси это прочь!
– Вы нужны ему, сэр, – с укоризной промолвил людоед. И все же подхватил маленького Кракена и усадил его в супницу.
Меж стенных панелей завывал сэр Саймон, в бутылке похрапывал мистер Чаттерджи, а из уголка рта вурдалака торчала сырая печенка. И Лестер решил, что хозяину и без того сегодня несладко.
На следующее утро все поднялись пораньше, чтобы не пропустить выступление ведьмы номер два.
Этель присмотрела для себя прекрасную травянистую поляну, где весело журчал ручей, а у его истока росли дуб, ясень и боярышник.
С начала времен этим деревьям приписывали особую колдовскую силу. Даже поодиночке каждое из них наделено чарами, а уж когда все три растут рядом… Словом, в таком месте может произойти что угодно.
– Ведьма номер два – выйти вперед! – объявил мистер Лидбеттер, и из-за камня, пошатываясь, показалась Этель Фидбэг.
Ведьма натянула мантию прямо поверх трех плесневелых ночных рубах, перед собой она катила тачку и громко внушала что-то своей толстой грязной свинье.
– Предъявите список! – приказал мистер Лидбеттер, и Этель направилась к установленному на самом ровном месте поляны судейскому столу, чтобы отдать Арриману скомканный клочок бумаги.
Прочитав список, колдун устало отер пот со лба. Ведьме номер два требовались: мужчина, женщина и ребенок.
– Час от часу не легче, – пробормотал он. И громко добавил: – Принесите телефонный справочник.
Теренс помчался в замок и вернулся со справочником «Тодкастер и окрестности». Арриман закрыл глаза, перелистнул страницы и наугад ткнул пальцем. Выпала буква «Б».
С телефонным справочником колдовать несложно. Любой маг с этим справится. Всего-то и нужно, что крепко прижать палец к строчке с номером телефона, произнести заклинание – и перед внутренним взором тотчас предстанет семья, которой этот номер принадлежит. Ну, а доставить людей на место с помощью левитации под силу и ребенку. Арриман отверг полковника Беллингботтера, принимавшего ванну (номер 5930), сестер Брискет, занимавшихся аэробикой (номер 2378), и наконец нашел то, что искал: семейство Бикнелл (номер 9549).
Мистер Бикнелл, его жена и дочь Линда в это время завтракали в собственном доме номер 187 по улице Акаций. Миссис Бикнелл все еще была в бигуди и сеточке для волос. Линда уже переоделась в школьную форму. Линда была толстой, а ее мать – худой; Линде исполнилось восемь лет, а миссис Бикнелл – тридцать пять, но любимое развлечение у них было одно: отравлять жизнь мистеру Бикнеллу. Этим они как раз и занимались.
– Зачем ты нацепил эту дурацкую рубашку? – издевалась миссис Бикнелл. – Ты выглядишь в ней как толстозадый страус.
– Папа, у тебя почти не осталось волос на затылке! Ты скоро совсем облысеешь! Ну и глупый у тебя будет вид! – веселилась Линда.
Миссис Пирс из дома напротив покупает новую стиральную машину. Тебе известно, что нашей уже три года?
– Папа Давины обещал ей куклу, которая умеет чистить зубы. Когда ты мне такую купишь?
Мистер Бикнелл, невысокий, немного сутулый, с худым усталым лицом и лбом, покрытым морщинами, молча продолжал есть кукурузные хлопья. Весь день он был занят в зеленной лавке, помогая хозяину получать прибыль, а вечером, приходя домой, принимался помогать по хозяйству. Он убирал дом, вешал полки, копался в саду, но это ничего не меняло. Жена и дочь пилили и пилили его не переставая.
– Ты плохо вычистил клетку с волнистыми попугайчиками, – продолжала миссис Бикнелл, намазывая тост повидлом. – В углу осталась капелька помета.
– Давина говорит, быть зеленщиком глупо. Только круглые дураки работают зеленщиками, говорит Давина.
– Хоть бы раз ты…
И вдруг зазвенели стекла в окнах. Рамы распахнулись – и в комнату ворвался, ревя и беснуясь, ураганный ветер. Он подхватил мистера Бикнелла, его жену и дочь Линду, вынес их в окно, взметнул высоко в воздух… и буквально через мгновение швырнул к ногам Этель Фидбэг.
Деревенская ведьма оглядела семью и удовлетворенно кивнула. Она подцепила носком сапога визжавшую, извивавшуюся миссис Бикнелл и перевернула ее; на спину. Затем проделала то же самое с Линдой которая вопила и лягалась. Трогать мистера Бикнелла не было нужды: он и так спокойно лежал, глядя в небо.
– Объявите тему вашего выступления! – приказал в рупор мистер Лидбеттер.
Этель вынула изо рта соломинку, рыгнула и объявила:
– ЩАС Я ЗАСАЖУ ТЕТКУ В ЯСЕНЬ, ЕЕ МУЖА В ДУБ, А ЭТУ МАЛЯВКУ В КОЛЮЧКУ!
Среди зрителей прокатился восхищенный шепот. Они с уважением смотрели на ведьму номер два. Заточение людей в деревьях – древнейшая магия, и притом черная, как ночь. Ею владели еще друиды и ведьмы Древней Греции и Рима. Даже в наши дни можно встретить тоскливую иву или трепещущую осину, покинутую древесными духами тысячу лет назад, когда в их обитель заточили хвастливого путника или неосторожного пастуха.
Лишь Белладонна опечалилась.
– Бедненькие деревья! – прошептала она.
И действительно, деревья было жаль. Дуб таил в себе целый мир: в его необъятном корявом стволе зияли щели и дупла, приютившие белок, мышей и суетливых жуков. Корни дуба утопали в мягком зеленом мху; в лабиринте ветвей тут и там виднелись аккуратные желуди, а крона по-осеннему блистала золотом.
Гладкий серый ствол ясеня, гибкого, высокого, отливал серебром на фоне бледно-голубого неба. С гордо поднятых вверх ветвей гроздьями свисали листья. Ясень был моложе дуба, прямой и величественный, будто наследный принц.
А от изогнутого ствола боярышника веяло силой и мудростью. Вокруг черных колючих ветвей лепились кроваво-красные ягоды.
Этель вытащила из тачки мешок и швырнула его рядом с жертвами. На мешке красовалась надпись: «Свекольная подкормка», но кто знает, что в нем было на самом деле! Ведьма зачерпнула горсть порошка и посыпала им зареванную, опухшую от слез Линду, ее дрожащую мать и усталого зеленщика. Чего бы она туда ни намешала, через миг все трое уже лежали без сознания.
Довольно ухмыляясь, Этель задрала мантию и ночные рубашки и извлекла из шерстяных тренировочных штанов длинный ведьмовской кинжал с черной рукояткой. Арриман поперхнулся и побелел как полотно. Он увидел на ногах ведьмы ненавистные резиновые сапоги.
Казалось, Великий Маг сейчас бросит все и ударится в бегство. Но людоед и секретарь мгновенно преградили ему путь, и Арриман со стоном опять плюхнулся в кресло.
Тем временем Этель обмазала ствол боярышника липкой красной массой, взмахнула кинжалом и рассекла кору, оставив длинный надрез.
– Теренс, это невыносимо! – шепотом вскричала Белладонна.
– Кажется, ему совсем не больно. Для этого и мазь, чтобы рана не саднила.
Затаив дыхание, ведьмы наблюдали, как надрез становился все шире и шире, и наконец в стволе дерева образовалось большое отверстие, ведущее к самой сердцевине.
– Неплохо, – заметил Арриман, силясь быть объективным. – Сам я, правда, предпочитаю удар молнии. Проще и аккуратнее.
Этель хрюкнула, пнула свинью и с кинжалом в руке направилась к Линде.
– Может, она зарежет ее? – с надеждой в голосе прошептал Теренс.
Но нет – ведьма просто склонилась над Линдой, бормоча заклинание на очень древнем и непонятном языке, так что никто не разобрал ни слова. Она твердила заклинания вновь и вновь, и вот толстая школьница медленно поднялась с травы, вытянула руки перед собой и шагнула к дереву, со стороны похожая на одержимый бесами масленый пирожок.
