Андрей Жвалевский - Здесь вам не причинят никакого вреда
– Понаехали тут, – уныло сказал он.
Элен сидит на кухне и смотрит на закрытую дверь. За дверью коридор, в коридоре еще одна дверь, в комнату. Как только мама ушла, девочка закрыла все двери и спряталась на кухне. Здесь нет дивана, телевизора и часов, но нет и серванта с вазой.
Конфеты, выданные матерью за примерное съедение супа, лежат на кухонном столе неразвернутыми.
На кухне тихо, только время от времени глухо бормочут водопроводные трубы, а с улицы доносятся звуки подъезжающих машин. В другое время Элен непременно прилипла бы к окну, но сейчас ее интересует только одна вещь. Может ли злой петух ходить по квартире?
Водопроводные трубы, выдав очередную серию утробных звуков, замолкают. Перестают шуметь и за окном. Через какое-то время Элен начинает слышать тиканье часов. Потом за стеной что-то щелкает. Потом еще раз.
Щелк, щелк, щелк.
Так могли бы щелкать куриные когти по деревянной полке серванта.
Наверное, мама права, и ножницы послушным девочкам не страшны. Но про трехголовых петухов с зубами мама ничего не знает.
– Ты уверена? – пожарный посмотрел на Георга. – А сам он об этом попросить не может?
– Не может, – объяснила Мари. – Рот пересох.
Пожарный пожал плечами.
– Ну ладно. Что мне, воды жалко, что ли?
Струя холодной воды из брандспойта произвела чудодейственный эффект. Георг трижды перекувыркнулся, упал, проехал по луже, вскочил, упал, вскочил, выхватил пистолет и энергично прицелился в пожарных. И все это за пару секунд проделал человек, почти превратившийся в мумию! Ну разве не чудо?
Теперь эту волшебным образом появившуюся энергию следовало направить в конструктивное русло.
– К операции по захвату опасного рецидивиста Омордня готова! – отрапортовала Мари прямо в мокрое ухо инструктора.
Через минуту они сидели в спецназовском фургоне над схемой нехорошей квартиры.
– Рассредоточиваемся скрытно, – отрывисто говорил Георг, капая на схему. – Двое у дверей, двое у окна в комнату, двое – у окна на кухню, двое на лестнице страхуют двоих у дверей, двое внизу страхуют двоих у окна в комнату, двое на крыше страхуют двоих у окна в кухню.
Старший инспектор обвел взглядом сосредоточенно смотревшие из прорезей масок глаза бойцов.
– Надеюсь, не надо объяснять, кто какие двое?
– Ребята в курсе, – кивнул командир спецназовцев.
«Вот что значит настоящий профессионал, – уважительно подумала Мари. – А всего-то окатили из брандспойта…»
– Объект может уйти через темные и затемненные места, – продолжил Георг, – поэтому все, что можно, осветить всем, чем сможете. Я войду через дверь и подам условный знак, потому что стар я уже в окна сигать.
– Какой знак? – спросил командир.
– Я скажу: «Вот он, хватайте его» и покажу пальцем. Как там наблюдение?
– Ведется, – сказал самый щуплый (то есть наименее могучий) из спецназовцев и придвинул к Мари и Георгу очень секретное на вид устройство.
Инструктор повернул к курсантке один окуляр, а сам приник ко второму. В зеленых перекрестьях и шкалах дальности Мари увидела часть стены дома с двумя окнами. Затем изображение затуманилось, а когда прояснилось, стены стали прозрачными, открыв комнату и кухню.
На кухне сидел детский скелет.
– Ой, – сказала Мари.
– Резкость убавьте, – посоветовал самый хилый спецназовец.
Изображение поплыло, настроилось – теперь на кухне сидела девочка с торчащими в разные стороны хвостиками косичек.
– Ага… – пробормотал Георг, – ребенок прячется на кухне. Это хорошо. Значит, объект подкарауливает жертву или в ванной – это плохо, его оттуда не выковырнешь, или в коридоре – ни то ни се, или в комнате – это хорошо… Отлично! В комнате. Минутку…
Курсантка вгляделась в комнату и увидела на полке серванта довольно мерзкое существо – что-то вроде трехголового петуха с зубами. Петух прохаживался по полке, злобно поглядывая на пустой диван.
– Вынужден всех разочаровать, – сказал инструктор. – Операция отменяется. Вы свободны.
– В нашей стране все свободны, – сухо ответил командир спецназа. – Кроме тех, кто совершил противоправные действия. Ты мне лучше скажи – мы что, зря сюда по такой жаре перлись?
– Зря, – сказал Георг. – Так твою растак.
– Зря ты так, – сказал командир.
Бойцы уехали молча. Это было очень дисциплинированное подразделение. Остальные чрезвычайные службы недисциплинированно, но слаженно обругали Георга и сердито отбыли.
– Зачем вы их отпустили? – спросила Мари, когда они с инструктором остались одни.
– А зачем они здесь? Нашумят, натопчут, квартиру разворотят. Еще ребенка напугают.
– А как же… объект?
– Объект – самый обыкновенный Кококлокль, тривиальный случай. Мы его сами возьмем. План такой. Пункт раз. Входим, я кладу Кококлокля в мешок, уходим.
– А пункт два?
– Это план из одного пункта. Я же говорю, тривиальный случай.
– А мне что надо делать?
– Смотри, учись. Сейчас ты увидишь образцово-показательный захват.
Когда щелканье прекращается, Элен осторожно выходит в коридор. Там она долго стоит, настороженно прислушиваясь, потом толкает дверь в комнату и вздрагивает. На диване кто-то сидит. Через секунду девочка узнает своего плюшевого слона. Она смотрит на сервант – на полке только ваза с конфетами.
Элен опрометью бросается к дивану, и лишь забравшись на него с ногами и обхватив слона, оглядывается по сторонам. Никого.
На часах большая стрелка вверху, маленькая – в двух делениях от низа.
Элен смотрит на часы, шевелит губами, поворачивается к серванту.
На полке стоит трехголовый петух. Он разглядывает девочку, склоняя головы то вправо, то влево. Потом запускает лапу в вазу, вытаскивает конфету и – прыгает с полки! Приземляется на спинку кресла, метрах в двух от дивана. Становится на одну ногу, вторую, с конфетой, поднимает.
– Хочешь конфету, девочка? Конфета вкусная. Возьми, не бойся. Протяни ручку.
Крылья петух прячет за спиной. Элен знает, что куриные крылья не могут ничего держать, но слышит, как позади петуха тихо сходятся и расходятся лезвия ножниц.
Георг приложил ухо к двери, послушал, нахмурился.
– Поторопимся. Вскрывай дверь, быстро и тихо, я беру Кококлокля, ты прикрываешь и успокаиваешь ребенка.
Щелкнул замок, и полицейские вбежали в квартиру. Картина, представшая перед их глазами, очень Мари не понравилась. Трехголовый петух стоял на кресле, подавшись вперед и протягивая съежившейся на диване девочке конфету.
– Полиция, урод! – рявкнул инструктор, выхватывая мешок.
– Ага! – закричала девочка.
Петух глянул вбок, отпрянул, уронил конфету, дернулся к полке, но Георг лихо закинул туда проблесковый полицейский маячок. Мари бросилась к дивану и крепко обхватила девочку.
«Прикрыть ребенка, – вспомнила она указание начальника, – и успокоить».
Успокоить ребенка действительно не помешало бы. Ребенок радостно вопил, подпрыгивал на диване и, похоже, собирался броситься на ужас и поколотить его розовым плюшевым слоном.
– Ну тихо, ребенок, тихо. Тебя как зовут?
– Элен! Бейте его! Бейте! По головам его! Голову ему оторвите! Отрежьте ему ножки!
«А, ладно, – решила Мари, – пусть беспокоится. Она это заслужила».
Тем временем Георг, наступая на пятившегося Кококлокля, загнал его в угол между телевизором и сервантом. Кошмар уперся спиной в стену, двумя крайними головами зыркнул налево-направо, и поник всеми тремя гребешками. Инструктор раскрыл мешок.
– Сам полезай, – сказал он. – Некогда мне тут с тобой…
Фрррр! Кококлокль гигантским колибри пронесся между ног Георга и заметался по комнате. Полицейский не растерялся и заметался следом. Мари еле успела уклониться от столкновения с погоней, вскочив на диван. Девушка усадила Элен рядом, и они принялись подбадривать охотника за петухами криками: «Слева заходите!», «Вправо уходит!» и «Голову ему оторви, голову ему оторви, голову ему оторви!».
Вскоре хаотичное перемещение Георга и Кококлокля приняло упорядоченный вид – теперь они бегали вокруг кресла. Петух явно превосходил полицейского в стартовой скорости, как, впрочем, в финишной и в скорости на дистанции. Зато в арсенале Георга был многолетний опыт, и после двадцать какого-то круга он резко развернулся, собираясь поймать Кококлокля на встречном движении.
Запнулся одной ногой за другую.
И упал ничком.
Петух с гортанным криком пробежал по спине инструктора, обежал кресло и остановился хвостом к дивану. Он тяжело дышал и пытался заглянуть за кресло одновременно слева и справа.
– Элен, давай! – скомандовала Мари.
– На! – и девочка обрушила на пернатый кошмар розового слона.
