Андрей Жвалевский - Здесь вам не причинят никакого вреда
– Не годится, – сказала Мари.
– А, ты думаешь, если мы как побежим в разные стороны, она на нас не бросится сразу за двумя одновременно? Да, ты права, может и не броситься. Тогда как мы ее победим? Подбросим этой гадине гадюку в сумочку? Подложим на ее стул мину нажимного действия? Заманим на заброшенный завод и раздавим стотонным прессом? Что ты молчишь?
– Я думаю.
– Кто же молча думает? – удивилась сестричка.
Мари остановилась. Ирэн хихикнула.
– Извини, – сказала она. – Это я нервничаю, поэтому шучу. Ты молчишь, а я не знаю, что и думать. Вот и думаю что попало. Все, молчу, не буду тебе мешать думать, как победить Каргу.
– Я не про Каргу думаю, – сказала Мари.
– А про кого? Про лейтенанта О.? Да, он симпатичный. Хотя мне больше капитан Макс…
– Я про детей думаю.
– Сначала замуж выйди.
– Я не про тех детей думаю…
– Вот именно! – воскликнула Ирэн. – Не про тех детей ты думаешь! Надо про своих думать, а ты про кого? Про тех, к кому мы идем? А что про них думать? Придем, возьмем Каргу за шиворот и уведем в тюрьму. Дети счастливы.
– А если на ее место пришлют другую Каргу? Да мало ли злых взрослых бывает! Детей нужно учить плавать, а не спасать их из воды непрерывно.
Ирэн недоверчиво скривилась.
– Что-то ты мудришь, сестренка, – сказала она. – Или ты уже все придумала? Придумала, да?
Глаза младшенькой загорелись.
– Ты им выдашь оружие? Пистолеты? Нет, пистолеты детям рано, ты научишь их полицейским приемчикам! Здорово! Они тогда любого злого взрослого – через бедро и об пол!
Ирэн на ходу изобразила несколько движений, которые, как ей казалось, были «полицейскими приемчиками». С куста акации обрушился водопад утренней росы.
– Ирэн! Хватит придуриваться! Самое грозное оружие – это мозги. Тебя уже поздно учить ими пользоваться, а детей еще можно. Ирэн!
Вошедшая в раж Ирэн лягнула урну и взвыла. Мари не стала ее жалеть. Ирэн демонстративно захромала.
– Я тебя потом пожалею, честно, – смягчилась Мари, – но сейчас нужно немного напрячь мозги. Одна голова хорошо, а две лучше.
Ирэн дохромала до скамейки, плюхнулась, состроила страдальческую гримасу и принялась растирать ушибленную ногу.
– Больно, – сказала она, – а все ты. Лечи теперь.
Мари взяла ее ступню в руки и подула на больное место. Ирэн откинулась на скамейке с видом принцессы, которой под перину подсунули дикобраза.
– Тебе дай волю, ты всех заставишь за себя думать. Даже этих бедных детей в школе. Эй! Ты чего? Давай дуй, у меня еще не прошло!
Но Мари уже отвлеклась. Она сгребла сестру в охапку и принялась ее целовать.
– Умница! Конечно, заставлю! Мы дадим детям задание: пусть сами придумают, как бороться со своими страхами.
– Ты серьезно?
– Еще бы! У них проблема – пусть ищут решение. А когда придумают, это будет их решение, а не взрослых. Вот как ты все замечательно придумала.
– Да, – сказала Ирэн не очень уверенно, – я умная.
– Пошли, – Мари потянула сестру за руку, и та послушно поднялась. – В школу опоздаем.
Видимо, обдувание голени оказало целительное действие, потому что остаток пути близняшки преодолели резвой рысью.
– Надо еще название для урока придумать, – Ирэн понравилось предлагать гениальные идеи. – Что за урок без темы? Напишем ее на доске, чтобы дети сосредоточились на проблеме. Например: «Как извести Каргу».
И бывшей больной ногой ловко подфутболила пустую пивную банку.
– Нужно что-то доброе, – Мари подобрала банку. – Например: «Позитивное переосмысление детских комплексов».
Ирэн фыркнула.
– Ты что, диссертацию защищать собралась?
– Согласна, надо попроще, – курсантка метнула банку, попав точно в урну. – Может, так: «Обретение ощущения внутренней безопасности»? Нет, надо более образно и ярко. «Психологическая самозащита от кошмаров»!
– Скукотища! Лучше: «Умри, злобная Карга!». Образно и ярко.
Теперь фыркнула Мари.
– Что ты заладила? При чем тут Карга вообще? – она открыла школьную калитку. – Дети должны научиться справляться с любой опасностью.
– Тогда: «Надаем кошмарам по башке!». Или: «Смелому все по барабану!».
Мари схватила Ирэн за руку и потащила ее за куст.
– Эй-эй! Ты чего?! – пискнула сестричка. – Что я такого сказала?!
– Пригнись! – прошипела курсантка. – Тихо.
Ирэн замолчала, и у Мари появилась возможность подумать не двумя головами, а только своей.
«Что же за тема может быть у этого урока? Урока, на котором объясняют, как жить в опасном мире? Не спасаться, не выживать, а просто жить. Кто-то недавно что-то про это говорил…»
Калитка хлопнула. Карга простучала каблуками мимо затаившихся девушек и скрылась в дверях школы.
– Пятьдесят минут до первого урока, – сказала Мари. – Пришла стрелы рисовать. А через полчаса придут дети.
Близняшки выбрались из кустов и принялись приводить себя в порядок.
– Какая миленькая школа, – сказала Ирэн. – Ой, кажется, пятно посадила! И не подумаешь, что под школой водятся чудовища.
«Да, вокруг еще было полно чудовищ… – Мари попыталась не упустить мысль. – Нет, не в подвале под школой… и не в подвале под аэропортом…»
– Ну, пошли уже, – Ирэн закончила прихорашиваться, – а то я тут состарюсь, пока ты думаешь.
«В коллекции Лео, вот где! Что старичок тогда сказал? Не надо ужасов бояться… Не то… Безобидней кошмаров только тараканы… Хорошо, но не то… Вспомнила!»
– Придумала! – воскликнула Мари, мимоходом поймав себя на вранье: она ведь не придумала, а вспомнила. – Пошли. Есть название урока!
– Жаль… – сказала Ирэн.
– Чего жаль?
– Жаль, голову Омордня с собой не взяли.
– Во-первых, она не уцелела. Во-вторых, мы не пугать детей идем, а вселять в них уверенность.
– Ничто так не вселяет уверенность, – сказала Ирэн, – как голова свежелопнутого Омордня.
Сестры вошли в класс.
– Давай мел, я напишу! – потребовала Ирэн. – У меня почерк лучше. Что писать?
Глава 21
Здесь вам не причинят никакого вреда
В воспитании детей главное – уметь вовремя скрыться.
КрысоловДесять минут на рисование белых стрел, пять минут на тщательное мытье рук в туалете – прошлый раз она едва не оплошала с пальцами в мелу – тридцать четыре минуты па торчание в учительской. Пора.
Карга идет по коридору. В класс она вступит точно со звонком. Точность и аккуратность – это синонимы неизбежности.
Все дети должны, сидеть на местах. Должны все, но она надеется, что сегодня увидит несколько пустых мест. Тот, кто спал в подвале под школой, всегда приходил ровно на десять дней. Точно и аккуратно. Неизбежно. И в последнюю ночь он всегда… пировал.
Он опять ушел на долгие десять лет. Жаль. Очень жаль. Но есть и другие. Они не так хороши, они медлительны, они… пугливы (Карга усмехается), они слишком долго подбираются к тем, кого она показала.
Но в конце концов они все-таки добираются до ее детишек. Кошмары всегда приходят к тому, на кого указывает белая стрела.
Неизбежно.
Уж кто-кто, а она в этом убедилась.
Звонок. Карга входит в класс, не глядя на учеников. Она никогда не смотрит на них, входя в класс, она и так знает, что все на своих местах. Кроме тех, кого утром увезли к врачам.
И сейчас все на своих местах. Но что-то неправильно. Что-то очень не правильно.
Они не встали.
Карга, сдерживая разгорающуюся ярость, поднимает глаза… и начинает размеренно и глупо, как пластмассовая кукла, моргать.
Раз. За последней партой сидит девчонка-полицейский в штатском, которая приходила накануне.
Два. За последней партой сидят две одинаковые девчонки-полицейских в штатском.
Три. Пустых мест нет. Все тридцать детей здесь. Включая тех, кого она показала вчера. Они смотрят на нее серьезно и даже как будто заинтересовано.
Четыре. На партах нарисованы не десять, а тридцать белых стрел.
Пять. Все тридцать белых стрел направлены на нее.
Шесть. Тридцать первая стрела на учительском столе тоже указывает на нее.
Семь. Учительница младших классов поворачивает голову и моргает в последний раз.
На доске написаны шесть слов.
Но, кажется, они адресованы не ей.
ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ПРИЧИНЯТ НИКАКОГО ВРЕДА
