Кир Булычев - Посёлок
Томас понял, что так ему Олега не удержать и что Олег, даже связанный, куда сильнее его, и потому Томас возобновил свое медленное путешествие к обрыву, чтобы оказаться между ним и Олегом, превратиться в барьер, в препятствие, в неподвижную колоду. Томасу казалось, что он ползет спокойно, и все же, когда ему удалось наконец доползти до узкой полки, отделявшей Олега от обрыва, Олег сполз уже так низко, что Томасу пришлось протискиваться между телом Олега и острыми камнями на краю.
И наверное, Томасу удалось бы оттащить Олега от обрыва наверх, к безопасности, если бы сам он мог удержаться на зыбком краю сознания.
* * *Марьяна прибежала к лагерю запыхавшись, ей казалось, что она отсутствовала несколько минут, на самом деле ее не было больше часа. Она бежала прямо к палатке и потому не сразу поняла, что произошло. Она увидела только, что лагерь пуст, и сначала даже откинула полог палатки, решив, что Томас с Олегом прячутся там от снега, хотя палатка лежала плоско на земле и спрятаться под ней никто бы не мог.
Марьяна в растерянности оглянулась и увидела след на снегу, который уходил вниз к скале, след такой, будто кто-то тащил по снегу тяжелый груз, и ей сразу почудилась страшная картина: животное, которому принадлежали круглые, как от бочки, следы, тащит обоих мужчин, и виновата в этом только она, потому что побежала спасать козу и забыла о людях, о больных людях в снежной пустыне, чего делать нельзя. И все получилось ужасно и глупо, потому что она не догнала Дика и не нашла козу, а, оставшись одна среди скал, испугалась, что не найдет пути к лагерю, испугалась за Томаса с Олегом, которые беспомощны, побежала обратно — и вот опоздала.
Марьяна семенила вниз по склону, всхлипывая и повторяя:
— Мамочка, мамочка…
Почему-то на снегу лежала веревка. Олегу удалось распутаться?
Она обогнула серую глыбу и увидела, что на краю обрыва лежит связанный Олег, а Томаса нигде нет.
— Олег! Олежка! — закричала она. — Ты живой?
Олег не ответил. Он спал. Люди всегда засыпают, когда пройдет припадок. Он был один, но след от его тела продолжался вниз, к обрыву, и, когда Марьяна заглянула вниз, она увидела, что там недалеко, метрах в пяти, лежит Томас, очень спокойно и как-то даже удобно, и поэтому Марьяшка не сразу догадалась, что Томас уже мертв. Она спустилась вниз, спеша и обламывая ногти о ледяные камни, долго трясла его, старалась разбудить и вдруг поняла, что Томас умер, разбился. А Олег, который пришел в себя, услышал шум и плач Марьяны и спросил слабым голосом:
— Ты что, Марьяшка, что случилось?
Он совершенно не помнил, как столкнул Томаса вниз, хотя потом по следам и отрывочным кошмарным видениям Олега они смогли понять, как и почему все произошло, и догадались, как умер Томас.
* * *Дик вернулся в лагерь через два часа. Он не догнал козу и потерял ее следы на большой каменистой осыпи. На обратном пути он встретил следы неизвестного животного и пошел по ним, думая подстрелить, чтобы прийти в лагерь с добычей. Тогда можно объяснить, что он нарочно оставил козу в покое, пожалел Марьяну. И он искренне уже верил, что пожалел Марьяну, потому что не выносил неудач.
Когда он узнал, что случилось в лагере без него, он оказался трезвее и спокойнее остальных и сказал Олегу:
— Не говори глупостей. Никого ты не убивал и ни в чем не виноват. Ты же не знал, что столкнул Томаса. Ты должен быть благодарен ему, что он тебя старался удержать. Может, он ничего и не успел сделать, вернее всего, он ничего не успел сделать, но все равно он хотел тебя спасти. Может, так даже и лучше, потому что Томас был совсем болен, он мог умереть в любую минуту, он хотел идти к перевалу, и потому нам пришлось бы тащить его, и все погибли бы.
— Ты хочешь успокоить Олега, — отвечала Марьяна, раскачиваясь от боли — она отморозила руки и ободрала их в кровь, когда старалась оживить Томаса и когда они вместе с шатавшимся от слабости Олегом тащили его тело к палатке. — Ты хочешь успокоить Олега, а виноваты мы с тобой. Если бы мы не побежали за козой, Томас был бы жив.
— Правильно, — подтвердил Дик, — тебе не надо было бежать за мной. Это глупость, женская глупость.
— Неужели ты не винишь себя? — спросила Марьяна.
Томас лежал между ними, закрытый с головой одеялом, и как будто присутствовал при их разговоре.
— Я не знаю. Я пошел за козой, потому что нам нужно мясо. Нужно всем. Мне меньше других, потому что я сильнее.
— Я не хочу с ним больше говорить, — возмутилась Марьяна. — Он холодный, как этот снег.
— Я хочу быть справедливым, — отрезал Дик. — От того, что мы будем метаться и стонать, никому не лучше. Мы теряем время. День уже перевалил за середину.
— Олег еще слабый, чтобы идти, — сказала Марьяна.
— Нет, ничего, — отозвался Олег, — я пойду. Только надо взять у Томаса карту и счетчик радиации. Он говорил мне, что, если что-нибудь случится, надо взять эти вещи.
— Не надо, — качнул головой Дик.
— Почему?
— Потому что мы идем обратно, — произнес Дик спокойно.
— Ты так решил? — спросил Олег.
— Это единственный путь, чтобы спастись, — ответил Дик. — Через два дня мы будем в лесу. Там я найду добычу. Я вас приведу в поселок, я обещаю.
— Нет, мы пойдем дальше.
— Глупо. У нас нет шансов.
— У нас карта.
— А почему ты веришь ей? Карта старая. Все могло измениться. И никто не знает, сколько еще идти без еды, по голому снегу.
— Томас сказал, что мы шли быстро, что остался один день.
— Томас ошибался. Он сам хотел туда, и он нас обманывал.
— Томас нас не обманывал. Он сказал, что там есть пища и мы будем спасены.
— Ему хотелось в это верить, он был болен, он плохо соображал. Мы останемся живы, только если вернемся обратно.
— Я пойду к перевалу. — Олег сказал это, глядя на тело, покрытое одеялом, он обращался к Томасу.
— Я тоже пойду, — поддержала его Марьяна, — как ты не понимаешь?
— Марьяшка, — начал Дик, постукивая большим кулаком по камню, отбивая такт словам. — Олегу заморочил голову Старый, всегда твердил ему, что он умнее, лучше нас с тобой, что он особенный. Он не мог быть лучше нас в поселке или в лесу, он всегда уступал мне. Даже тебе в лесу он уступает. Понимаешь, ему нужна эта сказка о перевале и речи о дикарях, которыми мы не имеем права стать. А я не дикарь. Я не глупее его. Пускай Олег идет, если он уверен. А тебя я не пущу — тебя я уведу вниз.
— Глупости, глупости, глупости! — закричала Марьяна. — Нас послал поселок. Нас все ждут и все надеются.
— Мы принесем больше пользы живыми.
— Пошли. — Олег протянул руку к одеялу, чтобы взять у Томаса карту и счетчик, и медленно произнес: — Прости, Томас, что ты не дошел и я беру у тебя такие ценные вещи.
От откинул край одеяла. Томас лежал, закрыв глаза, лицо его побелело, и губы стали тонкими. И Олег не смог заставить себя дотронуться до холодного тела Томаса.
— Погоди, я сама, — предложила Марьяшка. — Погоди.
Дик поднялся, подошел к скале, поднял со снега флягу, поболтал ею — там плеснулся коньяк. Дик отвинтил крышку и вылил коньяк на снег. Острый незнакомый запах повис в воздухе. Дик завинтил крышку и повесил флягу через плечо. Никто ничего не сказал. Марьяна передала Олегу сложенную карту, счетчик радиации и нож Томаса.
— Нам его не закопать, — решил Дик. — Надо отнести его под обрыв и засыпать камнями.
— Нет! — возразил Олег.
Дик удивленно поднял брови.
И глупо было отвечать. Почему нельзя на Томаса класть камни? Ведь Томас мертв, и ему все равно.
Все сделал Дик.
Олег и Марьяна только помогали ему. Больше они ни о чем не говорили. Олег и Марьяна молча собрались, взяли совсем похудевшие мешки (даже дров осталось на один-два костра), разделили на три части последние ломтики вяленого мяса, и Марьяна отнесла Дику его порцию. Тот положил ломтики в карман и ничего не сказал. Потом Олег и Марьяна поднялись и пошли, не оглядываясь, наверх, к перевалу.
Дик догнал их метров через сто. Догнал, потом обогнал и пошел впереди. Олег шел с трудом, еще не прошли последствия припадка. Марьяна хромала — ушибла ногу, когда лазала по обрыву. Они прошли всего километров десять, и пришлось остановиться на ночлег.
Олег свалился на снег и сразу заснул. Он не проснулся, чтобы напиться кипятку со сладкими корешками. И он не увидел того, что увидели Дик и Марьяшка, когда совсем стемнело. Облака вокруг разошлись, и на небе появились звезды, которых никто из них никогда не видел. Потом небо затянуло вновь. Марьяна тоже заснула, и Дик еще долго сидел у погасшего теплого костра, положив в него ноги, смотрел на небо и ждал — может, облака разойдутся вновь? Он слышал о звездах, старшие всегда говорили о звездах, но никогда раньше он не догадывался, какое величие и простор открываются человеку, который видит звезды. Он понимал, что им никогда не вернуться в поселок.
