Анатолий Димаров - Три грани времени
Вот долина закончилась, впереди выросла высокая каменная стена. Горное плато круто обрывалось, и лишь узкая расщелина прорезала его. старый мамонт остановился, нервно поводя хоботом; он сразу же почувствовал новую опасность. Что-то предостерегало его от этой расщелины, он повернул было влево, но сразу же наткнулся на живую стену из собак и людей; кинулся направо — то же самое. Их окружили со всех сторон, полукольцо неумолимо смыкалось, оставляя только расщелину. Но именно там поджидала их самая большая опасность — старый мамонт чувствовал это всем телом.
Он в растерянности затоптался на месте, и тогда младший самец, не выдержав напряжения, метнулся в расщелину. И как только он в ней исчез, как наверху раздался страшный шум и вниз с грохотом, треском, в клубах пыли посыпались камни и дреколье. Казалось, что сами горы начали рушиться, засыпая выход из расщелины.
Мамонты испуганное попятились, а по ту сторону отчаянно трубил младший самец: звал их на помощь. И тогда оба мамонта метнулись вперёд. Они разбрасывали хоботами ветви, поддевали бивнями камни, пытаясь вызволить из западни своего товарища, но тут сверху, прямо им на головы и спины полетели пылающие головёшки.
И перепуганные мамонты отступили перед огнём. Обожжённые, они повернулись и побежали в долину, тем более, что уже никто не загораживал им путь: собаки и люди внезапно исчезли, словно провалившись сквозь землю.
А вверху, по обе стороны расщелины, с новой силой раздались крики — теперь уже победные, и на мамонта, попавшего в западню, посыпались тяжёлые острые камни.
Несколько дней вокруг огромной туши продолжался кровавый пир. Люди и собаки объедались мясом так, что не могли двигаться; они тут же и засыпали, с ног до головы перемазанные кровью, и тогда хищные птицы, беспрестанно кружившие в небе, урывали свою долю добычи. А проснувшись, племя и стая снова принимались за еду.
В конце концов на дне расщелины остался идеально обглоданный скелет.
Тогда охотники отделили череп с бивнями и понесли к пещере. Отныне он будет лежать возле входа, рядом с черепом саблезубого тигра, как предупреждение всем, кто отважится подойти к пещере: здесь живёт могучее племя охотников, победителей саблезубых тигров и мамонтов.
И каждый раз, как только Великий Охотник уходил на отдых, первый охотник вставал на пороге пещеры. Гордо и довольно оглядывал он широкую долину, которая отныне принадлежала его племени, начинал бить себя кулаками в грудь. Всё сильнее и сильнее, всё звонче и звонче отзывалась грудная полость на эти удары — казалось, звук раскатывался по всей долине, предупреждая всех, что у долины есть хозяин. Он бил себя в грудь со всех сил и кричал, и племя дружно подхватывало его крик, и А-ку кричал вместе со всеми.
Он был теперь настоящим охотником и даже во сне не расставался со своей дубинкой.
Племя постепенно обживало долину. Всё дальше и дальше заходили охотники. Не только за добычей — добычи хватало и поблизости: их гнало вперёд, манило и звало любопытство, и они обследовали всё новые и новые охотничьи угодья.
И А-ку, должно быть, принадлежал к тем, кто чаще всех отправлялся в дальние странствия.
Он бродил по долине, от леса к лесу, от озера к озеру, исследуя каждый закоулок, и глаза замечал каждую деталь: сломанную ветку, свежий след на земле. А-ку останавливался, приглядываясь и принюхиваясь, ноздри его расширялись, а пальцы впивались в дубинку: А-ку давно научился читать следы. Он мог бы сказать, какое животное здесь прошло, молодое оно было или старое, голодное или сытое, здоровое или больное, возбуждённое или спокойное — обострённое восприятие А-ку подмечало всё. Он ходил так осторожно и бесшумно, что мог бы подкрасться к самому чуткому животному и повалить его одним ударом дубинки. И хотя такая возможность представлялась часто, А-ку убивал редко — только тогда, когда в нём просыпался голов. Да и то: он мог голодать много дней подряд, не теряя сил. Его кожа, опалённая солнцем и выдубленная ветрами, не боялась ни жары, ни холода. Тело его состояло из сплошных мышц, он за это время ещё больше подрос, а в плечах раздался вширь, и мог бы померяться силой с первым охотником.
Как-то А-ку нашёл ещё одну большую пещеру на противоположном краю долины среди высоких скал. Вход в пещеру был такой большой и широкий, что его не завалить никакими камнями, и А-ку смело вошёл внутрь: здесь не мог жить ни человек, ни даже хищник.
Высоко наверху нависала скала, и посредине, в большом провале, синело небо. Было довольно светло, и А-ку обшарил всю пещеру, но кроме нескольких костей ничего не нашёл. Разочарованный, он уже собрался было идти прочь, как вдруг Великий Охотник заглянул в отверстие в потолке своим огненным оком.
Пещера враз ожила, когда на её стены брызнули горячие лучи. И на стене, лицом к которой А-ку как раз стоял, вдруг начали двигаться какие-то красные существа.
А-ку аж отскочил, перепуганный, а перед ним, рассыпанные по серому фону, двигались и двигались красные животные. Вот мамонт, подняв хобот, бежит вперёд, а от него убегают странные тоненькие фигурки, размахивающие копьями. Вот сцепились рогами два буйвола: выгнутые спины, врытые в землю копыта, опущенные морды. А-ку даже показалось, что он слышит их рёв. А вот саблезубый тигр подкрадывается к антилопе, которая беззаботно щиплет траву, не ведая про смертельную опасность. И повсюду тоненькие подвижные человечки: они то бегут, догоняя зверей, то прыгают вокруг убитой жертвы, то бросают копья, втыкая их в животных.
Великий Охотник, которому, должно быть, надоело заглядывать в пещеру, пошёл дальше, и вокруг сразу залегли тени. Красные краски погасли, поисчезали животные и люди, стена снова стала тёмной.
Ошеломлённый и потрясённый А-ку выбрался из пещеры. Ему казалось, что это Великий Охотник прогнал перед собой всех тех чудесных существ. Опасливо посмотрел он на небо, но там не двигалось ни одной красной фигурки, и А-ку, вконец растерянный, медленно побрёл домой.
С тех пор он не раз приходил в эту пещеру. Ощущая, как всё внутри немеет от стража, он крадучись входил внутрь и подолгу стоял перед стеной, ожидая, пока заглянет Великий Охотник.
И тогда происходило одно и то же: падали лучи, оживала стена. Она напоминала долину, населённую людьми и животными. Они были красного цвета и были гораздо мельче настоящих.
И А-ку начал думать, что это всё — добыча, на которую охотится Великий Охотник. А забавные человечки — его соплеменники. Убегая от Великого Охотника, животные прячутся в пещеру, и тогда он посылает вот этих человечков, чтобы они выгоняли их на небо.
А однажды, когда Великий Охотник вот-вот должен был отвернуть свой глаз от пещеры, А-ку, отважившись, изо всей силы ударил дубинкой антилопу, которая паслась невдалеке. Великий Охотник сразу же спрятался, разбежались и звери, а А-ку долго искал на полу красную антилопу: он же попал её прямо в голову и даже видел, как она падала вниз.
Так и не найдя антилопы, он покинул пещеру.
Пещера не шла у него из головы. Он думал о ней, ложась спать, думал, просыпаясь, она даже снилась ему, и юноше каждый раз сильнее хотелось добыть красного зверя, принести домой. Как-то А-ку попробовал рассказать другим охотникам о чудесных животных, но они так ничего и не поняли: А-ку не хватало слов. Даже Ё-га остался безразличен.
Тогда А-ку решил сводить его в пещеру. Пусть собственными глазами увидит, как Великий Охотник выгоняет красных зверей.
Вышли, как только начало светать. Великий Охотник ещё только поднимался со своего невидимого лежбища, а две фигуры с боевыми дубинками на плечах уже спускались в долину. Внизу к ним присоединился Га-ав, который как раз вылез из норы, и они уже втроём отправились дальше.
Шли весь день до позднего вечера. Когда начало смеркаться, Га-ав начал проявлять беспокойство. Он останавливался, повизгивая, словно призывая друзей повернуть назад, пока, наконец, А-ку не сказал сердито:
— Га-ав может бежать назад! А-ку и Ё-га пойдут без Га-ава!
И Га-ав, помахав виновато хвостом, скрылся во тьме. А-ку понимал, почему Га-ав так порывался вернуться: у Га-ава появилась семья. Четверо маленьких щенков и подруга. Красивая и ласковая, она даже позволяла А-ку гладить себя по спине. Поэтому он не очень сердился на своего четвероногого друга.
Поужинав небольшой антилопой, добытой по дороге, они остановились неподалёку от речки. Выбрали густой куст, залезли в него, убедившись, что там нет змей, и, прислонившись друг к другу, сразу же заснули.
А-ку проснулся от того, что его будто кто-то толкнул в грудь. Подумал, что это Ё-га, но товарищ крепко спал. Тогда А-ку поднялся, выставил из куста голову и настороженно огляделся.
И почти сразу увидел огонь.
Огонь горел внизу, у речки. Светлый язычок трепетал во тьме, то вырастал, то оседал, и было в нём что-то необычное и тревожное — племя А-ку никогда не зажигало огонь за пределами пещеры: ночью видно далеко-далеко, и вражеский взгляд его сразу заметит.
