Илья Подольский - Ожившая головоломка
— Ты что, обалдел совсем?! — возмутился я. — Ты за кого меня принимаешь, я же тебе не собака.
— Да подожди ты орать, я следственный эксперимент провожу, — успокаивал меня Юрка. — Мне кажется, я понял, что это такое.
— Ну и что же? Говори, пока я тебе не врезал за твои выходки, — пригрозил я.
Но Юрка ничего объяснять не торопился. Он положил цепь с крюком на место и, не обращая на меня ни малейшего внимания, кинулся разгребать солому. Прошлый раз я разобрал где-то две трети. Что ему там понадобилось, я никак понять не мог, не иначе как он малость свихнулся. Вспомнив, что с душевнобольными надо обращаться осторожно, не злить их и ни на что не провоцировать, я как можно спокойнее обратился к своему другу.
— Юра, скажи, пожалуйста, что ты там ищешь, а? — спросил я.
— Лучше бы помог, что стоишь как истукан? — ответил Юрка, и мне показалось, что его глаза как-то странно блестят.
Решив, что с ненормальными людьми связываться себе дороже встанет, я повиновался — опустился на колени и стал помогать ему разгребать оставшуюся солому.
— Хоть намекни, что мы ищем-то? — попытался узнать я.
— Все подряд, если что-нибудь найдешь, сразу показывай мне, — ответил он.
Старательно перекладывая солому, вскоре я наткнулся на что-то неширокое и твердое. Оно наполовину было в земле, я не стал сразу докладывать об этом Юрке, а решил сначала выкопать эту штуку полностью. Через минуту на свет показался какой-то крючок, очень похожий на тот, что был на цепи.
— Мы это искали? — спросил я, обращаясь к другу.
— Ура, значит, я был прав! — обрадовался Юрка и выхватил мою находку у меня из рук.
Гислер взял эту штуку и приложил к крюку на цепи. И оказалось, что это вторая половина какого-то большого ошейника. Без всякого сомнения, раньше это было единым целым.
— Ну и что это за ошейник? — поинтересовался я.
— На нем держали узника, а вместо наручников эту штуковину надевали ему на шею, он и сидел, как собачка на привязи — цепь-то вон какая длинная, можно ходить по всему сараю, а из плена не вырвешься, — объяснил Юрка, радуясь своей сообразительности.
— Пожалуй, ты прав, — согласился я после недолгих размышлений. — И кого же это тут держали в заложниках?
— Ну мало ли, — развел руками Юрка. — Может, твоя бабка ставила какие-нибудь эксперименты, она же колдунья была, ты сам говорил.
— Скажешь тоже, зачем ты зря на моих родственников наговариваешь, — разозлился я. — Что она тебе, в гестапо, что ли, работала?
И, словно поддерживая мой протест, вдруг раздался протяжный нечеловеческий вопль. Мы вздрогнули от неожиданности, а Юрка вообще еле на ногах устоял.
— Что это было?! — спросил он, испугавшись не на шутку.
Не дожидаясь моего ответа, с деревянной полки, которая находилась под самым потолком, спрыгнул наш бесстыжий Уголь и засиял своими желтыми глазами-прожекторами.
— Вот бесенок, — вздохнул Гислер. — Я уж подумал, что это твоя бабушка с того света возмущается.
— Зачем ей самой возмущаться, у нее защитник есть, — парировал я. — Так мы мебель сегодня будем перетаскивать или тебя животное напугало?
— Еще не нашелся на свете тот, кто меня напугает, — гордо произнес Юрка. — Пошли таскать твою мебель.
Уголь бросился за нами по пятам. Когда мы зашли в бабкину комнату, котяра уже дожидался нас, стоя на моей кровати и яростно размахивая хвостом.
Глава VII
Двадцать девятый
Потихоньку, незаметно, мы перетащили всю рухлядь в сарай. Уголь следовал за нами повсюду — не лень ему было носиться туда-сюда. Он как будто наблюдал, чтобы мы чего-нибудь не сотворили. Уморенные и довольные, мы вернулись в дом.
— Боже, как я устал, — вздохнул я.
— И не говори, — согласился Юрка. — Как будто вагон угля разгрузил.
— Совсем забыл тебя спросить, — начал я. — Ты Журавлевой позвонил?
— Точно. Думаю, о чем же я хотел рассказать тебе, — ответил Юрка. — Ты меня сбил своим сараем.
— Ну и что? — поинтересовался я.
— Я ей сначала навешал всякой лапши на уши, что о ней по всей школе гремит слава известной гадалки и любительницы всякой разной магии, — рассказал Гислер. — Она, естественно, растаяла и стала отнекиваться, что она, мол, только учится всему понемногу, но кое-чего понимает.
— Дальше-то что? — не терпелось мне поскорее узнать результат.
— Потом я осторожно ей намекнул, что у моего нового друга, то есть у тебя, есть одна старинная любопытная вещица, связанная с гаданием или чем-то в этом духе, но мы никак не можем в этом разобраться и нам нужна ее помощь, — продолжил Юрка. — На такую наживку она клюнула моментально — она, по-моему, уже все существующие книги по магии и астрологии перечитала, тот факт, что есть еще что-то, чего она в глаза не видела, заинтересовал ее безумно.
— Слушай, а она не разнесет об этом по всей школе? — вдруг насторожился я.
— Нет, что ты меня за дурака держишь? — оскорбился Гислер. — Я ее предупредил, чтобы она никому ни-ни.
— А ты уверен, что на нее можно положиться? — засомневался я.
— Будь спокоен, она из гордости, что ей доверили какую-то тайну, будет молчать, как могила, — заверил меня Гислер.
— Хорошо, если так, — немного успокоился я. — Так когда же мы этим займемся?
— Кстати, сколько сейчас времени? — спросил Юрка, сделав бешеные глаза.
Я, не поворачиваясь, показал рукой на часы, висевшие на стене. Они также достались нам от бабки Клавдии — это были часы с боем, мне сразу представлялось, что я нахожусь в каком-то старинном английском замке.
Юрка взглянул на часы и стал отчаянно махать руками.
— Вставай скорее, надо бежать, у нас осталось всего пять минут, иначе все пропало! — закричал Гислер и потащил меня за руку.
— Куда бежать? — не понял я, к тому же усталость после нашего трудового подвига уже начинала сказываться.
— Как это куда? За Евой, конечно, куда же еще? — объяснил мне Юрка. — Я договорился, что мы за ней зайдем. Шевелись!
Мы пулей вылетели из дома, чем очень напугали соседских бабушек. Они — уму непостижимо — все еще сидели на лавочке и сплетничали.
— Далеко бежать-то? — спросил я, немного запыхавшись.
— Не очень, — ответил Юрка. — Вот сейчас за угол завернем и там уже рукой подать.
Каким образом, не знаю, но ровно в назначенный час мы уже были возле квартиры, где проживала русоволосая Ева.
— А зачем мы, собственно, так торопились? — спросил я, слегка отдышавшись.
— Ты Журавлеву не знаешь, — ответил Гислер. — Если бы мы опоздали, неизвестно еще, стала бы она с нами разговаривать, подумала бы, что мы ее разыгрываем.
— Ну тогда звони, не тяни, — предложил я.
Дверь нам открыла сама Ева. Мне сразу бросилось в глаза, что она уже была одета — на ней были джинсы и голубая кофточка с короткими рукавами. Понятно, что она нас ждала. Это хорошо, значит, Юрка заинтриговал ее не на шутку.
— Привет, Юра! Привет, Антон! — вежливо поздоровалась она. — Я уже готова, только куртку накину, а то вечером холодновато будет.
— Давай, поторопись только, — с важным видом заметил Гислер, словно сами мы не были на грани опоздания.
Ева, уже одетая в куртку, очень быстро вернулась. Она захлопнула дверь, повернулась к нам и очаровательно улыбнулась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.
Когда и Журавлева поздоровалась с нашими незабвенными бабушками, те переглянулись.
— Николай Борисович дома? — полюбопытствовали они.
— Дома, — ответил я, задрав кверху голову и увидев свет в его комнате. — Позвать его?
— Нет, не надо, — энергично замахали бабульки руками. — Мы просто так спросили.
Скажут, весь день копались где-то, а теперь девчонку в гости привели. Я нарочно предложил отца позвать, чтобы они своими любопытными носами не лезли, куда их не просят.
— А что, твой отец дома? — вдруг остановилась Ева.
— У него срочная работа, он еще с утра заперся в своей комнате и пыхтит там над своими бумажками, — объяснил я. — Да ты не беспокойся, он у меня мировой парень, и всегда любит, когда у нас в доме гости. Правда, сейчас не тот случай, он ничего не видит и не слышит, кроме своих переводов.
Мы зашли внутрь, и Ева первым делом восхитилась размерами нашего дома.
— Вот это домина! — произнесла впечатленная Журавлева. — Сколько же вас тут человек живет?
— Сейчас двое — я и мой отец, — ответил я. — Пардон, забыл, еще наш кот Уголь.
Словно услышав свое имя, котяра тут же вышел нас встречать своей грациозной походкой.
— А вот и Уголь собственной персоной, — представил я кота гостье.
— Не многовато ли места для двоих? — спросила одноклассница. — Прошу прощения, для троих.
— Да нет, нормально, — заверил я ее. — А раньше-то вообще Клавдия Никитична, моя двоюродная бабка, одна жила, и ничего.
