Илья Подольский - Ожившая головоломка
— Весело было, да? — сказал он, в упор глядя на признанную красотку класса. — Может, хочешь окунуться?
— Нет, Макс, что ты, — тряхнула головой Кирсанова, отчего ее светлые волнистые волосы заблестели на солнце, — если я захочу искупаться, мне ничья помощь не понадобится, можешь мне поверить.
— А то я могу тебя донести прямо до речки, — заверил Макс.
После того, как Ольга его так ловко поставила на место, Максим заметно поостыл, а то уж создалось такое впечатление, что он сейчас ее на руки подхватит и закинет в воду. Но так нагло поступить с самой Кирсановой у него духу не хватило.
Я бы вот не стал отступать на его месте. Что из того, что она первая красотка в классе, насколько я успел разобрать что к чему, смеялась громче всех, — значит, получай свое.
Вернулся Пашка Синев, весь в песке с ног до головы, в прямом смысле этого слова. Песок был у него даже в волосах, он отчаянно пытался стряхнуть его с головы и в итоге стал похож на взъерошенного воробья. Потом он принялся отплевываться.
— Вкусно? — ехидно спросил его Макс.
— Очень, — ответил Паша. — Так приятно на зубах поскрипывает.
— Так тебе и надо, чтобы в следующий раз думал, кого окатывать холодной водичкой, — предупредил Максим.
— Да я хотел побегать, разогреться, — объяснил Синев. — Ты для этой цели лучше всего подходил. Только я не рассчитывал, что ты решишь меня за это в песке утопить.
— Ладно, рассказывай, — не поверил Максим, бравируя перед девчонками.
— Без меня произошло что-то интересное? — послышался еще чей-то голос.
Я повернул голову, как только мое ухо уловило знакомый тембр. Голос принадлежал именно тому, на кого я и подумал, — Юрке Гислеру.
— Юрка, привет! — поздоровался я. — Ты-то мне и нужен. Как прошла тренировка?
— Всем привет! — бросил Юрка, отметив при этом каждого взглядом, после чего тоже устроился на полотенце рядом со мной. — Тренировка была так себе, что-то сегодня все какие-то несобранные пришли, пора бы тебе присоединяться — глядишь, внесешь свежую струю в нашу команду.
— Внесу обязательно, только чуть позже, — заверил его я.
Я подумал, что сама судьба привела меня на берег. Ведь сегодня был выходной, где живет Юрка, я пока не знал, а мне было, что ему рассказать. Он, конечно, обещал сегодня зайти после обеда, но до этого времени надо было тоже чем-нибудь заняться.
— Так зачем я тебе понадобился? — спросил Гислер.
Я было собирался уже ему поведать о странных перемещениях камней на доске, но увидел, что мой ответ интересует не только моего нового друга, но и всех остальных присутствующих одноклассников.
— Не хочешь искупаться? — предложил я, совершенно неожиданно для Юрки, как мне показалось. Кроме того, произнося эти слова, я еще и подмигнул ему одним глазом, чтобы он догадался, что я просто хочу удалиться от любопытных ушей.
— Искупаться? — переспросил Гислер, потирая плечо, все еще не вникая в мой хитроумный план.
— Тебе что, слабо окунуться? — снова спросил я, продолжая подмигивать. — Пошли.
На этот раз до Юрки дошло, что у меня что-то на уме. Он не стал больше раздумывать.
— Поплавать, говоришь? — сказал он. — Легко!
Мы вместе со здоровяком Гислером направились к воде под восхищенными взглядами одноклассниц и не очень одобрительными одноклассников.
— Что ты мне все подмигивал? — спросил Юрка. — Рассказывай давай!
— Сначала окунемся, — предложил я. — А то подумают, что мы испугались.
Юрка на это возражать не стал, и мы с разбега погрузились в прохладное водное царство и завопили не хуже, чем предыдущие наши собратья. А я-то думал, что не смогу так заорать. Смог ведь. Холод, конечно, бодрил, но мы не стали сильно увлекаться. Поработав минут пять конечностями и продемонстрировав всему берегу, что мы поплавали, мы решили со спокойной совестью выбираться на берег.
Я выходил, шумно разгребая воду ногами, и бросил случайный взгляд на Гислера. Глаза у него были круглые, и мне стало понятно, что если бы не я, то он ни за что бы в воду не полез. И теперь он ждал, что я сообщу в оправдание что-то обалденное.
— Теперь ты, может, скажешь, зачем я тебе понадобился? — спросил Юрка, пока мы еще не вернулись к своим.
— Ты сейчас свободен? — спросил я его с надеждой. — Поможешь мне перетащить старые вещи в сарай?
— Я, конечно, не занят, — ответил Юрка, — но неужели я только из-за этого полез в эту ледяную воду? Ты сразу не мог этого сказать?
— Это еще не все, — продолжал я, когда мы уже подошли к группе наших сотоварищей почти вплотную. — Кое-что произошло с головоломкой, и ты должен это увидеть собственными глазами. Не мог же я об этом при них рассказать, мы ведь решили все держать в тайне, разве не так?
— Это другое дело, — с облегчением вздохнул Гислер. — Естественно, мы никому не будем сообщать о нашей находке.
— Сразу покинем наш дружный коллектив или погреемся на солнышке? — спросил я Юрку.
— Давай хоть немного обсохнем и тогда уж двинем, — ответил он.
— Договорились, — согласился я.
Мы молча плюхнулись на свои полотенца и подставили спины солнцу. Немного подсохнув, мы попрощались с остальными и направились ко мне домой. По дороге я объяснил Юрке, что не собирался его эксплуатировать, но отец взял срочную работу на дом. Вчера мы расставили более-менее мебель, а старье сгрузили в бабкину комнату. Сегодня собирались его отправить в подвал. А я точно знаю, что если сразу этого не сделать, то потом все это барахло будет год лежать. К тому же загружать так интересующую нас теперь комнату не хотелось особенно. Гислер полностью со мной согласился.
Так за разговором мы добрели до моего — я уже не задумываясь называл этот замечательный огромный дом своим — дома. Погодка, как я уже говорил, выдалась классная, поэтому вездесущие бабульки были на посту. Я громко с ними поздоровался, моему примеру последовал и Юрка. Бабки, пригретые солнцем и от этого подобревшие, разулыбались нам в ответ. Даже лохматая собачонка сегодня не повизгивала, а лежала на травке прямо перед ними и наслаждалась теплом.
— Загорали небось? — поинтересовалась одна из бабулек, Ольга Афанасьевна, которая, несмотря на тепло, продолжала напяливать на себя цветной платок. Говорят, что в старости человек все время мерзнет, хоть зима на улице, хоть лето. Кажется, теперь я верю, что это правда.
— Не только загорали, но и искупались, — гордо заметил Юрка, чем поверг бабушек в полное изумление.
— Ой, ребятки, холодновато еще купаться-то, не простудитесь? — запричитала другая старуха, бабка Вера, и неодобрительно покачала головой.
— А мы закаляемся, — объяснил я, чем и остановил приближающуюся бурю негодования насчет родительского недогляда.
Бабки больше ничего не сказали, но проводили нас с Юркой очень пристальным взглядом. Обсуждают теперь, наверное, кто с кем связался и к чему это приведет. С другой стороны, чем им еще заниматься, кроме перемывания косточек соседям, тем более появившимся всего пару недель назад.
Мы зашли в дом, и тут же откуда ни возьмись у моих ног очутился Уголь. Вот загадочное создание! С крысами ему сегодня, наверное, не повезло, и он, почуяв наше приближение, рассчитывал, что я, добрая душа, покормлю его завтраком, а вернее сказать, уже обедом. Он покрутился возле моих ног, честно потерся об них своими черными ушами. Поняв, что я не реагирую на его подлизывания, котяра перекинулся на Юрку. Гислер сидел в кресле, которое все еще стояло у входа, когда желтоглазое животное запрыгнуло ему на колени и стало напрашиваться на то, чтобы его погладили. Юрка незамедлительно откликнулся на кошачий призыв и начал почесывать ему за ушками. Уголь от удовольствия замурлыкал, такое создавалось впечатление, что включили трансформатор или еще какой-нибудь прибор, и стал поглядывать на меня — видишь, мол, даже твой друг меня признал, не пора ли меня уже покормить.
— Ладно, так уж и быть, — милосердно произнес я и открыл дверцу холодильника. Уголь в ту же секунду покинул пригревшие его колени и с интересом заглянул в холодильник. Я достал одну из остававшихся со вчерашнего дня сарделек и бросил ее ему.
— Смотри, даже хвост трубой, — заметил Гислер. — Предатель, променял меня на колбасное изделие.
— Кстати, может, мы тоже подкрепимся перед трудовым подвигом? — осведомился я у друга.
— Я не против, — ответил Юрка, — даже могу помочь, чем смогу.
— А вот этого не требуется, — остановил его я, — в нашей семье готовит исключительно ваш покорный слуга, и ему это жутко нравится.
Я достал из холодильника пару сарделек, яйца и банку паштета. Через несколько минут на сковородке пузырилась яичница-глазунья, в небольшой кастрюльке варились сардельки. Все это время я даром не терял: нарезал батон аккуратными ломтиками и щедро намазал их паштетом, разлил по чашкам ароматный чай, и что-то среднее между завтраком и обедом было на столе.
