Лене Каабербол - Сердце саламандры
На миг он отвел глаза. Неужели у саламандр есть совесть?
— Если хочешь знать, — сказал он, — о том, что ты мне нравишься, я не соврал.
— Как трогательно, — язвительно пробормотала Корнелия.
— Но это не помешало тебе украсть Сердце! — Я сделала еще один шаг вперед.
— Стой, — велел он. — Не подходи ближе. Я не хочу драться с тобой, Вилл, но если…
Боль пронзила меня, как лезвие ножа. Я упала на одно колено, потом рухнула ничком на холодный каменный пол.
— Вилл! — Ко мне подбежала Тарани, попыталась поднять меня. Ирма тоже встала рядом.
— Вилл, — яростно прошептала она. — Что случилось? Он тебя ранил?
У меня в глазах защипало, но я ни в коем случае не собиралась плакать перед этим мерзавцем. Я кое-как сумела подняться на колени и отчаянно заморгала, смахивая предательские слезы.
Дэнни тоже стоял на коленях. Его лицо перекосилось от боли точно так же, как и мое.
— Больно, — пожаловался он. — Вилл, почему мне так больно?
— Оно не твое, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Ты должен отдать его. Иначе оно погубит тебя.
— Но оно такое красивое, — сказал он неожиданно по-детски. — Такое красивое. Его все видели. И все его хотят. Солана сказала, что первая увидела его, это она рассказала мне о нем. Но она ведь не смогла до него добраться! А я смог. Я узнал, как это сделать. И теперь они все приходят ко мне и хотят его отобрать. — На миг его лицо перекосилось от ярости. Стало уродливым. — И ты тоже! Тоже хочешь его отобрать.
И вдруг я поняла, что хотела совсем не этого.
— Нет, — прошептала я. — Я не отниму его у тебя. Но если ты отдашь мне его, я приму.
Это застигло его врасплох. Да и остальных тоже.
— Вилл! Не оставишь же ты Сердце у него! — вскричала изумленная Ирма.
Я сжалась, превозмогая боль, и кивнула.
— Оставлю. Так надо. Разве ты не понимаешь?
Сердце нельзя забрать. Его можно только отдавать и принимать, но если взять его силой, то погибнут оба — и тот, кто отнял, и тот, у кого отняли.
В холодной, пустой комнате наступила мертвая тишина.
— Погибнут? — неуверенно переспросил Дэнни.
— Да. Разве не видишь, как оно губит тебя? Разве не видишь, как гибнут саламандры и весь мир, который им положено защищать?
— Сердце не может этого сделать, — сказала Тарани. — Оно не погубит нас!
— Нас погубит не Сердце. А мы сами, своими руками. Потому что наши поступки меняют нас. Точно так же, как поступки Дэнни изменили его. Дэнни, раньше ты всегда улыбался. Я никогда не встречала такого счастливого человека. А сейчас ты счастлив?
— Нет, — еле слышно признался Дэнни. Он сел па корточки и обхватил себя руками, как будто внутри у него все болело. — Разве оно… губит тебя? — тихо спросил он. — Я не желал этого, Вилл. Честное слово.
Мне хотелось поверить ему. Наверное, в глубине души я все-таки поверила. В Дэнни не было зла. Только озорство да излишнее любопытство.
— Ты отдашь мне Сердце? — спросила я его. По его лицу пробежала дрожь, как будто он собирался изменить облик. Потом оно стало твердым.
— Я… нет. Не могу. Вилл. — Он еще крепче обнял себя. — Оно такое красивое, — прошептал он, и в его голосе было столько страсти, что я чуть не заплакала от отчаяния.
— Пошли, — сказала я подругам. — Больше мы ничего не можем сделать.
— Неужели… неужели ты просто повернешься и уйдешь? — спросила Хай Лин. — Уйдешь и оставишь ему Сердце?
— Да.
Я начала спускаться по лестнице. Я сделала то, что необходимо и правильно. Но этого оказалось недостаточно.
Когда я была на полпути к воротам, он окликнул меня.
— Вилл.
Я остановилась, но не обернулась.
— Что?
— Пожалуйста… Я хочу тебе кое-что подарить. Возьмешь?
В тот же миг боль в моей груди утихла, словно Сердце снова оказалось на своем месте.
— Да, — ответила я. — Конечно, возьму. Отдать. И принять. Но не отобрать.
— Только… — умоляюще продолжил он. — Если я его подарю… ты починишь мой музыкальный центр?
Несмотря на всю усталость, меня разобрал смех.
— Посмотрим, что с ним можно сделать.
Но это, конечно же, был еще не конец. Надо было починить телегу и отвезти бедного мистера Густошерста домой, к миссис Густошерстке. Погода держалась отвратительная. Мы все простудились. Но, готовясь к отъезду из Лиллипонда, мы вдруг услышали над головой мощные раскаты, и это был не гром.
«У меня есть сила, у меня есть власть, — распевал голос Джо-Джо в миллионе миль от дома. — У меня есть музыка, у меня есть страсть».
Я рассмеялась. Наверху, в своей комнате под крышей башни, Дэнни наверняка танцевал.
— Ну, я рада, что хоть кто-то сейчас счастлив, — проворчала Корнелия.
— А ты разве не счастлива? — спросила я.
Ее хмурое лицо разгладилось. На губах заиграла улыбка.
— Да, — ответила она. — Сейчас дела идут намного лучше. — Она взмахнула рукой, и на обгоревшем склоне холма снова зазеленели деревья. Улыбка Корнелии стала шире. — Вот так мне больше нравится!
— Вилл, как ты себя чувствуешь, тебе лучше? — обеспокоено спросила Тарани. — Там, наверху… когда ты упала…
— Мне уже хорошо. — Мало сказать — хорошо. На миг я задумалась, и тут мне в голову пришли слова, которые намного лучше описывали, что я чувствую. Пусть это выражение не из тех, что произносят в торжественной обстановке, зато оно прекрасно отражало мое настроение: — У меня легко на сердце.
В сводчатых залах оплота Кондракара мне улыбался Оракул.
«Вот и усвоен еще один урок, — говорил он нам. — Взят еще один барьер. Вы растете, Стражницы. Взрослеете».
— Я хотела спросить… — начала я.
«Что?»
— Когда вы отправите нас назад… нельзя ли немного схитрить?
«Как это — схитрить, Стражница?»
— Ну, просто… мы ведь исчезли не несколько дней, никого не предупредив, ничего не объясняя…
«Ага. Родители».
— Одним словом… да.
«Нет нужды причинять им тревогу и боль. Хорошо, Стражница. Мы «схитрим». Время, как и пространство, здесь податливо».
И мы вернулись в тот же вечер, когда отправились в путь.
На следующий день в коридоре Шеффилдской школы я встретила Мэтта. Мучаясь угрызениями совести, я тупо глядела на свои ботинки.
— Привет, — окликнул он. — Что-то у тебя сегодня усталый вид. Неужели белка всю ночь спать не давала?
— Что-то вроде того, — пробормотала я.
Потом сделала нечеловеческое усилие, подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Твои щенки…
— Да, — сказал он. — Разбежались по всей квартире. Ни минуты спокойно не сидят, — он улыбнулся мне. — Может, все-таки хочешь на них посмотреть? Заходи после школы.
— Очень хочу, — сумела выдавить я, покраснев до ушей.
Его улыбка стала шире. У меня в груди появилось странное ощущение, не имевшее ничего общего с Сердцем Кондракара, а касавшееся только моего собственного сердца. Оно забилось как сумасшедшее.
— Тогда встретимся после уроков, — Мэтт махнул мне рукой и зашагал прочь.
У меня за спиной Ирма противным голосом затянула:
— А у Вилл свиданье, а у Вилл свида-анье…
Я толкнула ее в бок и велела умолкнуть. Но почему-то с моих губ не сходила довольная улыбка.
