Роберт Хайнлайн - Звездный зверь
— Садитесь, — сказал Гринберг спокойно, — и впредь следите за своим языком. Мистер Стюарт, ни от кого не требуется принятие адвоката вопреки желанию. Но вы поставили меня перед дилеммой. Юридически вы несовершеннолетний, и выбрали в качестве адвоката другого несовершеннолетнего. Это будет не очень хорошо выглядеть в деле, — он потер подбородок. — Не будет ли это выглядеть так, что вы или ваш адвокат, или вы оба пытаетесь направить судебное разбирательство по неправильному пути?
— О нет, сэр. — Бетти выглядела чопорной и целомудренной, но это была как раз одна из тех возможностей, на которую она рассчитывала, не говоря об этом Джонни.
— Гм-м…
— Ваша честь…
— Да, мистер Ломбард?
— Меня поражает нелепость этого. Девушка не имеет положения. Она не член адвокатуры, и, очевидно, она не может выступать в качестве поверенного. Мне не хотелось бы очутиться в положении человека, советующего суду, но не вызывает сомнений, что следует вывести ее за барьер и назначить адвоката. Могу я допустить, что общественный защитник — присутствует здесь и готов к делу?
— Можете допустить. Это все, господин городской поверенный?
— О да, ваша честь.
— Теперь позвольте мне указать, что суд находит бестактным с вашей стороны давать суду указания, и впредь этого не делайте.
— Да, ваша честь…
— У этого суда будет еще возможность делать свои ошибки. Согласно обычаям, по которым собирается этот суд, не обязательно, чтобы адвокат был формально квалифицированным, по вашему выражению — «был членом адвокатуры», дипломированным адвокатом. Если вы находите это правило необычным, позвольте заверить, что наследственные юристы-священники с Дефлаи находят такое еще более удивительным. Но только подобное правило вполне может быть применено в любом месте проведения суда. Тем не менее, благодарю вас за ваше предложение. Прошу встать общественного защитника.
— Я здесь, ваша честь. Сайрус Эндрюс.
— Благодарю вас. Вы готовы?
— Да, но понадобится переговорить наедине с моим подзащитным.
— Естественно. Итак, мистер Стюарт, что вы скажете, если суд назначит мистера Эндрюса вашим адвокатом или в качестве партнера вашего адвоката?
— Нет! — ответила Бетти.
— Мисс Соренсон, я обращаюсь к мистеру Стюарту.
Джон Томас посмотрел на Бетти.
— Нет, ваша честь.
— Почему нет?
— Я отвечу на этот вопрос, — встряла Бетти. — Я умею говорить быстро, поэтому я и адвокат. Мы не возьмем мистера Эндрюса, поскольку городской поверенный против нас из-за этой катавасии, связанной с Ламоксом, а городской поверенный и мистер Эндрюс являются партнерами в юридических делах, когда не ведут в суде подобные показательные баталии.
Гринберг повернулся к Эндрюсу.
— Это верно?
— Ну да, мы юридические партнеры, ваша честь. Понимаете, в таком городке…
— Вполне понимаю. Я также понимаю возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Садитесь.
— Мистер Гринберг?
— Что еще, девушка?
— Я бы могла частично вывести вас из этого затруднительного положения. Видите ли, у меня было нехорошее предчувствие, что какой-нибудь любитель вмешиваться в чужие дела попытается отстранить меня от участия. Поэтому мы оформили это заранее. Я его полувладелец.
— Полувладелец?
— Да. Ламокса. Вот, смотрите, — она вытащила из своей сумочки бумагу и протянула ее Гринбергу. — Купчая. Все по закону и как положено. По крайне мере, должно быть. Я взяла текст из учебного пособия.
Гринберг изучил документ.
— По форме все правильно. Дата вчерашняя, что с гражданской точки зрения означает, что вы имеете право при желании защищать ваши интересы. Но это не имеет силы в случае уголовных дел с более ранней датой.
— Ха! В данном случае нет никакого уголовного дела.
— Это нам еще предстоит решить. И не говорите «ха», это не юридический термин. Остался только вопрос, может ли лицо, подписавшее документ, продавать то, что числится в этом документе. Кому принадлежит Ламокс?
— Как кому? Джонни! Таково было завещание его отца.
— Да? Это оговорено в завещании, мистер Постль?
Мистер Постль пошептался с миссис Стюарт, затем ответил:
— Это оговорено, ваша честь. Это живое существо, называемое Ламокс, является движимым имуществом Джона Томаса Стюарта, младшего отпрыска этой семьи. Интересы миссис Стюарт осуществляются через интересы ее сына.
— Замечательное завещание. — Гринберг вручил купчую секретарю. — Подшейте это к делу.
Но Бетти на этом не успокоилась.
— Если хотите, ваша честь… назначьте любого, на ваш выбор. Но так, чтобы я могла сказать свое слово.
Гринберг вздохнул.
— Будет ли какая-нибудь польза от того, что я назначу кого-нибудь?
— Полагаю, что нет.
— Внесите в протокол. Пусть будет отражено, что вы оба, после должного предупреждения, настаиваете на том, чтобы защищать себя сами. Суд с сожалением берет на себя защиту ваших прав и советы относительно закона.
— О, не огорчайтесь, мистер Гринберг. Мы вам доверяем.
— Меня бы больше устроило, если бы это было не так, — сказал он сухо. — Но давайте двигаться дальше. Вот тот джентльмен в конце зала… кто вы?
— Вы меня, господин судья? Я представляю здесь «Галактик Пресс». Меня зовут Хови.
— Да? Секретарь даст материал для прессы потом, после расшифровки стенограммы. А если кому-нибудь понадобится, я сам позднее буду доступен для интервью. Но никаких снимков меня с этим существом Ламоксом. Здесь есть кто-нибудь еще из прессы?
Встали еще двое.
— Бейлиф сейчас поставит вам стулья за барьером.
— Хорошо, судья, но сначала…
— За барьер, пожалуйста. — Гринберг обвел вокруг взглядом. — Думаю, что все… Нет, джентльмен вон там… Ваше имя, сэр?
Человек, к которому он обращался, встал. На нем был строгий пиджак и серые в полоску шорты, и держался он с чувством собственного достоинства.
— Если суду будет угодно, мое имя, сэр, Омар Эскланд, доктор философии.
— Суду это не угодно, как, впрочем, и не неугодно, доктор. Являетесь ли вы одной из сторон по какому-либо из решаемых этим судом вопросов?
— Да, сэр. Я нахожусь здесь в качестве amicus curiae, друга суда.
Гринберг нахмурился.
— Суд предпочел бы сам выбирать себе друзей. Изложите суть вашего дела, доктор.
— С удовольствием, сэр. Я официальный исполнительный секретарь «Лиги сохранения Земли для людей».
Гринберг подавил стон, но Эскланд не заметил этого, поскольку смотрел вниз, извлекая большую рукопись.
— Как хорошо известно, с самого начала немыслимой практики космических путешествий наша родимая Земля, данная нам божественным законом, все больше и больше наводняется живыми существами… я бы сказал — зверями… сомнительного происхождения. Пагубные последствия этого дьявольского заполонения видны на каждом…
— Доктор Эскланд!
— Да, сэр?
— Какое вы имеете отношение к этому судебному заседанию? Вас кто-нибудь уполномочивал по какому-либо из решаемых здесь вопросов?
— Если ответить коротко, то нет, ваша честь. В более широком смысле, я являюсь защитником всего человечества. Общество, которое я имею честь…
— У вас есть какое-либо дело к самому суду? Может быть, петиция?
— Да, — мрачно ответил Эскланд. — У меня есть петиция.
— Представьте ее.
Эскланд порылся среди своих бумаг и вытащил одну из них. Ее передали Гринбергу, который даже не попытался с ней ознакомиться.
— А сейчас для протокола вкратце изложите характер вашей петиции. Говорите ясно и четко в ближайший микрофон.
— Итак… да будет угодно суду, общество, представителем которого я имею честь быть, Лига, если позволите сказать, охватывающая все человечество, молится… нет, требует, чтобы этот внеземной зверь, который уже нанес опустошение сей честной общине, был уничтожен. Такое уничтожение одобрено и, да, его требуют те священные…
— В этом и состоит ваша петиция? Вы хотите, чтобы суд отдал приказ об уничтожении неземного существа, известного под кличкой Ламокс?
— Да, но кроме того, у меня с собой полный набор аргументов. Я могу привести неопровержимые аргументы…
— Один момент. Слово «требует», которое вы сейчас употребили — оно фигурирует в вашей петиции?
— Нет, ваша честь, оно вырвалось у меня из сердца, от полноты чувств…
— Ваше сердце привело вас к неуважению к суду. Вы не хотели бы выразиться иначе?
Эскланд вытаращил глаза, потом недовольно сказал:
— Беру это слово назад. У меня не было намерения проявлять неуважение к суду.
— Очень хорошо. Петиция принята. Секретарь, зарегистрируйте ее. Решение в отношении петиции будет оглашено позднее. Теперь, что касается речи, которую вы хотите произнести. Судя по размеру вашего манускрипта, я полагаю, вам потребуется на это примерно пара часов?
