Елена Лев - Нелли. Тайна серых теней
Позже Элленика увела малышей спать, а взрослые устроились вокруг искусно сплетенной корзинки, где ползали светлячки. Разговор был совсем тихий и временами напоминал Нелли бормотание. Она услышала, как Цицерон произнес: «Хомо раттус».
«Человек-крыса, – автоматически перевела Нелли, сворачиваясь клубочком в углу. – Смотри-ка, какие умные. Латынь знают. Откуда?» Почти погрузившись в дрему, Нелли увидела, что у стены пещерки стоит Элленика, совсем по-человечьи уперев передние лапы в бока, и разглядывает ее, Нелли. Позади матери стоял Цицерон и что-то говорил ей прямо в ухо.
«Опять тайны!» – подумала Нелли, засыпая.
Глава 11
й приснился учитель латыни, которого школьники прозвали Гомункулом. Действительно, согбенный, низенький, остроухий учитель был похож на случайно выведенное в колбе существо. Он входил в класс, мелко семеня кривыми ножками и раздраженно озираясь, словно искал, кого бы укусить. В классе на его уроках всегда стояла тишина. Гомункул садился, складывал на краю стола ручки-лапки и погружался в длительное созерцание лиц учеников. Наконец, не обнаружив того, что искал, Гомункул обреченно вздыхал, поднимался и, написав на доске очередное изречение для заучивания, бродил между парт в молчании, как большая длинноносая крыса. Школьники, нестройным хором повторявшие латинскую фразу, его не боялись – просто не понимали, чего ждать. И в благоразумном молчании просиживали штаны на непонятных уроках непонятного существа.
Иногда Гомункул находил жертву, и однажды такая участь постигла Нелли. Обходя во время урока класс, Гомункул обнаружил среди учебников на парте Нелли «Метаморфозы». Он коснулся книги рукой-лапкой и уставился на Нелли. Достал очки в тяжелой роговой оправе и еще с минуту изучал ее лицо.
В конце урока, когда Нелли, предчувствуя неладное, пыталась затеряться в толпе, образовавшейся у узкой двери, Гомункул громко произнес:
– Мисс Сэлт, останьтесь.
Нелли села на первую парту, проклиная неудачный день. Гомункул вынул из своего портфеля сложенный листок и протянул его ей. Это был длинный список латинских фраз с переводом. Нелли навсегда запомнила первое изречение: Homo sum, что значит «Я – человек».
– Зачем мне это? – набравшись смелости, спросила она.
– Это не просто слова и древний язык, – сказал Гомункул. – Ты понимаешь, почему им пользуются врачи и юристы?
– Чтобы больной не знал, какой диагноз ставит доктор? – Нелли свято верила в это.
– Еще скажи, чтобы подсудимый не догадался, сколько лет ему сидеть. Глупая! Ессе femina!
Гомункул поднял вверх указательный палец и, неожиданно тихо и одновременно четко произнося слова, будто читал колдовское заклятие, произнес:
– Это – особая магия звука, слова и смысла. Чти ее! Человек любого времени должен знать эти магические формулы. Порой от них зависит успех, победа, выживание. Выучи все, что здесь написано. Я буду трясти тебя, как Везувий Этну, пока ты не будешь знать фразы назубок!
Нелли не стала прятаться от Гомункула и, напрягши силу воли, выучила требуемые латинские фразы с переводом. Ей даже понравилось. Но единственным, кто оценил ее знания в латыни, был Гарри, муж тетки Джен.
– Ну-ка, Нелл, – просил он иногда, вернувшись из бара. – Выдай что-нибудь… этакое!
Выслушав длинную крылатую фразу из Горация, он всхлипывал от умиления и, осушив остатки припасенной бутылки, говорил:
– Нелл, не жить тебе в Рыбном переулке. Помяни мое слово!
Гомункул приснился Нелли в виде крысы, которая, подняв указательный палец лапы, сказала: «In cauda venenum! Береги хвост и не спеши ставить точку!»
Нелли удивилась и проснулась.
Пробуждение сопровождалось шумом и громкими голосами у входа в нору.
Нелли села, прислушиваясь. Рядом зашевелился Корнелий.
– Аврора! – прошептал он и, подскочив, устремился к появившимся на пороге двум молоденьким крысам.
Все разом и радостно загалдели.
Нелли уловила, что пришла сестра Нумы и Цицерона – Сабина: хорошенькая крыска с белыми лапками, та самая претендентка на престол. Она привела с собой приехавшую в свите консула Ганнона подругу – Аврору.
Аврора обладала сияющим серым мехом с фиолетовым отливом, отчего показалась Нелли драгоценным камнем. Вела себя Аврора царственно: двигалась медленно, с достоинством. Корнелий бегал вокруг нее как заводной. Нелли улыбалась, но зависть к Авроре маленькой змейкой скользнула у ее сердца. Нелли стало неуютно, и она забилась в угол.
Увы! Нума бесцеремонно вытащил ее на середину.
– А это Нелли! – радостно сообщил он.
Гостьи обернулись, и вдруг Аврора, потрясенная, спросила:
– Флора? Ты здесь?!
Она так громко выказала удивление, что в норе опять повисла звенящая тишина. И снова по вине Нелли. «Сегодня ты всех доводишь до истерики!» – озабоченно сказала Ненэ.
– Ты ошиблась! Это не Флора! – попытался объяснить Нума.
Но Аврора, не обращая внимания на его слова, осторожно приблизилась к Нелли и принюхалась.
– Фло! Что ты здесь делаешь?
Нелли пожала плечами. Если бы она знала!
– Ты же говорила, что отправляешься на Подвиг, – настаивала Аврора.
– Я… это, я – не Флора! – призналась Нелли добродушно.
– А кто… ты? – Шерсть на загривке Авроры встала дыбом, она поднялась на задние лапы и показала крепкие длинные когти.
Нелли внутренне приготовилась к драке. Но между нею и Авророй возник Цицерон и быстро проговорил:
– Это не Фло, Аврора! А человек, прошедший Замещение.
Аврора мгновенно отпрыгнула, точно ее укусили.
– Почему… ее… до сих пор… не убили? – прошипела она.
– Потому что мы решили с этим повременить, – спокойно ответил Цицерон.
Глава 12
елли опять бежала, не разбирая дороги.
Она металась в пустынных переходах, подняла переполох в шести норках спокойно спящих крыс, трижды пронеслась по пустому форуму, но никак не могла найти выход из ставшего душным и тесным поселения.
Видимо, при возникновении опасной или напряженной ситуации крысиной породе, а Нелли чувствовала себя в этот момент самой несчастной крысой на свете, было свойственно бежать без оглядки от всех неприятностей. Но всякий раз неприятности не отставали от Нелли, а ждали, когда она остановится, чтобы приступить к новому испытанию ее сил и нервов. Впрочем, если подумать, у людей бывает так же.
В одном из туннелей ее догнали Цицерон и Нума. Нелли прижалась к стене, пытаясь определить, что они собираются делать: будут сразу рвать на куски или потащат ее в какой-нибудь тайный зал жертвоприношений.
– Нелли! – начал Цицерон. – Не беги! Успокойся! Мы не сделаем тебе ничего плохого!
– А вы можете что-то хорошее? – Нелли видела, что Нума заходит слева. – Лжецы и обманщики! Подлые крысы!
Нелли приняла боевую стойку. Они увидят, как умирает человек! Или крыса. Сейчас это неважно.
– Ты должна успокоиться и выслушать нас! – сказал Цицерон строго.
– Вас? Кошачий обед? – прошипела Нелли.
Цицерон вздохнул, помолчал, разглядывая Нелли, и обратился к Нуме неожиданно горестным тоном:
– Посмотри, брат! Кто это? Невоспитанный самец? Жестокий воин? Нет! Всего лишь девочка, несчастное человеческое создание в крысиной шкуре.
Нума согласно кивнул.
– Бедное, заблудшее, брошенное создание! – печально продолжал Цицерон.
Нума снова кивнул, а к горлу Нелли подкатил комок.
– Кто позаботится об одиноком ребенке, попавшем в темные туннели жизни? – продолжал Цицерон с великой грустью. – В жуткие подземелья ужасных обстоятельств и страшных событий!
Нелли всхлипнула. Под силу ли девочке, хоть и бывшей, справиться с такими приключениями? Нелли отчаянно захотелось снова увидеть надземный мир.
Цицерон воздел лапы к потолку туннеля.
– Чего хочет это дитя? Битвы? Крови? Боли?
– Я хочу одного: выйти отсюда! – Нелли уже не сдерживала рыданий.
– Нет ничего проще. Сейчас выйдешь, – радостно сообщил Цицерон и махнул лапой Нуме: – Готова!
Нума поднялся на задние лапы и легко перекинул ослабевшую от переживаний Нелли через могучее плечо. Из бокового ответвления показались морды любопытствующих крыс. Цицерон шикнул на них и отправился вперед, в темноту. Нума, пыхтя, потащился за ним. Хвост Нелли бессильно волочился по земле, оставляя в пыли замысловатую линию.
«Вот моя жизнь, кривая дорожка в серой пыли!» – всхлипывая, думала Нелли.
Через некоторое время она хоть и висела вниз головой, уловила запахи улицы. Они потекли сначала тонкой струйкой, потом набежали волной и вот заполнили весь туннель. Нелли спустилась с плеча Нумы и, глубоко дыша, окунулась в поток прохладного воздуха.
Щель между бетонными плитами, служившая воротами в нору, выходила на знакомую автомобильную свалку, но с другой стороны и значительно ближе к порту. Здесь чувствовался сильный запах затхлой воды и вечной сырости, что напомнило Нелли о Рыбном переулке. Ей стало грустно, хотя острого желания рвануть домой она не испытывала.
