Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла
— Эй, парень… закрой окно… не заставляй меня брать грех на душу… это ж надо, что уду… мал… — Юп перевернулся на другой бок.
Мальчик, который еще вчера испуганно закрыл бы окно, сегодня и не подумал это сделать. Впервые в жизни он ощутил, как в нем рождается что-то, похожее на чувство собственного достоинства и ответственности за маленькую подружку, которая спала у него в коробочке. Эта ответственность делала его сильнее. Взгляд, брошенный на старый будильник, заставил мальчика поторопиться. Но тут он вновь в красках представил, что его ждет. Школа! Маркус Вернрот! Новорожденное чувство собственного достоинства поникло, как проколотый воздушный шарик. Потерявший всякое мужество, он опустился на кушетку. От отчаяния Олли готов был броситься в Рейн. Быстрая смерть в волнах все же лучше, чем медленная, от рук палача Пауля Райзера.
Внезапно ему пришло в голову, что Ринхен вчера вечером обещала помочь ему. Коробочку с ней он в любом случае должен взять с собой: оставлять ее один на один с дядей Юпом было бы опасно. Вчера старик прикончил последнюю бутылку пойла и теперь с тяжелой хмельной головой перероет всю квартиру в поисках какой-нибудь выпивки. А когда ничего не найдет, в ярости станет швырять об стену все, что под руку попадет.
Он вздохнул, взял коробочку, надел джемпер и потертый школьный рюкзак. Возможно, ему повезет, и Буль Райзер сделает это быстро. А может, снова вмешается молодая практикантка. Но тогда уж лучше ему умереть.
Дюссельдорф
В излучине реки, прорытой потоком за столетия посреди равнинного ландшафта, в горизонт врезалась огромная тонкая башня с причудливыми, установленными друг за другом огнями. Она господствовала над несколькими высокими мостами, которые связывали бесконечные ряды домов вдоль восточного и западного берегов реки. Мощный поток нес свои воды к восточной части берега, прямо к променаду. Последний выводил гуляющих на каменные набережные.
— Привет, друзья! Вы прибыли на место! — над ними прозвучал голос орион-альбатроса. На секунду силуэт птицы закрыл собой небо, и в следующее мгновение незамеченный людьми Нандур снова скрылся в глубинах Космоса.
Вугур на полной скорости круто заложил влево, отчего носовая часть «Невесты циклона» ушла вправо. В ходе быстрого маневра шкипера паруса-колпаки свободно затрепетали по ветру и едва не слетели с голов отважных моряков.
— Держать! — заорал Вугур и направил плот к пологому берегу лугов Оберкасселя, что напротив Старого города.
«Невеста циклона» со свистом пронеслась по мелкому гравию, который окаймлял берег в этом месте, между лап овчарки, одну из которых она как раз подняла, чтобы пометить контейнер для мусора, проскочила по скользкой от вечерней росы траве луга прямо в поток посетителей ярмарки и столкнулась с детской коляской. Ребенок истошно заорал:
— Гномы! Мама, маленькие гномики!
Но мать только отмахнулась и начала искать светящуюся рекламу ярмарочных балаганов. Плот треснул под ногами продавца шариков и распался на составные части, а команда, описав дугу, приземлилась у витрины будки с лотерейными билетами. Вугур и его экипаж оказались на знаменитой Дюссельдорфской ярмарке.
Детка
— Хочу гномика! Вон того маленького гномика! Ой, какой хорошенький… Па, смотри! Ну посмотри же!
Маленькая девочка с толстенной пачкой лотерейных билетов, стоивших ее отцу целого состояния, стояла перед толстой женой хозяина лотерейной палатки, которая выдавала мелкие призы, и взволнованно ожидала, пока подойдет ее очередь. Толстая женщина выдала мальчишкам, стоявшим перед ней, дешевые пластмассовые стрелы и взглянула на малышку. Та протянула ей пачку билетов, показала на Клининга, забившегося между резиновым пауком и плюшевой зверюшкой, обернулась к своему отцу и возбужденно закричала:
— Папа, я хочу вон того маленького гномика! Того, с большими голубыми глазками!
Толстуха тем временем пересчитала билеты с символами, хотя это было совершенно излишне. Так называемые владельцы мелких выигрышей в любом случае всегда получали что-то из коробки с самым дешевым хламом, на усмотрение толстой дамы. При этом билеты должны были создавать у покупателя иллюзию, что до главного приза не хватает сущей мелочи. Ну, например, золотого сердца в ряду из пяти сердечек разного цвета. Конечно, игроки быстро собирали другие сердечки и цвета, но теперь нужно было только золотое. От этого люди теряли разум, покупая билетик за билетиком.
Особенно большую прибыль приносили дети, изводившие своих родителей, или молодые девушки и женщины, которым непременно хотелось иметь «вон того огромного плюшевого зверя». Часто толстухе становилось жалко молодых людей, которые порой тратили на билеты свою недельную зарплату лишь для того, чтобы их визгливые «кошечки» могли заполучить дешевую плюшевую игрушку. Чаще всего акция заканчивалась получением дешевой авторучки. Чтобы разочарованные вопли дамочек не слишком долго досаждали мужчинам, толстуха частенько добавляла от себя маленькую плюшевую игрушку.
— Ой, золотко, какой он сла-а-аденький, этот маленький мишка! Уси-пуси! Я сегодня положу его с собой в постель… Ну какой ду-у-ушка!
Погруженная в свои мысли, толстуха протянула девочке маленького плюшевого медвежонка, чему маленькие девочки обычно радовались больше, чем главному призу.
— Но я хочу вон того гно-о-омика-а-а-а!..
— Какого еще гномика? У нас нет гномиков!
Толстуха озадаченно смотрела на девочку. Та начала громко ныть.
— Ну да, это вы умеете — сперва разводите на деньги, а потом еще и обманываете маленького ребенка! — Взбешенный отец наступал на толстуху.
— Но у нас действительно нет гномов! Я могла бы дать малышке дополнительно ручку.
Какая наглость! Будешь с ними милой, так тебе же еще и нахамят!
— А это что, рядом с резиновым пауком? — вклинилась молодая женщина, взявшая на руки свою визжащую соплюшку. — Не бойся, детка, наш папочка позаботится, чтобы ты получила своего маленького гномика! Правда, папочка?
Толстуха обернулась: действительно, там, рядом с резиновым пауком, выглядевшим ну просто как живой, лежала маленькая куколка-гном. Откуда она здесь взялась? Ладно, пусть девчонка его забирает. Главное, пусть убираются, а то уже люди обращают внимание.
Клининг увидел гигантскую руку толстой дамы, которая тянулась за ним, и, мгновенно превратив резинового паука в плюшевую лошадку, заставил ее прыгнуть в руку толстухи.
— Но это не гномик! — возмутилась мать девочки.
— Либо давайте гнома, либо я вызываю полицию! — глава семейства потерял терпение.
У толстой дамы зазвенело в голове. Гном? Лошадка? Она уже собиралась искать гнома, но тут детка заверещала вновь:
— Ой, какой хорошенький! Пони! Папа, я хочу пони! Пони! Пони!
Измученный отец закатил глаза:
— Детка, но ведь ты же хотела гномика?
— Я хочу по-о-о-о-они! — ребенок выл громче сирены.
— Ну дай же ребенку его пони, Альфред!
Альфред метнул взгляд на толстуху, но та смотрела твердо и торжествующе. Мужчина опустил глаза — она победила.
— Гном или пони, но с вас десять евро! — дожала толстуха. «Гляньте-ка, до чего доводит бесстыдство!» — подумала она. Конечно, если возникнет спор, она найдет им этого дурацкого гнома, но, похоже, ее блеф удался. Молодой папаша, вздохнув, полез в карман и вытащил из портмоне пять евро.
— Пяти евро вполне достаточно.
— Тогда никакого хорошенького пони! — улыбнулась толстуха и помахала перед носом малышки плюшевой лошадкой. Как и ожидалось, соплюшка снова завопила.
— Ну ладно, вот десять евро!
Быстрым, отработанным движением толстуха схватила неожиданный дополнительный заработок, и, прежде чем мужчина успел что-нибудь заметить, деньги исчезли в ее кармане.
— Вот, сокровище мое, вот твой пони! Папа такой добрый!
Клинингу, притаившемуся за маленькой плюшевой игрушкой, толстуха понравилась. Ловко же она обставила этого идиота-папашу и его высокомерную женушку! Жаль, он не сможет увидеть, как волшебство рассеется и прелестный пони в присутствии истеричной мамаши снова превратится в отвратительного резинового паука.
Бурный взлет
— Куш… Куш!
— Эй, ноль, ты еще отважился прийти сюда?
Опять одно и то же. Каждый идиот может безнаказанно унижать его. Но все равно. Сегодня в любом случае решится его судьба. С самыми худшими предчувствиями он брел по школьному двору, как овца на бойню.
— Куш… Куш! Опять хочешь вылизать ботинки?
Олли увидел перед собой ботинки Буля. Ему было все равно. В душе он чувствовал какую-то невероятную ярость, спокойную и холодную. Он поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Паулю Райзеру.
— Заткни свою глупую глотку, Райзер! — словно издалека он услышал свой голос. Эффект разорвавшейся бомбы не был бы сильнее. Невероятная тишина воцарилась на школьном дворе.
