Джордж Липперт - Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших
— Гермиона! — снова рявкнул голос Рона из глубины камина.
— В любом случае, — вернулась к деловому тону Гермиона. — Да, Директриса планирует уйти в отставку, возможно, уже этим летом, при условии, что найдется подходящая замена. Скорее всего, она останется преподавателем трансфигурации и будет помогать новому директору, кем бы он или она ни оказались. Предлагали Невилла Долгопупса, но Министр решил, что он слишком молод для этого поста, что довольно глупо, но политика есть политика…
— Мерлин! — воскликнул Джеймс. — Вы все хотите попросить его стать новым директором!
Из глубин камина донесся счастливый торжествующий возглас. Гермиона нахмурилась.
— Ты не мог бы оставить это мне, спасибо большое. Все это целиком идея твоих отца и дяди. Но я вижу, что ты такой же ненормальный, как и они.
— Но как он может быть директором? — спросил Ной, соскочив с дивана и присаживаясь перед камином. — Извините, — быстро добавил он. — Невольно подслушал и все такое.
— В самом деле? — немного насмешливо ответила Гермиона. — А я-то полагала, что ты полнойстью погрузился в учебник Астрологии, как глупо с моей стороны. Пожалуйста, храните это в секрете, вы оба. Ох, так что я говорила? Рон, ты сможешь лучше объяснить, — она вздохнула и убрала челку с лица жестом, который был одним из ранних воспоминаний Джеймса о тетушке Гермионе. Она озадачено улыбнулась. — Удачи, Джеймс, увидимся через неделю. Роуз и Хьюго передают привет, и просили купить им Сладкие котелки в поезде. Доброго дня, Ной.
Она исчезла, а в углях снова появилось лицо дяди Рона.
— Отличная идея, да? — объявил он, глядя на Ноя и Джеймса с энтузиазмом.
— Но как? — снова спросил Ной. — Я имею в виду, что всего пару недель назад парень считался потенциально самым опасным волшебником в истории планеты, а теперь вы хотите, чтобы Министерство поручило ему кучу детей?
— Не без присмотра, — быстро сказал Рон. Очевидно, он много об этом думал. — Вот где пригодятся МакГонагалл и Невилл. Они будут присматривать за ним и помогать, что-то вроде совета директоров. МакГонагалл уже согласилась, хотя нам пришлось ее немного подтолкнуть. Она боялась, что по-прежнему по сути будет делать всю работу, но Мерлин заслужил доверие. Хотя это все же может случиться, но я и твой отец так не думаем. Мерлин похож на парня, рожденного руководить, понимаешь?
— Да, — согласился Джеймс, — Но все же он пришел из времен, когда руководить означало указывать людям их место в очереди к гильотине. Не могу представить как Министерство согласилось поставить его во главу Хогвартса.
— Твой Мерлин удивительно быстро учится, Джеймс, — серьезно сказал Рон. — Он уже побывал в Министерстве, встретился с необходимыми людьми и имел продолжительную дискуссию о том, как работают вещи сейчас и раньше. Он располагает к себе, должен сказать.
— Так почему бы им не оставить его у себя? — спросил Ной. — В смысле, самый знаменитый волшебник в мире и все такое. Кажется, что он предназначен стать Министром Магии, не меньше.
Рон усмехнулся немного ехидно:
— Полагаю, вы оба слишком молоды, чтобы понять смысл фразы: «сверхопытный и подопытный». В принципе, Департаменты не хотят его видеть. Парень типа Мерлина не сможет работать за письменным столом. И тяжело представить, что любой из руководителей, который бы его нанял, надолго бы задержался на своем посту.
— Ты думаешь его хотят «отодвинуть», верно? — предположил Джеймс.
— Подальше от себя, по крайней мере. Он немного свободный художник. Конечно, он, возможно, самый могущественный волшебник на сегодняшний день, но все же тысячелетний перерыв в практике… Как бы быстро он все ни постигал, он не будет соответствовать бюрократизму Министерства. Твой отец с трудом это выдерживает, Джеймс. Подумай, каково это будет для парня, который привык изгонять врагов в потусторонний мир одним взглядом. Дело в том, что Министерство искало место где-нибудь подальше, чтобы пристроить старика. Достаточно выдающееся, чтобы соответствовало статусу волшебника, но так же достаточно удаленное, чтобы он никому не навредил, фигурально выражаясь. А может и не фигурально. Кто знает.
— А Хогвартсу случайно понадобился новый директор? — ухмыляясь, спросил Ной.
— Ну, — сказал Рон, отвечая на улыбку Ноя. — Это кажется просто замечательным, разве нет?
— Даже если Министерство согласится, думаешь, он пойдет на это? — спросил Джеймс.
Похоже, там, с другой стороны камина Рон пожал плечами.
— Кто знает? Его пока что ни о чем не спрашивали. Но сначала самое важное, — тут Рон посерьезнел и изучающе посмотрел на Джеймса: — Ты знаешь его лучше, чем мы, племянничек. Ты был там, когда он восстал из прошлого. Ты был тем, кто уговорил его вернуться и помочь Хогвартсу и всему волшебному миру. Каково твое мнение? Как ты думаешь, из него выйдет хороший директор? Должны ли мы спросить его об этом?
Ной прислонился к спинке дивана, он не сводил глаз с Джеймса, ожидая его ответа. Джеймс знал, что стоило бы поразмышлять над ответом, но в душе уже знал его. Мерлин был непростым человеком, и он не был тем, кого можно с уверенностью назвать «хорошим», как, например, Альбуса Дамблдора или даже Минерву МакГонагалл. Но в одном Джеймс был стопроцентно уверен: Мерлин хотел стать хорошим. Было трудно сказать, кто лучше: директор, хороший по своей природе, или директор, каждодневно старающийся стать хорошим, но Джеймс был достаточно взрослым, чтобы понимать, что риск стоит того. К тому же, «Гремлинская» часть натуры Джеймса шептала ему, что будет забавно, если у них появится директор, способный взмахом ресницы отправить кого-нибудь вроде Табиты Корсики на дно преисподней.
— Спросите его, — решительно кивнул Джеймс. — Если Министерство идет на это, то спросите у него. Я надеюсь, что он согласится.
— Йухуууу! — завопил Ной, размахивая поднятыми руками.
— Но до тех пор держите это при себе, — строго сказал Рон. — Если у вас хоть слово вылетит пока твой папа и Гермиона не уладят все дела в Министерстве, это может испортить дело. Усекли?
Ной кивнул. Джеймс согласно улыбнулся.
— Твой папа уже получил обратно мантию и карту, не так ли? — спросил Рон у Джеймса, меняя тему разговора.
— Угу. И мне, по-видимому, придется побыть пешеходом, когда я вернусь. Две недели без метлы.
Рон сочувственно прищелкнул языком.
— И как раз тогда, когда у тебя начало что-то отлично получаться, насколько я слышал. Ну ладно. Знаешь, твой папа вынужден сыграть на публику, принять меры и все такое, но на самом деле он гордится тобой. Уж поверь мне.
Улыбка Джеймса расширилась, а щеки порозовели.
— Не то чтобы мне хотелось пережить это снова, — сказал Рон, его улыбка исчезла. — Но в таком единичном случае есть свое очарование. Хотя если ты решишь снова выкинуть что-нибудь эдакое, Джинни может решить, что тебе будет лучше на домашнем обучении запертым в подвале. Поверь мне, она шутить не будет, Джеймс.
Позже, после обеда Джеймс встретился с Зейном и Ральфом снаружи, поскольку Альма Алеронцы собирались в путь. Мальчики наблюдали, как автомобили выкатились из гаража, как затем гараж был разобран и аккуратно упакован в багажник Доджа Шершня.
— Есть во всем этом что-то глубокое и таинственное, не не могу точно сказать, что именно, — задумчиво произнес Зейн.
— Что? То, что гараж был упакован внутрь чего-то, минуту назад располагавшегося внутри него самого?
— Нет. Я про то, что популярность профессора Франклина среди девчонок все возрастает по мере приближения его отъезда.
Это было правдой. Франклин пользовался поразительной популярностью у женского пола, начиная с престарелых матрон и заканчивая девочками-первокурсницами, которые глупо хихикали, когда он проходил мимо, легонько похлопывая каждую из них по голове. Похоже, единственными женщинами, не попавшими под влияние его очарования, были Директриса и Виктуар, которые считали его просто напыщенным старым хвастуном. Тед объяснил, что одним из преимуществ старости является возможность флиртовать с любой девушкой без опасения, что это сочтут достаточно серьезным, чтобы обидеться. Зейн нашел это замечание довольно поучительным.
— Когда я буду старым, я тоже буду так флиртовать, — мечтательно вздохнул он.
— Он даже не флиртует, — заметил Джеймс, прищурившись, — он просто улыбается им и ведет себя так же скромно, как и всегда.
— Твои слова отражают степень твоих познаний во флирте.
Ральф закатил глаза.
— Я удивлен, что вы не делаете заметок.
— Ему стоило бы давать уроки, — серьезно сказал Зейн, наблюдая, как Франклин с легким поклоном поцеловал руку Петры Моргенштерн на прощание. Петра заулыбалась и слегка покраснела. Когда Франклин выпрямился, она подалась вперед и чмокнула его в щеку.
