Крессида Коуэлл - Как перехитрить дракона
Первым опомнился Норберт Сумасброд. Он стряхнул снег и вскочил на ноги:
— КАРАУЛ! УБИЙЦЫ! — заорал он. — ХВАТАЙТЕ ЕГО!
На стол вскочили двадцать Воинов. Иккинг попытался уплыть от греха подальше, но не сумел: он был окружен со всех сторон! Двое рослых Истериков выудили его из супа и поставили, мокрого и благоухающего, перед Норбертом Сумасбродом.
— Где остальные? Много вас пришло? — рявкнул Норберт Сумасброд, размахивая перед Иккинговым носом черной стороной своего топора.
Иккинг, брызгаясь супом, покачал головой.
Норберт Сумасброд и его воины посмотрели наверх, Камикадза висела высоко под потолком, в темноте, и ее черный костюм пришелся как нельзя кстати: Истерики ее не заметили.
— ОБЫСКАТЬ КРЫШУ И ВСЮ ДЕРЕВНЮ — завопил Норберт Сумасброд.
И опять обернулся к Иккингу, Норберт Сумасброд страдал нервным тиком, и его левый глаз подергивался, будто кузнечик, пустившийся в пляс.
— Ага, я тебя узнал! — воскликнул он, вытирая суп с Иккингова лица полой плаща стоявшего рядом Воина. — Клянусь подштанниками великого Тора! Ты и есть тот самый Хулиганский гаденыш, который вчера поразил стрелой мой царственный зад!
Начало беседы было не самое благоприятное.
— Здравствуйте! Как поживаете? — вежливо сказал Иккинг
— ОТВРАТИТЕЛЬНО! — завопил Норберт — ЗАЛ ГОРИТ КАК ОГНЕМ!
Тут в Зал ворвались запыхавшиеся Воины, Они доложили, что обыскали и крышу, и деревню, но больше ни одного Убийцы не обнаружили. Видимо, Одноглаз и Беззубик, почуяв неладное, упорхнули и спрятались в темноте.
Норберт Сумасброд задумался.
— Очень уж ты МАЛ для Убийцы, — проворчал он, снял с Иккинга меч и прицепил его к себе на пояс. — Да и тот, что вчера был с тобой, тот малый, что катается на лыжах точно старушка с вывихнутым коленом, если вдуматься, тоже невелик. Я понимаю, что за последние пятнадцать лет сильно отстал от жизни, но неужели Хулиганы настолько меня не уважают, что подсылают Наемными Убийцами ДЕТЕЙ?
— Я не Убийца, — запротестовал Иккинг дрожащим голосом.
— ВРЕШЬ! — взревел Норберт Сумасброд и кинулся на Иккинга, словно хотел зарубить его топором на месте. Впрочем, он сразу же успокоился и, поморщившись, уселся на трон.
— Но если ты не Убийца. — спросил Норберт, — то что же ты делаешь на Истерии? Зачем стреляешь в меня и отравляешь мой суп?
— Я, — сказал Иккинг, — ищу КАРТОШКУ. Наступила мертвая тишина.
— Тс-с-с! — прошипел Норберт Сумасброд и огляделся по сторонам, словно не сомневался, что у стен есть уши. — Нельзя произносить название Страшно-Сказать-Какого-Овоща ВСЛУХ!
— Естественно. — лукаво произнес Иккинг. — Очутившись ЗДЕСЬ, я сразу же понял, что все разговоры о Картошке — не более чем сказка. Ведь Картошки не существует, верно? Потому что никакой Америки тоже не существует… А Земля плоская, как блин, и если долго плыть на Запад, то в конце концов свалишься с се края…
— ЧУШЬ! — взревел Норберт Сумасброд. — УБИТЬ ЕГО! — заорал он, выпучив глаза. На губах его выступила пена. Наконец колоссальным усилием воли он совладал с собой. — Впрочем, подождите, сначала я просвещу его, а потом уж вы его убьете! — приказал Норберт и, чтобы успокоиться, принялся подкручивать свои роскошные усы.
— Земля круглая, как кольцо, а у кольца нет конца. — терпеливо объяснил Норберт Сумасброд. — Америка существует на самом деле, я это знаю, потому что сам там побывал. А что касается Страшно-Сказать-Какого-Овоща… Не понимаю, о чём ты толкуешь…
— Это потому, что его не существует, — повторил Иккинг.
— Нет, он ЕСТЬ! — упорствовал Норберт, с трудом сохраняя терпение.
— Нет, нету! — возразил Иккинг.
— Нет, есть!
— Нет, нету!
— Есть!
— Нету!
— ЕСТЬ, ЕСТЬ, ЕСТЬ, ЕСТЬ! — завопил Норберт Сумасброд, скрутив свои шикарные усы в тугие узелки.
— Докажи. — потребовал Иккинг.
— Я знаю, что Страшно-Сказать-Какой-Овощ существует… потому что… потому-что Страшно-Сказать-Какой-Овощ… он сейчас здесь, 6 этом самом зале! — вскричал Норберт Сумасброд и подбежал к стене, на которой висела карта Америки.
Двумя широкими взмахами топора он сорвал занавеску.
— Эй ты, УБИЙЦА-НЕДОМЕРОК! — гордо провозгласил Норберт Сумасброд. — ПОДОЙДИ ПОЗНАКОМЬСЯ С МОИМ ДОРОГИМ ПАПОЧКОЙ!
— Ух ты! — не удержался Иккинг, Норберт Сумасброд свихнулся явно сильнее, чем Мартовский Заяц в состоянии глубокого нервного срыва.
Потому что за занавеской, на постаменте, величественно возвышалась фигура замороженного Землекопа — родного папы Норберта Сумасброда.
Он стоял, гордо выпрямившись, воинственно топорща замороженные усы, разинув рот в беззвучном КРИКЕ, и являл собой воистину впечатляющее зрелище. Одна рука его покоилась на бедре, а в другой он держал стеклянную шкатулку, наполненную льдом.
Поверх льда в шкатулке лежал круглый, ничем не примечательный бугристо-коричневый овощ. «Так ВОТ, значит, какая она, эта волшебная, магическая КАРТОШКА», — разочарованно подумал Иккинг, Из Картошки торчала одна-единственная стрела.
А вокруг Норбертова папы на полу сплошным ковром лежали весьма необычные драконоподобные существа, называемые ПИСКУЛЯТОРАМИ.
Если кто не знает, эти диковинные животные часто использовались Викингами как сигнализация от воров. У них не было ног, чтобы гоняться за добычей, так что они всю жизнь лежали на спине, задрав в воздух свои длиннющие когти. Если какое-нибудь неосторожное животное касалось хоть одного из этих когтей, вся стая Пискуляторов тут же поднимала невыносимый ПИСК. Звук этот был таким громким и пронзительным, что мог убить небольших драконов (которые, как известно, имеют гораздо более острый слух, чем люди). Потом Пискуляторы пожирали свою жертву. Они, как пираньи, могли за шестьдесят секунд обглодать несчастное животное до костей.
— Норберт, как же так? — ахнул Иккинг. — Я думал, твой папа давно МЕРТВ!
— Да, так оно и есть. — с кривой ухмылкой подтвердил Норберт. — Мертв как гробовая доска. Но я решил: раз уж я храню замороженную Картошку то могу заодно похранить и замороженного папочку.
— Лучше бы устроил папе нормальные Викинговские Похороны, — содрогнулся Иккинг. — Вид у него тут… какой-то нечеловеческий…
— ПОХОРОНЫ МОЕГО ОТЦА СОСТОЯТСЯ В ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПОГИБНЕТ ЗЛОКОГОТЬ! — провозгласил Норберт Сумасброд. — Вот почему я его и заморозил. Перед тем как испустить последний вздох, папа воткнул в Картошку последнюю стрелу из тех, что подарили ему Люди-В-Перьях, и взял с меня клятву, что с помощью этой стрелы я избавлю мой народ от Злокогтя.
— Невозможно. — заметил Иккинг. — Как ты убьешь такую громадину одной маленькой стрелкой?
— Нет ничего не-ВОЗМОЖНОГО, — поправил его Норберт Сумасброд. — Есть только не-ВЕРОЯТНОЕ. И еще более невероятным этот замысел кажется мне потому, что никто из нас не может вытащить стрелу из Страшно-Сказать-Какого-Овоща. Почитай надпись на шкатулке.
Иккинг присмотрелся к шкатулке в руке Землекопа. В ней, замороженный во льду, лежал огорчительно заурядный на вид ОВОЩ под названием КАРТОШКА. А из этой Картошки торчала изящная маленькая стрелка, украшенная яркими перьями птиц, неведомых Иккингу Американских птиц, которые когда-то летали под еще не открытыми американскими небесами.
На переднем боку шкатулки красовалась табличка с изящно выписанным текстом:
«Тот, кто сумеет вынуть стрелу из этого Овоща, тот избавит наш народ от Злокогтя и станет Истинным Героем и Правителем Всех Викинговских Племен.».
— Но нам никак не удается вытащить стрелу из Драгоценного Овоща, — печально признался Норберт Сумасброд. — Мы весь год тренируемся в армрестлинге, и каждый год наши самые сильные чемпионы пытаются вытащить стрелу. Это не получается даже у меня, хотя надпись на шкатулке, без сомнения, гласит обо МНЕ. Но стрела крепко застряла в овоще, а мы крепко застряли на Истерии — до тех пор, пока смерть моего отца не будет отмщена.
Иккинг поглядел на Картошку.
— Вы не можете вытащить эту стрелу, потому что Картошка замерзла, — сказал он, — А если ее РАЗМОРОЗИТЬ, то с этой задачей справится даже ребенок.
Левый глаз Норберта Сумасброда снова задергался.
— Мой умирающий отец не просто так оставил мне эту стрелу, — рявкнул он. — Она должна стать испытанием, чтобы выявить тех, у кого хватит сил совладать со Злокогтем. Какой смысл в испытании, если пройти его сможет КАЖДЫЙ ДУРАК? Да и кто ты такой, жалкий мальчишка, что смеешь задавать МНЕ такие вопросы?
— Ну наконец-то! Я очень рад, Норберт, что ты об этом спросил. — вежливо ответил Иккинг. — Я — Иккинг Кровожадный Карасик III, единственный сын Стоика Обширного, Великого Вождя Племени Лохматых Хулиганов, и мой друг Рыбьеног, которого ты вчера тоже имел счастье повстречать, имел несчастье попасться на зуб Гадючке Отравной…
