Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша
Эксперты больницы св. Лоскута — института причудливых повреждений и патологий утверждают, что, возможно, в результате нападения Сами-Знаете-Кого мозг Поттера оказался затронут и что его настойчивые жалобы на боль в шраме могут быть проявлением глубокой психологической травмы.
«Он даже может притворяться», — считает один из специалистов, — «это может быть отчаянной попыткой привлечь к себе внимание».
Однако, «Прорицательской газете» стали известны и другие, весьма тревожные факты, касающиеся личности Гарри Поттера, которые Альбус Думбльдор, директор «Хогварца» тщательно скрывал от колдовской общественности.
«Поттер умеет говорить на серпентарго», — сообщил ученик четвертого класса Драко Малфой. — «Пару лет назад у нас в школе случались таинственные нападения на учащихся, и большинство считало, что за этим стоит Поттер, после того, что мы однажды видели — он взбесился и натравил на одного мальчика змею. Правда, тогда дело замяли. А потом он и с оборотнями дружбу водил, и с гигантами. Мы все думаем, он на что угодно пойдёт ради известности.»
Змееустость, способность разговаривать со змеями, с незапамятных времён принято относить к области чёрной магии. И действительно — самый знаменитый змееуст нашего времени есть не кто иной как сам Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Один из членов Лиги защиты от сил зла, пожелавший остаться неизвестным, заявил в беседе с нашим корреспондентом, что считает всякого колдуна, обладающего способностью изъясняться на серпентарго, «подлежащим тщательной проверке». Помимо этого, он сказал: «Лично я отношусь к тем, кто общается со змеями, с огромным подозрением, поскольку известно, что змеи нередко используются в самых страшных заклинаниях чёрной магии. Исторически сложилось, что в сознании людей образ змеи ассоциируется с теми, кто творит зло.» Точно также, «те, кто водит дружбу с оборотнями и гигантами, скорее всего, обладают выраженной склонностью к жестокости.»
Наша газета считает, что Альбусу Думбльдору непременно следует рассмотреть вопрос о том, может ли Гарри Поттер участвовать в Тремудром Турнире. Существует опасение, что он, в своём отчаянном стремлении выиграть Турнир, третье состязание которого состоится сегодня вечером, может прибегнуть к чёрной магии.
— Ну вот и до меня добрались, — беспечно сказал Гарри, сворачивая газету.
За слизеринским столом над ним вовсю потешались Малфой, Краббе и Гойл. Они смеялись, стучали пальцами по лбу, гротескно изображали психов и высовывали по-змеиному трепещущие языки.
— А как она узнала, что у тебя на прорицании заболел шрам? — спросил Рон. — Её же там не было, она же никак не могла…
— Я открыл окно, — вспомнил Гарри, — мне было нечем дышать.
— Вы были на вершине Северной башни! — воскликнула Гермиона. — Неужто ты думаешь, что твой голос можно было слышать во дворе!
— Вообще-то это ты собиралась выяснить про волшебные способы подслушивания! — огрызнулся Гарри. — Вот ты и скажи, как она это делает!
— Я пыталась! — закричала Гермиона. — Но я… но…
Внезапно на её лице появилось задумчивое, отрешённое выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
— Ты чего? — уставился на неё Рон, нахмурив брови.
— Да, — еле слышно произнесла Гермиона. Она ещё раз провела пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, словно разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумлённо переглянулись.
— У меня появилась одна идея, — уставившись в пространство, сообщила Гермиона. — Кажется, я знаю… потому что так никто не смог бы увидеть… даже Хмури… И так она могла оказаться на подоконнике… Кажется, мы её поймали! Я только на пару секунд сбегаю в библиотеку — чтобы уж наверняка!
С этими словами Гермиона подхватила свой рюкзак и стремглав вылетела из Большого зала.
— Эй! — завопил ей вслед Рон. — У нас через десять минут экзамен по истории магии! Вот это да, — пробормотал он сразу же после этого, поворачиваясь к Гарри, — как же она ненавидит эту Вритер, даже готова пропустить начало экзамена… А ты что будешь делать у Биннза? Опять читать?
Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от экзаменов, то во время них он обычно сидел на задней парте и рылся в книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
— Наверно, — ответил Рону Гарри, но как раз в этот момент к нему подошла профессор МакГонаголл.
— Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за Большим залом, — объявила она.
— Но состязание только вечером! — и Гарри, от испуга, что перепутал время, уронил на себя омлет.
— Мне это известно, Поттер, — сказала профессор МакГонаголл. — Но, видишь ли, на последнее состязание приглашены семьи чемпионов. Так что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
Она ушла. А Гарри, разинув рот, смотрел ей вслед.
— Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? — тупо спросил он у Рона.
— Откуда я знаю, — ответил Рон. — Гарри, мне пора бежать, а то я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся!
Гарри заканчивал свой завтрак в постепенно пустевшем зале. Он видел, как Флёр, встав из-за стола «Равенкло», присоединилась к Седрику, уже направлявшемуся в комнату позади Большого зала. Они вошли внутрь. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри оставался на месте. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него нет — во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать из-за стола, размышляя, не пойти ли в библиотеку поискать ещё какие-нибудь заклятия, как вдруг дверь комнаты отворилась, и оттуда высунулась голова Седрика.
— Гарри, ну ты чего, тебя же ждут!
Совершенно огорошенный, Гарри поднялся. Ведь не могли же приехать Дурслеи? Он пересёк зал и вошёл в комнату.
В дверях стоял Седрик с родителями. В углу Виктор Крум оживлённо беседовал на болгарском языке со своими черноволосыми мамой и папой. Оказывается, крючковатый нос он унаследовал от отца… На другом конце комнаты щебетала по-французски Флёр, рассказывая что-то своей матери. Её младшая сестра, Габриэль, держала мать за руку. Габриэль помахала Гарри, и тот помахал в ответ. И тут заметил у камина сияющих миссис Уэсли и Билла.
— Сюрприз! — радостно воскликнула миссис Уэсли. Гарри, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешил к ним. — Мы решили приехать и поболеть за тебя, Гарри! — Она наклонилась и поцеловала его в щёку.
— Ну, ты как? — с улыбкой спросил Билл, пожимая Гарри руку. — Чарли тоже хотел приехать, но не получилось. Он говорил, что против шипохвоста ты выступил просто неподражаемо.
Гарри заметил, что Флёр Делакёр из-за плеча своей мамы с интересом посматривает на Билла. Сразу было ясно, что ни длинные волосы, ни серьга с зубом не вызывают у неё никакого отторжения.
— Как это… мило с вашей стороны, — тихо пробормотал Гарри, обращаясь к миссис Уэсли. — А я было подумал… Дурслеи…
— Хм-м-м, — поджала губы миссис Уэсли. В присутствии Гарри она никогда не позволяла себе критических замечаний в адрес его родственников, но при одном упоминании их фамилии глаза её неизменно сверкали гневом.
— Так здорово снова оказаться здесь, — сказал Билл, обводя взором комнату. (Виолетта, подруга Толстой Тёти, подмигнула ему со своего портрета). — Пять лет тут не был. А картина сумасшедшего рыцаря всё ещё здесь? Сэра Кэдогана?
— Да, конечно, — заверил Гарри. Сам он познакомился с сэром Кэдоганом в прошлом году.
— А Толстая Тётя? — спросил Билл.
— Она была уже в моё время, — с ностальгической ноткой в голосе проговорила миссис Уэсли. — Она однажды устроила мне такую выволочку!.. Я как-то вернулась в спальню в четыре утра…
— А что это ты делала вне спальни в четыре утра? — спросил Билл, с удивлением глядя на мать.
Миссис Уэсли улыбнулась, и в её глазах забегали чёртики.
— Мы с вашим папой дышали ночным воздухом, — ответила она. — Его тоже схватил Аполлион Прингл — тогдашний смотритель — у него до сих пор остались отметины.
— Может, сводишь нас на экскурсию, а, Гарри? — попросил Билл.
— Да, конечно, — сказал Гарри, и они направились к выходу из комнаты.
Когда они проходили мимо Амоса Диггори, тот оглянулся.
— А, вот и ты, — он смерил Гарри взглядом. — Что, теперь уж не так в себе уверен, а? Теперь, когда Седрик догнал тебя по очкам, а?
— Что? — не понял Гарри.
— Не обращай внимания, — тихонько проговорил Седрик, обращаясь к Гарри, и, бросив взгляд на отца, нахмурился. — Он, как прочитал тогда статью Риты Вритер, так и злится на тебя-ну, помнишь, она так написала, как будто ты единственный чемпион «Хогварца».
— Он же не потрудился её поправить, не так, что ли? — довольно-таки громко возразил Амос Диггори, так что Гарри, уже на выходе из комнаты, всё-таки услышал его. — Ну уж… ты ему покажешь, Сед. Тебе не впервой, правда?
