Исчезнувшая стражница - Альварес Марта

Бабушка Луны поворачивается к ней спиной и, по сути, разговаривает не с подушкой, а с мобильным телефоном, приложенным к уху.

– …невозможно, чтобы это было дело рук Ирис, Гала.

АГА! Гала! Ирис была права!

– И меня беспокоит то, что, по ее словам, она видела. Да, в мыслях того метаморфа еще месяц назад, – Селена делает паузу, явно прислушиваясь к ответу внучки. – Да, но как они себя почувствуют, если узнают, что мы сами понятия не имеем о происходящем? Они еще очень юны, Гала. Среди этого беспорядка им необходимо в чем-то найти опору. Им нужно верить, что у нас все под контролем.

Странно слышать, как непреклонная и серьезная Селена говорит такие вещи. Даже как-то грустно. Это все равно, что увидеть в супермаркете Санта-Клауса, снимающего накладную бороду и говорящего: «Вообще-то меня зовут Пако. Я хотел сыграть Жана Вальжана в „Отверженных“, но не сложилось, и вот я здесь…»

– Может быть, если Эрин… Ты все еще занимаешься с ней тхэквондо, да? Возможно, у нее получится их вразумить. Хотя сегодня я заметила, как она немного разозлилась… На самом деле… это она подняла тему Изабель, – и снова пауза. Прислушавшись, Хана может различить шепот Галы на другом конце линии. – Нет, я не знаю… А что если они читали ту хронику… от 23 октября 1818 года? Что если они обнаружат, что демон астрот поглотил Изабель?

Хана чуть не падает в раковину. Она еще больше пролезает в сторону гостиной, и теперь ее тело находится одновременно в двух комнатах. Нет, ей ни в коем случае нельзя прослушать, что еще скажет Селена… Это самый ответственный момент в ее шпионской карьере! Она уже представляет, что скажут остальные девчонки, когда она им все доложит.

– Неужели демон астрот и вправду похитил Изабель?

– Обалдеть, Хана, ты потрясающая шпионка!

– Шпионка, достойная Оскара!

– Нет, этому нет никаких подтверждений… Но в хронике сказано, что остальные защитницы обнаружили следы пентаграммы, используемой для вызова демона. Изабель очень ясно изложила свои намерения в дневнике, и символы на пентаграмме соответствовали тому, что она собиралась сделать. Больше ее никто не видел. Другого объяснения у меня нет: Изабель вызвала астрота, он забрал ее в Умбрию… и она не успела вернуться. Если твоя сестра и остальные узнают об этом… Неизвестно, что взбредет им в голову. Вероятно, они думают, что могут разобраться с этим самостоятельно. Я предполагаю, они способны вызвать астрота и допросить его об Изабель.

«Ничего себе», – думает Хана. «А неплохой план, однако».

Сказав это, Селена молчит. Бормотание Галы продолжается так долго, что у Ханы начинают затекать ягодицы после пребывания в таком неудобном положении. Она осторожно меняет позу, наблюдая за Селеной. Девочка так сосредоточена на своей цели, что едва не опрокидывает стоящий рядом поднос и спешит поправить его прежде, чем он с грохотом упадет на пол. Это серебряный поднос с маленькими черными пятнышками, который Селена достает всякий раз, когда они к ней приходят гости: печенье, которое так и осталось нетронутым, красуется на его ровной поверхности. Хана смотрит на свое отражение в серебре: вот, сидя около раковины, она выглядит так… профессионально. Ей трудно снова сконцентрировать внимание на Селене, которая ходит по комнате большими шагами.

Бабушка начинает оборачиваться, когда Хана понимает кое-что важное: она увидела свое отражение, посмотревшись в поднос!

Она увидела себя! Она больше не невидимка!

Хана прячется за стеной и в спешке задевает поднос с печеньем. Это всего лишь легкое прикосновение, но обертки шуршат, прямо как в рекламе, когда дети их открывают за завтраком.

– Гала, подожди секунду. Я тебе перезвоню.

Хана уже не видит Селену, но ее шаги звучат ближе и ближе. Успеет ли она снова превратиться в невидимку или стоит придумать оправдание? Хана отличная актриса – она может заставить поверить во что угодно: например, она что-то забыла (да, рядом с раковиной, случайно)… или что она работает на фабрике по производству печенья и ее послали уничтожить всю продукцию конкурентов… Да, что-нибудь в этом роде – звучное и простое.

И в этот момент Хана понимает. Она ведь может заставить Селену поверить во что угодно. Даже в то, что Ханы там нет.

Звон ожерелья бабушки Луны знаменует ее появление на кухне. У нее нахмурены брови (как необычно!), а губы сжаты так плотно, что их едва видно. Она осматривает всю комнату, ее взгляд останавливается в углу, где затаилась Хана… но Селена проходит мимо. Девочка не испытывала такого напряжения с тех пор, как ее учитель математики во втором классе устроил ей «допрос» по таблице умножения на «пять», а шпаргалка была написана у нее на ладони.

Хана знает (Эрин любит напоминать ей об этом), что, становясь невидимой, она имеет дело «только с преломлением света, а не с материей, следовательно она все еще остается в теле». Иными словами, если Селена прикоснется к ней, – пиши пропало! Естественно, бабушка Луны что-то подозревает: она движется по кухне с вытянутыми руками. Кольца звенят рядом с Ханой, и та прогибается назад, как пантера, прямо к отверстию, соединяющему кухню с гостиной. Она плохо разбирается в физике, но необязательно быть Эрин, чтобы знать о существовании гравитации и чувстве равновесия. Последнее у нее не так уж и развито, а вот первое начинает оказывать заметное воздействие. Если она наклонится еще хотя бы на сантиметр, то рухнет на попу прямо в гостиной. Хана просовывает руки в отверстие, пытаясь удержаться. Она не сводит взгляд с Селены и не замечает, что между ее рукой и стеной кое-что есть.

Кран.

Девочка случайно задевает его. Водная струя внезапно брызгает вверх. Хана тихонько вскрикивает, но ее не слышно из-за мощного напора воды, бьющего в металлическую раковину (по крайней мере, она на это надеется). Селена вздрагивает, опирается на столешницу и сбивает на пол таймер в форме луковицы. Затем замирает на несколько секунд, глядя на кран. Сердце Ханы бьется так сильно, что ощущается пульсацией в горле. Глаза Селены снова медленно осматривают кухню. От ее взгляда мурашки по коже.

– Кто бы ты ни был, – произносит она, оглядываясь по сторонам, – лучше тебе покинуть этот дом и больше никогда не возвращаться. Я происхожу из знатного рода, и меня не напугаешь, аберрант, – она захлопывает кран с такой силой, что Хана чувствует, как столешница под ней вибрирует. – Возвращайся в свою страну тьмы. Я до сих пор не знаю, кто ты, но обязательно это выясню. И уничтожу тебя.

Эрин

Она сама себя не узнает. Сейчас пятница, полдень, а она… в кладовке. В кладовке! И это не такая кладовка, как в кино, где репетируют рок-группы или проводятся подпольные вечеринки, нет – это кладовка Луны, где самое дикое, что можно обнаружить, – это детское мусорное ведро с тиграми.

«С каких это пор моя жизнь стала настолько жалкой?» – думает Эрин, перешагивая через запутанную цепочку рождественских гирлянд, валяющихся под ногами. Серьезно, в этой кладовке не работают даже законы физики. Как в такой маленькой комнате может поместиться столько вещей?

Она собирает гирлянды с пола, чтобы неуклюжая Хана не споткнулась о них и не разбила себе голову.

– Вся эта история с Вратами скоро похоронит мою общественную жизнь, – жалуется Эрин, бросая украшения в ближайшую коробку. Ей уже пришлось пропустить целых два дня рождения! И конечно же, поскольку речь об Эрин, люди начинают думать, будто она сноб.

В лицо ей этого никто, естественно, не говорит. Эрин по-прежнему остается Эрин и до сих пор вызывает уважение. Но не нужно быть Ирис, чтобы догадаться, что думают некоторые из ее окружения каждый раз, когда она с присущей ей харизмой вынуждена отклонить приглашение. «Я спасаю ваши шкуры, неблагодарные!» – Эрин хочет закричать им вслед, но не может. Это все равно что рассказать всем вокруг о своих способностях – так бы она навлекла на себя огромные проблемы. Кроме того, Селена не устает им повторять: непосвященным нельзя знать о магии.