Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Злобного Крага
— Почему вы так думаете?
— Потому что так велит древний обычай глуммов. Мне это на руку. Герцогиня Каледийская рассердится на глуммов за похищение дочери. Те ответят ей взаимной ненавистью. А я буду ликовать. Пусть мои враги ненавидят друг друга. Тем легче будет их победить.
Закутавшись в черный плащ до самого подбородка, Краг поспешно удалился прочь от берега. Бросив последний взгляд на озеро, трусливый Куко злобно прошептал:
— Придет время, и я буду разгуливать по каледийским окрестностям не как лазутчик, а как хозяин.
И поспешил вслед за своим господином.
Луна поднялась над озером, и волны отражали теперь только раздробленный диск ночного светила. Клер еще спала. Глумм снова вернулся на своем вороне. На этот раз за ним следовала целая толпа маленьких человечков. Их белые бороды спускались до самых колен.
С виду глуммы были старички, а ростом — как маленькие дети. По кожаным передникам и молоткам, висевшим у них на поясе, можно было узнать рудокопов. Походка у глуммов была странная: они высоко подпрыгивали и кувыркались самым удивительным образом, с такой непостижимой ловкостью, что были похожи скорее на духов, чем на людей.
Но, проделывая такие прыжки, они сохраняли невозмутимую серьезность. Глуммы обступили спящую девушку.
Ну вот, — сказал самый маленький из глуммов, восседавший на черной птице, — разве я обманул вас, когда сказал, что на берегу озера спит самая прелестная прин. цесса в мире? Благодарите меня за то, что я показал ее вам!
— Мы очень благодарны тебе, Боб. сказал один из глуммов, похожий на престарелого поэта. — В самом деле, в мире нет никого прекраснее этой девочки. Ее щечки румянее зари, поднимающейся над горами, а золото, которое мы куем, блещет не так ярко, как ее кудри.
— Правда, Пик! Истинная правда! — подхватили глуммы. — Но только, что же нам делать с этой прелестной девушкой?
Похожий на престарелого поэта Пик ни чего не ответил на этот вопрос, потому что он, как и остальные не знал, как поступить с прелестной девушкой.
— Давайте построим большую клетку и посадим ее туда, — предложил глумм по имени Риг.
— Я не согласен, — отверг предложение Рига глумм, по имени Джиг. — Я считаю, что в клетки следует сажать только диких животных. Ничто не доказывает, что эта красивая девушка принадлежит к породе диких зверей.
Но Риг крепко уцепился за свою идею, потому что никакой другой у него не было. Он стал защищать ее весьма хитро.
— Если, — предположил он, — это создание и не из породы диких зверей, оно, несомненно, одичает, очутившись в клетке. И в таком случае клетка окажется полезной для нее и даже необходимой.
Такое рассуждение отнюдь не понравилось глуммам. Один из них, добродетельный Стад, с негодованием отверг его.
— Я предлагаю отвести девушку к ее матушке, которая, как я слышал, является правительницей здешнего края, — сказал он.
Но и предложение добродетельного Стада не было принято.
— Поступить так — значит, поступать вопреки стародавним обычаям глуммов, — заявил Риг. — Древний закон глуммов гласит: «Что нашел — твое». Эта девушка — все равно, что потерянная вещь. Разве можно возвращать потерянную вещь хозяину? Ее следует присвоить себе...
— Действовать надо по справедливости, — сказал Стад, — а не по обычаю.
— До чего мы докатимся, если откажемся от наших обычаев! — гневно вскинул руки к небу Риг.
Многие из обычаев глуммов уже устарели. — заявил Стад. — В наше время с устаревшей моралью не проживешь.
Но Стада не стали дальше слушать и продолжили бурные пререкания, пока один из глуммов, по имени Пог, обладавший умом недалеким, но справедливым, не высказал мнение:
— По-моему, прежде всего, следует разбудить эту девушку, раз она сама не просыпается. Если она проспит так всю ночь, то у нее завтра будут мешки под глазами и красота ее заметно уменьшится. Спать в лесу на берегу озера крайне вредно.
Это мнение было единодушно одобрено, так как не противоречило остальным.
Пик приблизился к девушке и сосредоточенно уставился на нее. полагая, что единого его взгляда будет достаточно, чтобы пробудить спящую. Но Пик заблуждался насчет могущества своих очей, и Клер продолжала спать.
Тогда добродетельный Стад легонько потянул ее за рукав. Клер открыла глаза и приподнялась, опершись на локоть. Когда она увидела, что лежит на постели из мха. а вокруг нее толпятся глуммы, то решила, что все это ей снится, и принялась тереть глаза. Она хотела прогнать сон и вместо этих фантастических существ увидеть ясный утренний свет в своей голубой спальне, где ей полагалось находиться. В мозгу Клер, затуманенном сном, не осталось и следа воспоминаний о путешествии на озеро. Но как она ни терла глаза, глуммы не исчезали. И тут ей пришлось поверить, что все они — настоящие. С тревогой оглядевшись по сторонам, Клер увидала лес, вспомнила все и в испуге закричала:
— Грегори!
Глуммы засуетились вокруг нее, но ей было так страшно смотреть на них, что она закрыла лицо руками.
— Грегори! Где Грегори? — кричала она, рыдая.
Глуммы ничего не могли ответить ей, потому что сами не знали этого. А она плакала горючими слезами, призывая на помощь мать, Микеланджело и Грегори.
Глумму Погу тоже хотелось заплакать вслед за ней, но, желая утешить ее, он обратился к девушке с не очень внятной речью.
Не огорчайтесь так, — сказал он. — Жалко, если такая красотка испортит себе глазки слезами. Расскажите лучше, как вы сюда попали. Это, должно быть, очень интересно и доставит нам великое удовольствие.
Клер его не слушала. Она встала и хотела бежать. Но ее босые ноги распухли, и ей было так больно, что она упала на колени и зарыдала. Стад бережно поддержал ее, а Пог нежно поцеловал ей ручку. Тогда Клер решилась взглянуть на них и заметила, что они смотрят на нее с сочувствием. Пик показался ей существом одержимым, но безобидным, и, видя, что все человечки глядят на нее ласково и благожелательно, она сказала:
— Очень жалко, маленькие человечки, что вы такие уродцы. Но я все равно буду вас любить, если вы мне дадите поесть, потому что я очень проголодалась.
— Боб! — закричали разом все глуммы. — А ну-ка, живо за ужином!
И Боб умчался на своем вороне. Но все- таки они обиделись на Клер, которая несправедливо назвала их уродами. Пик подумал: «Ведь это просто ребенок. Разве она может видеть пламя гения, которое сверкает в моих очах и придает им сокрушительную мощь и чарующую нежность?» Пог решил: «Лучше бы я не будил эту девочку, которая думает, что мы уроды». Но Стад сказал с улыбкой:
Вы, милая, не будете считать нас уродами, когда узнаете нас поближе и полюбите.
Тут снова появился Боб. В руке у него было золотое блюдо с жареной куропаткой, хлебцем и бутылкой бордосского вина. Он поставил это блюдо к ногам Клер и почтительно кувырнулся в воздухе.
Клер поела и сказала:
— Маленькие человечки, ваш ужин был очень вкусный. Меня зовут Клер. Я — дочь герцогини Каледийской. Эти земли — наши владения. Давайте поищем моего спутника Грегори, а потом все вместе пойдем в замок, потому что там нас ждет мама и ужасно беспокоится.
— Вы никак не можете идти с такими ногами, — объяснил Джиг. — Ваш спутник уже большой. Он и сам отыщется. В этом краю с ним ничего не может случиться, потому что здесь давно уже истреблены все дикие звери. Мы сделаем носилки, покроем их охапками листьев и мха, чтобы вам было удобно лежать, отнесем вас в горы к королю глуммов, как того требует обычай нашего народа.
Все глуммы пришли в восторг от этой идеи и захлопали в ладоши. Клер посмотрела на свои опухшие ноги и промолчала. Она несколько успокоилась, узнав, что в здешних лесах нет диких зверей, а в остальном решила положиться на глуммов.
Они уже трудились над носилками. Те, у кого были топоры, рубили под корень две молодые сосенки.
Это снова навело Рига на прежнюю мысль:
— А что, если вместо носилок нам сделать клетку?
Окинув его презрительным взглядом, Стад сказал:
— Ты, Риг, больше похож на человека, чем на глумма. Но хоть одно, по крайней мере, можно сказать, к чести нашего народа — ты не только самый злой из нас, но и самый глупый!
Работа, между тем, двигалась. Глуммы подпрыгивали высоко в воздух, чтобы достать до ветвей, которые они срезали на лету, а потом искусно укладывали решеткой. Так они устроили удобное сиденье, покрыли его мхом и листьями и усадили на него Клер.
