Питер Леранжис - Семь чудес и гробница теней
– Эй, отбивная башка, я здесь!
Монах завертел головой, явно не понимая, откуда доносится голос, – и тем более не видя направленного себе в челюсть крепко сжатого кулака Эли. Он рухнул на землю без сознания, а Эли схватилась за пояс Торквина:
– Твоя очередь!
– Пора месить Масса! – прогудел он.
Вместе мы подобрались к брату Димитриосу, держась его бока. Он стоял, дрожа всем телом, и смотрел в том направлении, где видел нас в последний раз.
– Это самая большая ошибка, которую вы могли совершить. Уверяю вас. И еще: бить человека, пока ты невидим, не по-джентльменски.
– Левее, – подсказал Торквин.
Брат Димитриос дернулся, и в этот момент рыжебородый гигант со всей силы врезал ему по челюсти. Ноги монаха оторвались от земли, он врезался в брата Йоргоса, и их совместный полет завершился ударом о дерево.
Трое мужчин без сознания лежали на земле. Торквин сжимал и разжимал кулаки. Я почти видел струйки пара из его ушей.
– Хорошего дня, джентльмены, – буркнул он.
Я достал из кармана мамин телефон. Он предал нас. Именно из-за него они обнаружили остров. Я не мог позволить им и дальше использовать меня. Я широко размахнулся и закинул телефон куда-то в джунгли.
– Давайте уберемся отсюда, пока не подоспели другие! – предложила Эли. – Мы получили что нам нужно.
– Всегда пожалуйста, – сказал я.
Эли робко улыбнулась и, обняв меня, потерлась лбом о мое плечо:
– Джек, ты лучше всех!
– Чепуха, – заметил Торквин.
Я вытащил из мешка летающий локулус. Воспользовавшись сразу двумя сферами, мы сможем добраться до пляжа быстро, легко и незаметно.
Но все мои мысли были о телефоне. И его владельце.
Полет назад к пляжу я не запомнил.
* * *Но я помню, как смотрел с высоты на блестящую обшивку Шустрика. И как расплылось в улыбке облегчения лицо Фидла, когда я выпустил руки остальных во время приземления, делая их вновь видимыми.
– Где Джек? – бросившись к нам, закричал он.
Эли толкнула меня в бок. Я опустил локулус на песок, и Фидл от неожиданности отпрыгнул:
– А-а! Не пугай меня так!
– Простите, это локулус невидимости, – объяснил я. – Он делает человека невидимым. Что очень кстати, когда ты летишь над вражеской территорией.
Он кивнул:
– Вы достали оба – отлично! Касс, Бегад и доктор Бредли уже на борту. Мы готовы к взлету.
Я сунул локулус невидимости в мешок, схватил его и второй за горловины и побежал вслед за остальными к самолету.
– Как профессор? – спросила Эли.
– Доктор Бредли делает все возможное. Они в конце салона. Нам удалось перенести немало оборудования из госпиталя – для него и для вас. – Фидл запнулся. – Доктор Бредли еще какое-то время сможет проводить нужные вам процедуры. Если вы умрете, нашей мечте придет конец. От «ИК» останется лишь горстка пепла.
– Простите, что не обеспечили вас шампанским, – буркнула Эли.
Фидл покраснел:
– Кроме того, я беспокоюсь о вас! Серьезно. Мы все беспокоимся. Бежим скорее. Они вот-вот нас обнаружат. Пока вас не было, в лагерь прилетели еще из Масса. Большие шишки, как я понял. На большом самолете.
Мы были уже в нескольких ярдах от самолета, когда из люка на трап шагнул Касс.
– Юувтстевирп! – сказал он. – Надеюсь, вы впечатлены тем фактом, что я смог это произнести.
Эли скачками взлетела по трапу:
– Я так рада, что тебе… э-э… шелуч?
Касс поморщился:
– Думаю, ты хотела сказать «ешчул».
Фидл положил руку мне на плечо:
– Удачи, тигр. Спасибо, что прикрыли мой зад. Отдаю вас в руки нашего гиганта Арлекино.
– Вы не летите с нами? – удивился я.
– В джунглях я встретился кое с кем из наших, – ответил он. – Их немного, и почти все ранены и напуганы. Даже не представляю, как они выбрались. Но они да плюс те, что сбежали из общежития, – это уже костяк, и кто знает, скольких еще мы разыщем. Я хочу остаться с ними здесь. Дать отпор, если будет возможно.
– Масса сотрет вас в порошок, – испугался я.
Фидл криво усмехнулся:
– Лучшие умы против накачанных мускулов. На кого поставишь?
– Я начинаю сочувствовать Масса, – сказал я.
Я крепко обнял Фидла и взбежал по трапу. Стоило мне занять место рядом с Эли и Кассом, как Торквин протиснулся в кабинку пилота. Из конца салона послышался слабый голос профессора Бегада:
– Дети… Эли… Джек… Касс… Марко…
Он лежал у самой переборки на нескольких подушках. Доктору Бредли удалось закрепить его ремнями, и теперь она устанавливала капельницу.
– Все здесь, – мягко ответил я. – Мы все трое здесь. Марко… больше нет с нами, профессор. Вы помните?
Секунду старик выглядел недоумевающим.
– Да, – сказал он наконец, – разумеется…
Взревел двигатель.
– Ремни! – приказал Торквин.
Я застегнул свой. Сквозь самолетный гул до моих ушей донесся крик. Я решил, что это чайка. Пока мои глаза не заметили движение на границе джунглей. Люди.
Я посветил в иллюминатор фонариком. По песку в нашу сторону, размахивая руками, бежали две фигуры. Одна из них двигалась заметно быстрее – это был кто-то широкоплечий, слегка кривоногий и с пышной коричневой шевелюрой.
– Марко? – сказала Эли.
Но мой взгляд был прикован ко второму человеку – женщине постарше с банданой на голове.
– Останови самолет! – заорал Касс. – Давай проверим!
– Слишком поздно! – отозвался Торквин.
Самолет тронулся. Я схватил с пола бинокль и навел на них. Женщина и Марко остановились, встав плечом к плечу, и смотрели прямо на нас. Мотнув головой, женщина стянула бандану и уронила ее на песок.
У меня перехватило дыхание. Самолет на поплавках уходил все дальше в океан, удаляясь от берега. Струйки дыма на фоне луны казались заплутавшими призраками.
– Джек, что ты увидел? – спросила Эли.
Бинокль выскользнул у меня из пальцев.
– Мою маму.
Глава 12
Монголия
– Почему ты так уверен? – Эли подобрала бинокль и попыталась рассмотреть берег, но было слишком темно.
Меня всего трясло.
– Походка. То, как она наклонила голову, когда сняла бандану. Ее глаза…
– Ты все это видел? – удивилась Эли.
– Я увидел достаточно, – ответил я.
Эли тяжело вздохнула:
– Значит, это правда. То фото настоящее.
– Но это же хорошо, Джек, – вмешался Касс. – Пусть ты сейчас так не думаешь, но ты должен верить, что когда-нибудь вы встретитесь. Что все наладится.
– Мать, которая инсценировала собственную смерть. – Клокоча от ярости, которой сам от себя не ожидал, я резко повернулся к нему. – Которой плевать на свою семью, раз она не связывалась с ней шесть лет. Которая входит в банду убийц и лжецов. Как ты полагаешь, что может наладиться?
– Мать жива, хотя ты думал иначе, – мягко сказал Касс.
Я откинулся на спинку кресла и сделал глубокий вдох. Я видел фото родителей Касса в газетной заметке, которую Касс хранил в своем рюкзаке. Заголовок гласил: «Убийства в Мотипаке! Шальная парочка арестована!» На размытых снимках были запечатлены двое сердитых людей с высокомерными злыми лицами.
– Ты все еще продолжаешь верить? – спросил я. – Ты… Ты когда-нибудь пытался связаться с твоими родителями?
Касс кивнул:
– Я звонил в тюрьму пару лет назад. Странный вышел разговор. Мама все никак не могла поверить, что это я. Я много болтал, а она – совсем чуть-чуть. Просто слушала. Когда время вышло, я услышал, что она плачет. Она сказала: «Я люблю тебя, Кассий», а потом – би-ип!
– Кассий? – не поняла Эли.
– Это из Шекспира. Кассий из трагедии «Юлий Цезарь», тот, у которого «постный и голодный взгляд». Видимо, они назвали меня в его честь. Разве могут они быть настолько плохими, если читали Шекспира?
– «Ромео и Джульетта», – проворчал Торквин. – Очень грустно.
Касс подался вперед:
– Я не отказываюсь от них, виновны они или нет, – я, кстати говоря, считаю, что первое. И ты, Джек, не сможешь просто взять и отказаться от своей мамы – теперь, когда знаешь, что она жива. Тебе придется верить в лучшее. Может, ей промыли мозги. Или она пытается сбежать. Или она тайный шпион правительства. Вдруг она крадет информацию, чтобы спасти нас и подставить Масса?
– Ты никогда не думал о том, чтобы стать писателем? – спросила Эли. – У тебя богатая фантазия.
Касс пожал плечами:
– Спроси меня еще раз, когда нам перевалит за четырнадцать.
Для пессимиста Касс говорил весьма оптимистично. Я отвернулся к окну, пытаясь переварить его слова. Мне тоже хотелось надеяться на лучшее. Но остров исчез за облаками, и у меня возникло такое чувство, что там осталось и мое сердце.
– Мне нужно рассказать обо всем папе, – пробормотал я. – Он должен узнать о маме. Он уверен, что она мертва.
– Джек, ты прекрасно знаешь, что нам нельзя связываться ни с кем из внешнего мира, – напомнила Эли. – Мы говорили об этом миллион раз. Твой папа отправит людей, чтобы найти нас. Это слишком опасно.
– Это было опасно, – возразил я, – пока мы не хотели, чтобы кто-либо обнаружил остров. Но теперь слишком поздно. «ИК» уничтожен.
