Джеймс Гёрни - Динотопия
Бикс утверждает, что те подземные гроты являются лишь небольшой часть обширнейшей системы. Сейчас туда уже никто не ходит, но было время, когда они служили убежищем для всего живого на острове. Бикс говорит, что где-то на стенах Каньона есть история, вытесанная в камне: давным-давно, задолго до того, как на острове появились первые люди, небо вдруг почернело от пыли и пепла и стало очень холодно. Динозавры взяли семена, споры, насекомых — всего понемногу — и укрылись со всем этим под землёй. Что-то наподобие Ноева Ковчега! Позднее, когда воздух очистился, они вернулись со всем этим на поверхность. Наружу выбирались по той самой спиральной плоскости, по которой сошёл вниз мой отец. Сейчас динозавры уходят за Стражей, чтобы умереть — это как бы возвращение домой.
Прошёл уже месяц с того времени, как ушёл мой отец. Не верится, что действительно прошло так много времени… Я чувствую, что понимаю Циррус уже лучше. Она уже позволяет мне натирать её крылья мазью из лопухов. Вчера мы учились взлетать и приземляться при сильном встречном ветре. Помимо лётной техники необходимо знать ещё много об облаках и ветрах.
Учёба даётся мне легче, чем Сильвии (пока, во всяком случае). Бикс говорит, что в этом я весь в отца. Он, кстати, должен был бы уже вернуться вскоре. Оолу работает со мной над изменением привычек, оставшихся от тех времён, когда я ездил на лошадях — «Нужно не править, а командовать голосом!» Сильвии в этом плане легче — у неё не было возможности приобрести такие плохие привычки. Сегодня я спрашивал Оолу, когда нас могут, наконец, зачислить рядовыми учениками.
«Циррус и Нимбус дадут вам знать, когда вы будете готовы», — сказал он. «Вам придётся заслужить их уважение. Вы не можете требовать от них, чтобы они носили вас по воздуху, пока сами не почувствуете, что значит — двигаться с тяжёлым грузом за спиной. Вы должны им показать, что вы не привязаны к земле».
«А как я могу это сделать? Я ведь не могу летать!»
«Ты умеешь лазать», отвечал он. «У тебя есть ноги, и ты можешь нести рюкзак». Он указал подбородком по направлению к горам. «Там наверху ты найдёшь строение, которое называется «Ось Небосвода». Остальные наездники уже совершили это восхождение, но ты будешь первым из тех, кто приехал на дельфине. Сильвии лучше было бы отправиться с тобой. Тебе может понадобиться её помощь. Это тяжёлое восхождение, но вы должны думать о Циррус и Нимбус — после него вы станете их равноправными партнёрами».
Когда мы позвали с собой Бикс, она стала ворчать, что «Это не про меня, нет уж, спасибо! Это для вас. Я не скалолаз и, кроме того, тут у меня есть кое-какие семейные обязанности».
Несколькими неделями позже мы с Сильвией расстались со своими друзьями — людьми и динозаврами — и покинули город. Оолу обещал нам, что когда мой отец вернётся, о нём будет, кому позаботиться. Циррус и Нимбус ждали нас в начале нашего пути. Нам было тяжело с ними расставаться, особенно после того, как Циррус обняла меня своими крыльями. Потом, когда мы с Сильвией уходили, они обе протягивали свои крылья и покачивали ими, словно махали нам на прощанье. Сильвия плакала, и я не мог её обнять, потому что нам мешали рюкзаки — и вместо этого я взял её за руку.
Дорога наша была удачной до самого восточного подножия Заповедных гор. Иногда мы встречали и других путешественников. И в таком удалении от моря были памятники — Сильвия говорит, что их создали динозавры в честь морских животных — трилобитов, наутилоидов и морских скорпионов.
Через пару дней широкие дороги динозавров сменили тропы, которые вели вдоль потоков и горных речек. Мы вступили в долины, густо заросшие серебристыми елями, которые вскоре уступили место частой поросли рододендронов. Сильвия нашла ползучие растения, напоминающие мяту, из которых она готовила замечательный чай. В течение нескольких дней подъём был очень тяжёлым, поскольку дорогу нам преграждали гигантские острые каменные глыбы, многие из которых превосходили размерами дом. Они были разбросаны кругом, иногда друг от друга их отделяли горные потоки. А, кроме того, я опасался саблезубых бестий, поэтому подобрал крепкую острую палку, не обращая внимания на насмешки Сильвии. Такая палка может пригодиться при восхождении. С высоких голых площадок можно было далеко внизу разглядеть Каньон — отсюда он выглядел, как небольшая царапина на поверхности стола. Однажды нам показалось, что вдали мы видели наблюдающих за нами Циррус и Нимбус. Но это вполне могли быть и другие скайбаксы.
Мы достигли первой своей цели — посёлка, где обитают совместно люди и большие млекопитающие — глиптодонты и верблюды, которые от рождения немного беспокойнее и грубее, чем динозавры.
Один симпатичный представительный мамонт — брат Большого Бивня, предложил подвезти нас, насколько это будет возможно, так как он хорошо знает местность. Его большие ноги давали ему надёжную опору даже на льду, и каждый раз на ночь он отыскивал для нас подходящий грот, который затем закрывал своим телом и обогревал своим теплом. Когда же и он должен был вернуться, мы продолжили подъём пешком.
Нам показалось, что с каждым уступом, который мы преодолевали, отдалённое строение поднималось всё выше и выше, временами полностью исчезая за полосами тумана. Мы поочерёдно подбадривали друг друга и Сильвия ни разу не пожаловалась. В морозные ночи мы жались друг к другу, стараясь согреться.
В конце концов, вечером одного очень долгого дня мы взобрались на вершину и с облегчением прислонили рюкзаки к основанию каменной стены. Тучи сгущались и гасили последние отблески дневного света. Высоко над нами вдруг раздался звук колокола (позднее мы узнали, что колокольным звоном отмечалось «приход тёмного состояния» — то есть наступление ночи). В течение нескольких минут мы кричали, пытаясь привлечь внимание обитателей и действительно, вскоре через парапет в нашу сторону склонился человек, а за ним ещё несколько. На снег рядом снами упала верёвочная лестница.
Нас поприветствовали и отвели прямо к нашему гостеприимному хозяину по имени Лёвка Гамбо, который немедленно угостил нас горячим чаем с маслом в каменных пиалах и дал нам ароматическое кадило и накидки, сделанные из меха — первую меховую одежду, которую я увидел на Динотопии. Всё это нас моментально убаюкало, и мы провалились в глубокий сон без сновидений.
На следующее утро после простого завтрака мы пошли осматривать старинные фрески и попутно узнали кое-что из истории. Даже сейчас, когда мы были так далеко от динозавров, мы ощущали их добрую волю, поскольку построить это замечательное строение было их идеей, хотя собственно строительство осуществляли выходцы из Тибета. Динозавры понимали, что некоторые из вновь прибывших тоскуют по одиночеству. Некоторые люди должны какое-то время пребывать наедине с собой, чтобы устранить из своих мыслей лишние воспоминания о том, что они потеряли, и начать новую жизнь. Ни одно место на Динотопии не могло быть отдалённее. Поскольку тропы практически невозможно содержать в порядке, единственным транспортом в этих местах является воздушный корабль, который называют «Небесная Галера».
Жизнь на вершине горы меня особенным образом очаровала. На рассвете тишина полная и абсолютная. Ясным утром с балкона я могу заглянуть в долины обеих больших рек — Полонго и Аму. Иногда удаётся различить и небольшое белое зёрнышко, которое определённо должно быть Городом Водопадов. Поздно ночью или в те дни, когда ветер воет вокруг холодных камней снаружи, я иногда отваживаюсь спуститься в помещение, где хранятся карты, — оно расположено в самом центре строения. Здесь я обнаружил карту обширных пещер Нижнего Мира. Там огромное количество залов и осветительных шахт, а также несколько выходов, которыми мой отец мог бы воспользоваться, чтобы выбраться наверх. Насколько я его знаю, он не станет возвращаться до тех пор, пока не удовлетворит своё любопытство. Я рассказал Лёвке о его экспедиции, и мне показалось, что почувствовал, куда устремлены мои мысли.
«Ты вновь обретёшь своего отца, но ни один из вас не останется таким, каким он был до вашего расставания». Я попросил Лёвку объяснить, что означают его слова.
«Каждый человек, попавший однажды на Динотопию, как бы рождается вновь и это рождение у каждого происходит по-своему. Твой отец родится из земли. Вы с Сильвией родитесь из неба».
Сильвия согласилась со мной, что Лёвка очень стар. Я не отваживался спросить его о его возрасте, и она по этому поводу постоянно надо мной подтрунивала, пока я, наконец, не решился спросить. Он ответил: «Я уже давно не считаю года» — и добавил с хитрым блеском в глазах: «как я и говорил уже твоей подружке»!
Неизбывное веселье Сильвии заразило и остальных обитателей «Оси Небосвода». Я часто слышал смех, когда она рассматривала красиво вытканные полотна со сложным рисунком, которые здесь изготавливают из шерсти, сбрасываемой млекопитающими при линьке. Мы вдвоём помогаем в домашней работе. Когда мы проводим бóльшую часть времени вместе, мне часто кажется, что она погружена в свои собственные мысли. Она так и осталась для меня загадкой.
