Джеймс Роллинс - Дьявольская колония
— Это действительно то, что я подумал? — наконец спросил Пейнтер, судя по всему тоже узнавший сооружение. — Или, по крайней мере, местная вариация на ту тему?
Хэнк кивнул, переполненный восторгом.
— Это храм Соломона.
40
1 июня, 05 часов 50 минут
Йеллоустоунский национальный парк
Майор Эшли Райан терпеть не мог выполнять роль няньки.
— Не мешайся под ногами, — предупредил он мальчишку-юту и указал на валун на опушке сосновой рощицы. — Сядь вон там. И следи за тем, чтобы собака не задрала лапу на мой рюкзак.
Джордан угрюмо нахмурился, но подчинился.
В Юте Национальная гвардия и индейцы не ладили между собой — по крайней мере, это было справедливо в отношении солдат Национальной гвардии. Райан до сих пор не забыл, какой шум подняли индейцы перед взрывом в горах. Если бы индейцы знали свое место, все было бы хорошо.
Райан посмотрел на противоположный край поля, где в тридцати ярдах от входа в колодец обосновались Берн и его наемники. У белокурого гиганта было трое боевиков; столько же солдат осталось с Райаном. Силы равные, если не считать мальчишку и собаку.
И майор их не считал.
Берн смотрел в его сторону, так же внимательно разглядывая противников. Вдруг великан ариец поднял взгляд к небу. Через мгновение и Райан услышал этот звук.
Еще один вертолет.
От непрерывного звенящего гула несущих винтов у майора уже гудела голова и ныли зубы. Тройка вертолетов кружилась над головой, имея на борту специальные ящики для транспортировки опасных грузов. Летчики уже выгрузили четыре контейнера на землю, чтобы в случае необходимости быстро подхватить их в воздух и вывезти за пределы парка.
Райан взглянул на часы. Осталось двадцать минут. Времени для ошибки нет.
К гулу первого вертолета присоединился второй. Посмотрев в воздух, Райан увидел, как винтокрылая машина скользнула над самым гребнем горы и нырнула вниз.
«Это еще что за чертовщина? Что-нибудь случилось?»
Внезапно из заднего люка транспортного вертолета вывалились прочные тросы, и по ним начали быстро спускаться люди. Все они были в той же черной форме, что и боевики Берна.
«Твою мать!»
Райан инстинктивно пригнулся и отпрянул в сторону. Послышался сухой треск пистолетного выстрела, и в это же самое мгновение у майора над головой прожужжала пуля. Упав на руку, словно защитник американского футбола, Райан посмотрел на Берна. Белокурый верзила сжимал в руке пистолет.
Снова прогремел выстрел.
Один из людей Райана, сбитый с ног, проехал на спине по земле.
Там, где раньше был глаз, у него зияла пулевая рана.
Райан рванулся к камням, куда отослал мальчишку. Первым его порывом было спасти гражданское лицо. Но ему нужно было думать и о своих двух солдатах.
— В укрытие! Живо!
Необходимо было найти крепость, которую можно было бы защищать. На первое время подойдет скопление камней, пока не появятся другие мысли. Вокруг майора свистели пули. Джордан уже укрылся за камнями.
Двое солдат, Маршалл и Бойдсон, вслед за своим командиром поспешили к опушке.
Добежав до валунов, все трое нырнули за них.
Сняв с плеча винтовку, Райан нашел щель между двумя камнями, которую можно было использовать в качестве амбразуры. Он посмотрел на восьмерых боевиков, выгрузившихся с первого вертолета. Через считаные мгновения второй вертолет спикировал вниз подобно смертоносной колибри и высадил такое же количество наемников.
То есть двадцать против трех.
Силы были совсем неравные.
05 часов 51 минута
Рафаэль взглянул на часы.
«Сейчас Берн должен уже очистить все наверху».
Рафи вслушался, стараясь уловить треск выстрелов, однако пещера находилась слишком глубоко под землей. К тому же большой золотой фонтан перед храмом плескался и булькал, и к этим звукам добавлялись хлопки вырывающихся из бурлящей воды газов.
Затаив дыхание, Рафи поспешил вперед. От него не отставала Ашанда, скованная с девчонкой. Двое телохранителей держались в нескольких шагах позади, своеобразным живым щитом заслоняя его от остальных.
Геолог «Сигмы» оглянулся на золотую чашу, переполненную вытекающей водой.
— Древние строители подключились к подземным геотермальным источникам. Судя по всему, пещера находится у самого края того парового двигателя, который приводит в действие естественный гидравлический механизм долины.
Однако в конце концов даже геолог не выдержал и, пройдя вперед, уставился на величественный храм. По мере приближения к строению оно словно увеличивалось в размерах, опираясь на золотые колонны, украшенные лепными колосьями пшеницы и кукурузными початками, перевитыми виноградной лозой.
«Неужели это действительно копия храма Соломона?» — подумал Рафи.
Какая-то его частица при этой мысли ощутила восторженное возбуждение, однако в целом он остро прочувствовал опасность, нависшую над всеми.
Пока они поднимались по ступеням, ведущим к главному входу древнего сооружения, профессор объяснил:
— Храм Соломона, который нередко называют Первым храмом Иерусалима, стал первым религиозным сооружением, воздвигнутым на вершине горы Сион. Ученые-раввины утверждают, что он простоял четыре столетия, пока не был разрушен в шестом веке до нашей эры. Но храм был свидетелем того, как ассирийцы рассеяли по всему миру десять колен Израиля. — Старик махнул на храм. — Это было местом поклонения богам. Но храм служил также оплотом науки и знаний. Многие легенды повествуют, что царь Соломон обладал чудодейственными, неземными силами. Однако то, что один человек считает волшебством, для другого просто наука. — Канош вел маленькую группу вперед, в то время как мысли его возвращались в далекое прошлое. — Быть может, эти загадочные таутсее-унтсо поотсеев когда-то были жрецами, которые служили Соломону, объединив мистические еврейские обряды с египетской наукой. И так продолжалось до тех пор, пока их не рассеяли по свету вторгнувшиеся ассирийские захватчики. По прибытии в Новый Свет жрецы постарались сохранить память об этом величественном храме науки и религии, позаимствовав строительные технологии у древних пуэбло.
Поднявшись наверх, профессор Канош торопливо шагнул в раскрытые двери.
— Первым залом должен быть хекаль, или Святое место, — объявил он.
Все прошли через прихожую в первый зал. Он оказался пустым. Его стены были покрыты сосновыми бревнами, затейливо украшенными изображениями животных-тотемов — медведя, лося, волка, овцы, орла.
— В настоящем храме Соломона этот зал был украшен резными изображениями херувимов, цветов и пальмовых ветвей. Но здесь строители в оформлении храма использовали особенности своей новой родины.
— Однако зал пуст, — заметил Пейнтер и сверился с часами.
— Знаю. — Канош указал на другую лестницу, ведущую наверх к дверям, завешенным свисающими из-под свода золотыми цепями. — Если мы ищем самую главную святыню храма, она должна быть здесь. В зале под названием «кодеш хакадашим», Святая святых, святилище храма Соломона. Именно там Соломон хранил Ковчег завета.
Пейнтер поспешил вперед, подгоняемый неумолимо бегущим временем. Остальные последовали за ним. Один из телохранителей предложил Рафи свою руку, помогая подниматься по лестнице. Тот не стал отказываться.
Наверху лестницы раздались изумленные крики, и Рафи ускорил шаг, громко ударяя тростью по каменным плитам и злясь на свою физическую немощь. Ашанда опередила его вместе со своей юной подопечной и раздвинула цепи, которыми был завешен вход. Отпустив руку телохранителя, Рафи пригнулся и прошел внутрь.
Оказавшись в зале, он застыл, охваченный благоговейным трепетом. От пола до потолка все было покрыто золотом. Стены были сделаны из огромных плит высотой с трехэтажный дом, похожих на непомерно увеличенные копии маленьких золотых пластин. И как и те миниатюры, плиты были сплошь покрыты письменами, миллионами строк непонятных символов.
Хэнк рухнул на колени между двумя пятнадцатифутовыми изваяниями белоголовых орланов, стоящих бок о бок с распростертыми крыльями, касающимися противоположных стен.
— В храме Соломона это были гигантские херувимы, крылатые ангелы!
Даже Пейнтер прервал свое стремительное продвижение вперед, восхищенно разглядывая изваяния.
— Они похожи на орла с Большой печати. Неужели Джефферсону показывали рисунок этого зала?
Хэнк лишь молча покачал головой, не в силах говорить.
У Рафи в груди шевельнулось что-то похожее — да и как могло быть иначе? — однако он помнил свой долг.
— Перепиши все это, — приказал он одному из своих телохранителей, обводя тростью стены. — Ничто не должно пропасть.
