Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов
— Туда ведет всего один путь, — начал он. — Имеется в виду, известный путь. Надо двигаться отсюда прямо на север, вдоль лагуны.
— Водой?
— Конечно, водой. Один из моих гаучо может вас отвезти на лодке. Затем надо найти тропу. Ее проложили лесники, которые занимаются переписью видов животных. По этой тропе надо идти примерно день. Дальше — ни шагу. Еще день на обратный путь. Вот и все.
— Ваш помощник пойдет со мной?
— Да он в этот лес и носу не сунет! Все, что я могу обещать, — это отправить его туда послезавтра к вечеру, к началу тропы. Запомните хорошенько. Вы идете по лесу ровно один день. Наслаждаетесь атмосферой. Потом — назад. И не вздумайте сходить с тропы. Это будет чистое безумие. Тогда уже вам никто не поможет.
Жанна изучала нарисованный на листке план. По территории леса вились речушки. Чтобы обозначить джунгли, автор карты символически изобразил деревья. Странная деталь: этот рисунок чем-то напоминал буквы загадочного алфавита, оставленные Хоакином на месте убийств.
— А это что за крестик?
— Эстансия Палина.
Она вздрогнула:
— Адмирала Альфонсо Палина?
— Так вы про него слышали? Ему принадлежит лагуна.
Она отшатнулась как от удара. Элементы головоломки соединялись в стройную картину, каждый фрагмент которой обретал свое истинное значение. Как же она раньше упустила из виду настолько важный факт? Неведомая земля, населенная таинственным народом. Выходит, он существовал под защитой Палина. Эта запретная зона принадлежала адмиралу.
— В годы диктатуры Альфонсо Палин сколотил огромное состояние, — пояснил Фернандо. — Каким путем, неизвестно. После Фолклендской войны он укрылся здесь, добившись от правительства разрешения на выкуп целой области. Ему это не слишком дорого стоило — кому нужны непроходимые болота? Он объявил их заповедником. Говорят, у Палина на совести много человеческих жизней. А теперь вот заботится о деревьях и крокодилах.
Все обретало связность. Во всем появлялся смысл. Жанна догадывалась об истинных мотивах морского офицера. Он просто-напросто купил своему сыну целую биосистему.
— А сам Альфонсо Палин, — бесцветным голосом проговорила она, — он что же, тоже там живет?
— Да нет, заезжает иногда.
— И как он туда добирается?
— По воздуху. Построил неподалеку от виллы взлетную площадку. У него свой самолет — мы его отсюда слышим.
— А сейчас он там?
— Не знаю. Уже несколько недель было тихо. Но это ничего не значит. Может, просто ветер дул в другую сторону.
— Где точно расположена его эстансия? Я хочу сказать, его posada? Дом, в котором он живет?
— Помните, что я вам говорил про тропу? Если пройти по ней до конца, то справа она переходит в дорогу. Сам я никогда там не был. И никому не советую. Он очень опасный человек.
— Знаю.
Фернандо улыбнулся:
— Старые счеты, а?
Жанна не ответила. Наверное, Фернандо решил, что она дочь одного из пропавших без вести противников диктатуры. Украденная в детстве у родителей и явившаяся, чтобы отомстить палачу.
— Через два часа можно отправляться, — подытожил он, вставая из-за стола. — Я скажу, чтобы подготовили лодку. И соберу для вас все, что нужно для ночевки в лесу.
Жанна тоже поднялась:
— Могу я попросить вас об услуге?
— Считайте, что уже попросили.
— Это касается моего друга, Антуана Феро. Вы не присмотрите за ним, пока меня не будет?
— Вы что, собираетесь идти одна?
— Я без него сильнее.
Он расхохотался сальным смехом и ухватил себя за промежность:
— Прошу прощения, мадам, но как же вы…
— Так вы согласны? — прервала его Жанна.
На веранде послышались шаги, и Фернандо замер с открытым ртом, так и не успев договорить.
— Я готов.
Обернувшись, Жанна обнаружила одетого по-походному Феро. Глаза его закрывали черные очки.
— Со зрением у меня все в порядке, — первым делом объявил он, пресекая любые попытки расспросов. — Ну, почти в порядке. Так что можем выходить.
Она ничего не ответила, хотя и понимала, что ее молчание способно сойти за согласие.
— Поешьте, — предложил Фернандо психиатру. — Вам понадобятся силы. А мне надо кое-что показать сеньоре.
Феро, ни слова не говоря, сел за стол. Жанна пошла за аргентинцем, который привел ее в пристройку, прилепившуюся к главному зданию и запертую на кодовый замок.
В помещении не было никакой мебели. Только стойки, в которых хранилось оружие. Не какие-нибудь охотничьи ружья, а самые настоящие штурмовые винтовки. Жанна ненавидела огнестрельное оружие, но, разумеется, разбиралась в баллистике и сама регулярно тренировалась в тире. Сейчас ей хватило беглого взгляда, чтобы распознать большинство моделей. Пистолет-пулемет MP5SD6 марки «Хеклер&Кох», «Зиг Зауэр Р220 Пара» девятимиллиметрового калибра, с голографическим прицелом. Автомат «Зиг Зауэр» 551 в длинноствольной модификации, под натовский патрон 5,56 на 45 миллиметров. Крупнокалиберная снайперская винтовка PGM UR Гекат И, способная на расстоянии двух километров остановить автомобиль. Помповый «ремингтон» двенадцатого калибра. Кроме того, полуавтоматическое оружие и револьверы всевозможных калибров…
Может, Фернандо и не верил в «неживых» обитателей лагуны. Но в случае чего был готов отразить их нападение…
Он подошел к секции карманного оружия и выбрал пистолет USP «Хеклер&Кох» под патрон 9 на 19 миллиметров. Классика жанра. Одним движением вытащил магазин, убедился, что он заряжен, и вставил назад.
Перехватив за ствол, рукояткой вперед протянул пистолет Жанне:
— Это полуавтоматический.
— Вижу, — ответила она, забирая оружие.
— Надо объяснять, как работает система смягчения отдачи?
— Не стоит.
— Вернете потом.
Жанна проверила предохранитель и сунула оружие себе за пояс. Фернандо дал ей четыре запасных магазина. Их она рассовала по карманам куртки.
Во внешности человека-буйвола не было ничего от ангела-хранителя.
Но именно им он и оказался. Она откинула со лба прядь волос:
— Спасибо. Может, лучше было вооружить сильную половину команды?
— А я что сделал?
82
Земля здесь была ровной и плоской.
Каждые десять километров уклон уменьшался на 40 сантиметров. Эти пояснения им дал помощник Фернандо, правивший лодкой. Застывший в неподвижности мир, в котором бурная растительность играла роль фильтра, постоянно обновляя кислород. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилались эстерос — лагуны. На горизонте вода сливалась в сладострастном объятии с землей. Посреди кувшинок и травяных зарослей сновала невидимая мелкая живность. Время здесь как будто остановилось. И на всем лежал густой слой тумана, словно навечно окутавший этот край своей непроницаемой пеленой.
Сидя на носу ланчи — вытянутой узконосой лодки, выдолбленной из древесного ствола и снабженной мотором, — Жанна не могла избавиться от ощущения, что погружается в слишком горячую ванну. Вязкий неподвижный воздух обжигал легкие. Каждый жест требовал усилий, как будто приходилось продираться сквозь липкую вату. Они продвигались вперед по черной воде — еще один островок среди поросших кустарником островков. Как ни странно, одновременно Жанну не покидало чувство абсолютной, первозданной чистоты. Лодочник говорил, что здешние топи питаются только дождевой водой. Лагуны не имели сообщения ни с одной рекой, поэтому никакие загрязнения сюда не попадали.
Человек, который вез их, был гаучо. Жанна не удержалась, чтобы не усмехнуться про себя: она забралась в самые дебри Аргентины, но до сих пор практически так и не видела лошадей. Не говоря уж о том, чтобы послушать танго.
Да и сам гаучо ничем не напоминал лубочный образ — никакого широкополого сомбреро или пышных усов. Это был индеец с очень смуглой кожей и орлиным носом. Одет он был в драную майку, на голове красовалась красная бейсболка. Только шаровары да кожаные сапоги выдавали в нем профессионального наездника.
Ланча скользила в лабиринте слепых речных рукавов, посреди буйной болотной растительности. В тростнике неспешно расхаживали водоплавающие птицы. Вокруг простирался лес. Он наступал со всех сторон такой же черно-зеленой стеной, на какую она успела насмотреться, пока они плыли на барже.
Жанна безотрывно глядела на воду. Порой ее глаз натыкался на что-нибудь живое, но до сознания не сразу доходило, что это такое, настолько все краски сливались в монотонно-размытую зеленоватую серость. Огромные кайманы, застывшие, как каменные изваяния. Юркие ящерки, слепые и похожие на древесные щепки. Змеи, неотличимые от ряби на глади воды. «Нерожденный лес», — твердила она про себя. Действительно, это была экосистема в стадии формирования, своего рода первичный бульон, из которого только должны появиться на свет живые существа.
