Нельсон Демилль - Собор
Мэр положил руку на плечо Беллини и посмотрел на него взглядом, полным разочарования.
– Джо… Джо, на тебя это не похоже.
– Наверняка они устроят ад, – проговорил Беллини. Губернатор Доул глядел на Лоугана, которому, похоже, было не по себе.
– Полковник, а что скажете вы?
Лоуган постарался сосредоточиться.
– О… Убежден, что нам надо вступить в бой без всякой задержки на завершающей стадии штурма и освободить заложников.
Губернатор просиял.
– Хотя, – продолжал Лоуган, – тактический план еще не разработан. То, что вы просите нас сделать, похоже на стрельбу по крысам, бегающим среди китайского фарфора, причем приказано фарфор всячески беречь…
Губернатор пристально взглянул на Лоугана, его густые брови изогнулись дугой, став похожими на хвостики белок.
– Солдаты часто делают невозможное, они поднаторели в этом хорошо. Обязанность национальной гвардии заключается не только в участии в парадах и в веселом времяпрепровождении.
– Никак нет, сэр… Так точно, сэр…
– Так как все же? Боевые ирландцы проявят себя на заключительном этапе операции?
– Конечно. Еще как!
Губернатор звучно хлопнул Лоугана по плечу:
– Хороший ты парень, полковник!
Мэр повернулся к Лэнгли:
– Инспектор, вам нужно будет завести досье на фениев.
Лэнгли колебался. Роберта Шпигель сурово посмотрела на него и проговорила приказным тоном:
– И не позже, чем к полудню, инспектор!
Лэнгли в ответ посмотрел на нее таким же взглядом.
– Конечно, заведу. Почему, собственно, не завести? С помощью благовоспитанного полицейского психолога доктора Кормана я составлю портреты экстремистов, да такие, что даже у самого Джона Хики случится медвежья болезнь от страха.
– Если не ошибаюсь, – вмешался майор Мартин, – вы также, инспектор, усматриваете связь между смертью того информатора… Фергюсона – так, кажется, его звали – и фениями? Разработка такой версии прояснила бы дело.
Лэнгли посмотрел на Мартина и понял, что тот имел в виду. Он молча кивнул.
Клайн взглянул на Беллини:
– Хватит об этом. А ты, Джо, как? С нами?
Беллини озабоченно осмотрелся:
– Я… но…
– Джо, скажи честно, ты абсолютно уверен, что террористы не расстреляют кардинала и остальных на рассвете и не взорвут собор святого Патрика?
– Нет… но…
– Ты уверен, что твои спецназовцы не смогут успешно провести операцию по освобождению заложников?
– Я никогда ничего подобного не говорил, Ваша честь. Я просто никогда не подписываю… А с каких это пор стало необходимо подписывать подобное?
Мэр мягко потрепал Беллини по плечу и предложил:
– Может, мне нужно назначить кого-то другого, чтобы возглавить твоих ребят в этой операции против террористов, как ты считаешь, Джо? Или всю операцию возложить на полковника Лоугана?
Беллини лихорадочно соображал, но ни одна мысль не казалась ему приемлемой.
– Так да или нет, капитан? – резко спросила его Шпигель. – Времени мало. Этот чертов восход обязательно начнется в шесть ноль три.
Беллини взглянул на нее и выпрямился:
– Штурм возглавлю я лично. Но решу, подписывать бумагу или нет, только когда получу план собора.
Мэр облегченно вздохнул.
– Ну, что же. – Он взглянул на Лэнгли. – Теперь насчет вас. Вы, конечно, передумали подавать в отставку?
– По правде говоря, я подумываю о должности старшего инспектора, – огрызнулся Лэнгли.
Клайн тут же кивнул:
– Само собой разумеется, все участники операции получат повышение.
Прикуривая, Лэнгли заметил, что руки его дрожат. Он был уверен, что Клайн и Доул приняли правильное решение – штурмовать собор. Но если с политической точки зрения это решение, по его мнению, было верным, он нутром чуял, что задуманный ими штурм предпринимается вовсе не по громогласно объявленным причинам и не так, как следовало бы, а каким-то, черт его знает, не таким, как нужно, образом. Ну и что? В любом случае это в конце концов половинчатое решение.
Теперь мэр Клайн улыбнулся. Он повернулся к Шрёдеру:
– Берт, все, что от тебя нужно, – это выторговать побольше времени. Продолжай вести с ними треп. Ты проделываешь дьявольски трудную работу, Берт, и мы ценим ее… Ну как, капитан? – Он еще раз приветливо улыбнулся Шрёдеру. Он всегда улыбался, когда кто-нибудь не обращал на него внимания. – Берт!
Шрёдер взглянул на Клайна, но ничего не сказал. Мэр смотрел на него с некоторой опаской.
– А сейчас… сейчас, Берт, нужно, чтобы ты подписал докладную, где рекомендовал бы, как профессионал, имеющий многолетний опыт по освобождению заложников, приостановить всякие переговоры с экстремистами. Согласен?
Шрёдер испуганно оглядел комнату и издал какой-то нечленораздельный звук. Мэр, казалось, еще больше встревожился, но тем не менее продолжал:
– Ты объяснишь это тем, что во время встречи с Флинном он выдвинул еще целый ряд требований… совершенно сумасбродных требований. Договорились? И напиши это побыстрей, насколько возможно. – Клайн повернулся к остальным: – Вы все…
– Я не сделаю этого.
Все, как один, посмотрели на Шрёдера. Клайн недоверчиво переспросил:
– Что… что ты сказал?
Шпигель быстро вскочила с кресла, толкнув его к Доулу. Тот отшвырнул кресло в сторону и обратился к Шрёдеру:
– Сказано, конечно, откровенно. Но последнее слово будет, черт побери, не за тобой!
Шрёдер поднялся со стула и, облокотившись о стол, заявил:
– Я послушал вас всех, вы все тут с ума посходили.
– Тащи сюда дублера для ведения переговоров, – сказала Шпигель, обращаясь к Лэнгли.
– Нет! – вскричал Шрёдер. – Нет, никто, кроме меня, не сможет разговаривать с Флинном… Он больше ни с кем не хочет говорить… Вы сами увидите… Я позвоню ему сейчас же… – Он бросился к телефону, но Лэнгли отодвинул аппарат в сторону. Шрёдер сел на свое место.
Клайн был ошарашен. Он пытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова.
Шпигель обошла вокруг стола и встала над сидящим Шрёдером. Мягким и спокойным голосом она принялась увещевать его:
– Послушайте, капитан, выберите минутку до того, как Беллини кинется на штурм, и напишите докладную в обоснование своего решения. Если же этого не сделаете, то я специально прослежу, чтобы вопрос о вашем служебном соответствии обсудили в управлении полиции, отстранили вас от должности и уволили без права на пенсию. Тогда вам до скончания века придется служить охранником в банке где-нибудь в Дубьюке или в подобном захолустье, да и то если вам по счастью разрешат носить оружие. Ну а теперь давайте подойдем к этому делу по-умному.
Шрёдер встал и глубоко вздохнул. Говорить он начал хорошо поставленным голосом, как опытный специалист по ведению переговоров:
– Да, согласен: давайте действовать по-умному. Извините меня, я что-то перенервничал… Давайте обсудим, что действительно сказал мне Брайен Флинн, а не то, что вам хотелось бы услышать от него. – Он посмотрел на Беллини и Лоугана: – Похоже, что те сорок пять порций говяжьей тушенки вовсе не военная хитрость – там и впрямь сосредоточено столько боевиков, что им и этот ужин маловат. Я их видел. Ну и огнеметы… позвольте пояснить, что такое огнеметы… – Дрожащей рукой он зажег спичку и продолжал спокойным, размеренным тоном, хотя все присутствующие почувствовали в его голосе неприкрытую тревогу: – Флинн собрал под свое начало самую большую, прекрасно вооруженную группировку хорошо обученных инсургентов, которая была в нашей стране со времен Гражданской войны. Поздно теперь предпринимать что-либо, разве только обратиться к Вашингтону и сказать, что мы идем на уступки и готовы уступить во всем, что в нашей власти…
Глава 52
Лэнгли разыскал Бурка, лежавшего на кровати в комнате для священнослужителей.
– Они все же решить брать собор штурмом.
Бурк вскочил. Лэнгли говорил с возрастающим возбуждением:
– И очень скоро. Не дожидаясь воззвания Папы, раньше, чем забухают церковные колокола, а монсеньер Доунс очухается…
– Говори медленно и внятно.
– Шрёдер говорил с Флинном у входа в ризницу. Сказал, что видел примерно сорок – пятьдесят вооруженных фениев.
– Пятьдесят?
– Но он их не видел, точно знаю, что не видел.
– Погоди, давай подробнее.
Лэнгли ходил большими кругами по маленькой комнате.
– Вашингтон почуял, что корабль тонет. Клайн и Доул хотят вскочить в фургон, едущий на ярмарку. Понимаешь? И завтра они оба либо станут героями, либо сбегут в Мехико, напялив темные очки и нацепив бутафорские носы…
Бурк нашел на ночном столике упаковку аспирина и проглотил сразу три таблетки. Лэнгли присел на стул.
– Шпигель хочет тебя видеть. – Он кратко ввел Бурка в курс дела и добавил: – Пока они не решат, что делать со Шрёдером, переговоры будешь вести ты.
