Ларс Кеплер - Гипнотизер
— Нет, нет, — зарыдала та и протянула руку. — Хорошо, — всхлипнула она. — Я отрежу ему нос. Я вам помогу. У меня ничего не болит, все уже прошло.
Лидия с довольным видом подала ей ножницы. Аннбритт подошла к Беньямину, погладила его по голове и быстро прошептала:
— Не бойся. Просто беги, беги быстрее.
Беньямин вопросительно взглянул на нее, пытаясь прочитать что-нибудь в испуганном взгляде и дрожащих губах. Аннбритт подняла ножницы, но развернулась к Лидии и ударила вполсилы. Беньямин увидел, как отшатнулась Лидия, как Марек перехватил и сломал сильную руку Аннбритт, державшую ножницы. Аннбритт закричала от боли. Беньямин успел выбежать из комнаты. Лидия подняла с пола ножницы и села Аннбритт на грудь. Та извивалась, стараясь освободиться.
Беньямин прошел холодные сени и на крыльце, на обжигающем морозе услышал крик Аннбритт, потом она закашлялась.
Лидия вытерла кровь со щеки и огляделась, ища мальчика.
Беньямин быстро шел по расчищенной дорожке.
Марек снял со стены ружье Юсси, но Лидия остановила его.
— Это хорошее наказание, — сказала она. — У Каспера нет обуви, на нем одна пижама. Он замерзнет и вернется к маме.
— Иначе умрет, — ухмыльнулся Марек.
Беньямин поел снега и, не обращая внимания на боль, побежал между машин и автобусов. Поскользнулся, встал, пробежал еще немного и перестал чувствовать ноги. Марек прокричал что-то из дома ему вслед. Беньямин понимал, что не сможет убежать от Марека — он слишком маленький и слабый. Лучше всего спрятаться в темноте, а потом, когда все успокоится, ощупью спуститься к озерцу. Может, там окажется какой-нибудь любитель подледного лова со своим сверлом и ящиком. Юсси говорил, что лед на Юпчарнен установился всего неделю назад, начало зимы было мягким.
Беньямин остановился, прислушался, не скрипит ли снег под чьими-нибудь шагами. Постоял, опершись на ржавый пикап, поднял глаза на черную лесную опушку и пошел дальше. Он не сможет уйти далеко — тело горит от боли и холода. Мальчик споткнулся, прополз под замерзшим брезентом, закрывавшим трактор, пополз дальше среди замерзшей высокой травы, пролез под следующей машиной и встал. Понял, что стоит между двумя автобусами. На ощупь двинулся дальше, нашел в одном из них открытое окно, сумел вскарабкаться на высокое колесо автобуса и заполз внутрь. Огляделся в темноте, обнаружил на сиденье несколько старых ковриков и завернулся в них.
Глава 53
Красный аэропорт Вильхельмины в белом, широко раскинувшемся поле казался неприветливым и заброшенным. Было десять утра, но в это воскресенье, четвертый Адвент, за окном царили густые сумерки. Прожекторы освещали бетонные посадочные полосы. После полутора часов полета самолет медленно выруливал к зданию терминала.
В зале ожидания было тепло и на удивление комфортно. Из динамиков звучали рождественские песенки, аромат кофе струился из магазинчика, сочетавшего в себе газетный киоск, информационный стенд и кафетерий. Возле магазинчика стояли высокие стойки с так называемыми саамскими промыслами: ножики, деревянные ковши и берестяные туеса. Симоне пустым взглядом смотрела на саамские шапки на болванках. Ей на миг стало жаль этой древней охотничьей культуры, которая теперь существовала в виде пестрых шапок с красными кисточками на потребу охочим до глупых шуток туристам. Время изгнало саамских шаманов, люди вешают ритуальные бубны с магическими рисунками над диваном, а оленеводство скоро превратится в аттракцион для туристов.
Йона достал телефон и набрал номер, и тут же Эрик указал на автобус, ждавший возле пустого выхода. Йона покачал головой и заговорил с кем-то с возрастающим раздражением. Эрик с Симоне слушали, как глухой голос в трубке рычит что-то в ответ. Когда Йона захлопнул телефон, лицо у него было решительное. Светло-серые глаза — напряженные и серьезные.
— Что случилось? — спросил Эрик.
Йона, вытянув шею, посмотрел в окно.
— Полицейские, которые поехали в дом, так и не вышли на связь, — рассеянно сказал он.
— Плохо, — тихо заметил Эрик.
— Надо поговорить с участком.
Симоне попыталась потянуть Эрика за собой.
— Мы не можем просто сидеть и дожидаться их.
— Мы и не будем, — ответил Йона. — Нам обещали прислать машину, она уже должна быть здесь.
— Господи, — вздохнула Симоне, — как же все долго.
— Здесь совсем другие расстояния, — заметил Йона, сверкнув глазами.
Симоне пожала плечами. Все трое пошли к выходу. На улице в лицо ударил совершенно другой, сухой мороз.
Вдруг перед ними остановились два синих автомобиля. Из них вышли двое мужчин в оранжевой форме горных спасателей.
— Йона Линна? — спросил один из них.
Йона коротко кивнул.
— Нас послали пригнать вам машину.
— Горные спасатели, — нервно сказал Йона. — А где полиция?
Один из мужчин вытянулся и серьезно объяснил:
— Здесь это не такая уж большая разница. Полиция, таможня, горные спасатели — мы сотрудничаем при необходимости.
Вмешался второй:
— Народу сейчас не хватает — Рождество на дворе…
Оба замолчали. У Эрика был вид отчаявшегося человека. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Йона опередил его:
— Вы что-нибудь слышали о патруле, который поехал в дом?
— В последний раз — вчера утром, в семь, — ответил один из спасателей.
— Сколько туда ехать?
— Ну, на час-два надо рассчитывать, если ехать в Сутме.
— Два с половиной, — добавил второй. — Учитывая время года.
— Какая машина наша? — нетерпеливо спросил Йона, направляясь к автомобилям.
— Да не знаю, — ответил один из мужчин.
— Дайте ту, в которой больше бензина, — попросил Йона.
— Проверить уровень бензина? — спросил Эрик.
— В моей машине сорок семь литров, — быстро сказал один из спасателей.
— Тогда у тебя на десять литров больше, чем у меня.
— Отлично, — сказал Йона, открывая дверцу.
Они сели в прогретый салон. Йона взял у спасателя ключи и попросил Эрика ввести направление в новенький GPS-приемник.
— Подождите! — окликнул Йона спасателей, уже садившихся во вторую машину.
Те остановились.
— Патрульные, которые уехали к дому вчера утром, — они тоже были горные спасатели?
— Ну… в общем, да.
Они поехали на северо-запад, вдоль Вольгшён, чтобы отыскать Бреннбек и потом, всего через несколько километров, подняться на магистраль Е-45, по прямой проехать милю на запад, оказаться на кривой дороге — чуть больше восьми миль по петляющему отрезку к югу от Климпфьелль, и повернуть к Даимадален.
Ехали молча. Оставив Вильхельмину далеко позади и оказавшись на шоссе, ведущем к Сутме, они заметили, что небо над ними как будто светлеет. Удивительный мягкий свет словно открывал вид. Вокруг угадывались контуры гор и озер.
— Смотри, — сказал Эрик, — просветлело.
— Светло не будет еще несколько недель, — ответила Симоне.
— Снег в тучах не пропускает свет, — объяснил Йона.
Симоне прижалась лбом к окошку. Они ехали через покрытые снегом леса, которые сменились гигантскими белыми вырубками, темными пятнами болот и озер, раскинувшихся, словно равнины. Проехали указатели с названиями «Етнеме», «Тролльклинтен», проехали длинную Лонгселеон. В темноте угадывалось невероятно красивое озеро, называвшееся, как гласил указатель, Меваттнет, — с обрывистым берегом, холодное и накрепко замерзшее, темно искрящееся в снежном свете.
Часа через полтора езды то на север, то на запад дорога начала сужаться и почти наклоняться в огромное озеро — Бургашён. Они находились в коммуне Доротеа, приближались к норвежской границе, за окном появились высокие островерхие горы. Внезапно встречный автомобиль засигналил им, ослепив светом фар. Они съехали на обочину; автомобиль постоял и задом двинулся к ним.
— Горные спасатели, — сухо сказал Йона — машина была похожа на их собственную.
Йона опустил окошко, и ледяной воздух с шорохом выдул из салона тепло.
— Это вы стокгольмские? — с сильным финским акцентом крикнул им один из мужчин, сидевших в машине.
— Мы, — ответил Йона по-фински. — Нольвосьмые.[26]
Оба посмеялись, потом Йона перешел на шведский:
— Это вы ездили в дом? С вами никак не могли связаться.
— Радиотень, — объяснил мужчина. — А бензина жалко было. Там ничего нет.
— Ничего? Никаких следов вокруг дома?
Мужчина покачал головой.
— Мы прошли через слои снега.
— Как это? — спросил Эрик.
— После двенадцатого было пять снегопадов, так что мы искали следы в пяти слоях снега.
— Молодцы, — похвалил Йона.
— Это заняло кое-какое время.
— Но там ничего не было? — спросила Симоне.
