Олег Бондарь - Месть Мертвеца
О полноценном отдыхе в таком перевозбужденном состоянии, конечно же, не могло быть и речи, но даже сама возможность впервые за весь день принять горизонтальное положение воспринималась, как истинное блаженство.
16
Ночью погода совершенно испортилась. Несмотря на то, что автомобиль находился в котловине, ветер добрался и сюда. Наше убежище раскачивалось и содрогалось от мощных ураганных порывов. Металлический корпус то и дело подвергался бомбардировке мелких предметов. Мне даже показалось, что идет град.
Рассмотреть что-то в окна было невозможно, и я в который раз с благодарностью вспоминал столь осмотрительно потерянный Игорем гаечный ключ. Иногда стихия достигала такой неистовой силы, что я был почти уверен, что еще мгновение и наша «Газель» вознесется в небеса как фургончик сказочной героини из «Волшебника изумрудного города».
- Боже, неужели это никогда не прекратится… - причитала, забившись в уголок, Светлана, а я, почему-то не осмеливался подсесть к девушке, чтобы ее утешить.
Ее недавняя показная холодность и неприязненное отношение ко мне успели выработать во мне своеобразный стереотип поведения, и я подсознательно старался держаться от Светланы на расстоянии. Понимая, что это – глупо и что с тех пор утекло немало воды, возможно даже, в буквальном смысле, я, тем не менее, ничего с собой поделать не мог. И мы так и продолжали находиться в разных концах салона, каждый наедине со своими страхами и переживаниями.
Всю ночь мы просидели, не сомкнув глаз. Громыхал гром, сверкали молнии, но до дождя дело так и не дошло. А, когда уже стало рассветать, неожиданно все успокоилось, небо явилось нашим глазам хоть и молочно бледным, но девственно чистым, а розовое зарево на восходе возвещало о наступлении еще одного жаркого, июльского дня.
Правда, несмотря на удручающие перспективы, утро выдалось довольно прохладным. Мы одели на себя все, что было, и решили, не мешкая, отправиться на поиски друзей.
Теперь наш путь был направлен в противоположную, относительно вчерашнего маршрута, сторону. И мы сразу были вознаграждены, хотя на миг и пришло горькое сожаление о напрасно потерянном накануне времени. Сразу, только мы взобрались на крутой обрывистый берег котловины, перед нашими глазами нарисовалась чудная картинка. Не далее нескольких сот метров, расположившись на нескольких невысоких холмах, виднелась маленькая аккуратная деревушка, вся утопающая в радующей глаза зелени деревьев.
Теперь отсутствие наших друзей стало более чем понятным. Однако, даже такое, видимое, оправдание их поступка не умаляло с моей точки зрения их вины перед нами. Могли же, в самом деле, предупредить, чтобы мы напрасно не волновались…
Дорога к деревушке заняла несколько минут. Однако уже при виде первых домов, в душу начало закрадываться подозрение, что что-то здесь не так. Слишком тихо было вокруг. Не было слышно лая собак, не кудахтали куры и вообще, мой слух не мог различить ни единого звука, указывающего на то, что здесь вообще кто-то живет. Дорога, по которой мы двигались, оказалась заросшей высокой густой травой. По ней явно давно никто не ездил. Деревянные заборчики в основном рассыпались, а издали приятные домики с самой улицы были почти незаметны из-за скрывающих их зарослей сорняков.
Чем дальше мы углублялись в это мертвое царство, тем горше становилось на душе. Я видел унылое лицо Светланы и догадывался, что выражение, застывшее на нем, является точным отображением моего. Смесь разочарования от несбывшихся надежд и невозможности объяснить происходящее, полностью подавила наш дух и лишила возможности адекватно воспринимать увиденное. Мы уподобились неким бездушным машинам, которым стало ровным счетом на все наплевать.
Все эмоции оказались, словно законсервированными и никак не могли пробиться наружу. Я уверен, что в тот миг мог преспокойно усесться на траву и с равнодушным выражением дожидаться своей кончины, не чувствуя страха перед ней, так как где-то в глубине сознания продолжал сомневаться, что еще до сих пор живой.
И то, что мы продолжали идти дальше, являлось, наверное, всего лишь следствием коллективного идиотизма. Я двигался потому, что так делала Светлана, она же, по-видимому, продолжала передвигать ногами, лишь благодаря моему примеру.
И вдруг все изменилось. Словно прохладный ветерок в знойную жару, нечто свежее и приятное проникло в мозг, вынуждая очнуться и по-новому взглянуть на окружающее. Поначалу ветерок этот был очень слабым. Я даже не сразу ощутил наступившую перемену. Лишь только цвета почему-то стали более яркими, и запахи стали ощущаться острее. Но пробуждение таки наступило. Я поймал себя на том, что мой взгляд уже с осознанным интересом фиксирует отдельные детали, на которые еще мгновение назад я совершенно не обращал внимания. А слух был напряжен, как будто я надеялся из гаммы обыденных звуков выделить некий особый, возможно, тот самый, который помог мне вырваться из цепких лап прогрессирующей безнадеги.
Ведь был же некий внешний раздражитель. В этом я почти не сомневался. Вот только уловить его не удавалось. Он зафиксировался где-то в глубинах подсознания, однако мозг был настолько расслабленным, что оказался не готовым и не успел проанализировать поступившую к нему информацию. И я теперь вынужден был рассеяно озираться по сторонам, тщетно пытаясь отыскать нечто такое, о чем не имел ни малейшего понятия.
- Вроде дымом пахнет…
Светлана, по-видимому, не уделяла столь много внимания анализу происходящего, а потому сразу же уловила его суть. Действительно, после ее слов, я сразу же понял, что надежды на зрительное восприятие напрасны. Перемены ощутило мое осязание, и, стоило девушке указать на источник, я сразу же почувствовал легкий, щекочущий нос, аромат, от одного присутствия которого веяло домашним очагом и уютом.
- Никогда бы не подумал, что в этой дыре можно встретить живого человека.
Я даже не пытался скрыть той веселой бравады, сходной с эйфорией потерявшего всякую надежду на спасение и неожиданно обретшего ее человека, которая вдруг полностью завладела мною. Я чувствовал себя полным идиотом, потому что мне неожиданно захотелось петь, возможно, даже плясать и эти безумные вспышки удалось погасить лишь огромным усилием воли. Светлана, судя по ее виду, относилась к внезапной перемене более спокойно, однако, и ее лицо просветлело, а шаги сделались более уверенными и целенаправленными.
- По-моему, это где-то там…
Она неуверенно показала рукой в направлении непроницаемого кустарника, за которым могло спокойно укрыться не только отдельное строение, но и целая деревня.
Преисполненный решимости, я готов был немедленно ринуться на штурм колючей преграды. И уже даже раздвинул руками первый шар густого веткосплетения, когда, внезапно, боковым зрением отметил какое-то постороннее движение. В тот же миг что-то тяжелое набросилось на меня и свалило с ног.
17
Светлана дико заорала, а я, еще толком не сообразив, что произошло, тщетно пытался вывернуться из-под тяжелой туши, которая надежно прижимала меня к земле.
Я лежал лицом в траве и не видел, кто меня напал. Лишь только чувствовал вес на спине и слышал громкое, нездоровое со всхлипами сопение.
- Ах ты, зараза!
Светлана отошла от шока и набросилась с ругательствами на моего обидчика. Затем я почувствовал глухой удар, тело нападавшего содрогнулось от боли, задрожало, раздался какой-то неприятный скулеж, и, мгновенье спустя, я ощутил себя свободным. Поднимаясь на ноги, я успел заметить темную тень, которая поспешно скрылась в зарослях лопуха.
- Что это было? – спросил я.
Меня всего колотило, не столько от страха, испугаться я толком и не успел, сколько от неожиданности и стремительности происшедшего.
- Собака.
Меня снова передернуло, так как сразу пришла мысль о том, что она могла быть бешеной.
- Странно, она даже не пыталась меня укусить, только душила…
- Наверное, не успела.
Светлана все еще держала в руке толстую корягу, которой, по-видимому, и огрела моего обидчика.
Я вспомнил, что забыл поблагодарить ее.
- Спасибо.
- Пожалуйста, – в тон мне ответила девушка, и мы оба рассмеялись. Не столько от веселья, сколько, чтобы сбросить нервное напряжение.
18
- Ну, наконец-то! И где же можно так долго бродить?
Лена искренне обрадовалась нашему появлению, хотя пророненный ею упрек никак нельзя было назвать справедливым. Подумать только, это мы пропадали! А кто в таком случае не дождался нас? Могли бы записку оставить или знак какой-то… Но обижаться было неохота, я бы даже сказал, лень. Все-таки, это так здорово, что мы снова все вместе, пусть даже и не знаем, где находимся…
