Роберт Ладлэм - Уик-энд с Остерманом
— Да… Тем не менее я не связан никакими обязательствами и не подлежу ответственности.
— Я учитываю это. И предполагаю в три этапа ознакомить вас с достаточно секретной информацией. По завершении первого и второго этапов вы сможете отказаться от продолжения этого разговора, и нам останется только полагаться на ваш такт и верность правительству, которые не позволят вам проговориться о предмете беседы. Если же вы согласитесь перейти к третьему этапу нашей беседы, который имеет к вам отношение, то тем самым примете на себя такую же ответственность, как и работники правительственных служб, и в соответствии с Актом о национальной безопасности будете подвергнуты судебному преследованию в случае нарушения вышеупомянутых правил секретности. Вам это ясно, мистер Таннер?
Прежде чем ответить, Таннер застыл на месте. Он глянул на вращающиеся катушки диктофона и перевел взгляд на Фассета:
— Ясно-то ясно, но черт меня побери, если я соглашусь на это. У вас не было никакого права вызывать меня сюда под фальшивым предлогом, а потом ставить условия, по которым могут отдать под суд.
— Я не требую от вас согласия. А всего лишь четкого понимания того, что я сказал.
— Если вы мне угрожаете, можете отправиться к черту.
— Я всего лишь четко изложил вам ситуацию, в которой мы находимся. Разве это угроза? Разве не тем же вы занимаетесь каждый день, оговаривая условия соглашений? Пока вы не дали согласия выслушать то, что я хочу сказать, вы можете в любое время выйти отсюда. Неужели вам это кажется нелогичным?
Таннер прикинул, что определенная логика в этом в самом деле присутствует. Теперь он почувствовал желание удовлетворить вспыхнувшее любопытство:
— Вы сказали, что в любом случае все это не имеет отношения к моей семье… К моей жене?.. Или ко мне?
— Мои заверения остались на этой ленте, — Фассет отметил, что Таннер добавил «или ко мне?», словно спохватившись. Он защищал свою жену.
— Тогда валяйте.
Поднявшись со стула, Фассет подошел к портьерам.
— Кстати, и вы можете не сидеть на одном месте. Микрофоны, хоть и миниатюрные, но обладают высокой чувствительностью.
— Я посижу.
— Как вам угодно. Несколько лет назад до нас донеслись слухи, что операции советского КГБ могут оказать разрушительное воздействие на американскую экономику, которое скажется на всех без исключения. Мы попытались нащупать следы их, что-то выяснить. Нам это не удалось. Были лишь слухи. Русские окружили это тайной почище, чем свои космические секреты.
Затем в 1966 году сбежал офицер восточногерманской разведки. От него мы получили первые конкретные данные об этой операции. Он сообщил, что разведслужбы Восточной Германии установили контакты с агентами на Западе — или с сетью агентов, — известных как «Омега». Мне потребуется около минуты, чтобы дать вам зашифрованные географические названия… или не стоит. «Омега» постоянно поставляла секретные данные разведке Восточной Германии. Затем два вооруженных курьера, соблюдая строжайшую секретность, летали в Москву.
Функции, возлагавшиеся на «Омегу», столь же стары, как сама разведка, но в наши дни существования огромных корпораций и конгломератов они оказались очень эффективны… «Омега» ныне обладает книгой страшного суда.
— Что?
— Книгой страшного суда. Список, находящийся у «Омеги», насчитывает сотни, а теперь, может быть, и тысячи имен, которых поразит чума. На этот раз не бубонная, а чума шантажа. Мужчины и женщины в этом списке — это, как правило, те, кто занимает ключевые позиции в огромных компаниях и принимает ключевые решения. Большинство обладает громадной экономической властью. Если удастся их купить, это будет означать обладание трудно оценимым могуществом. Всего лишь сорок или пятьдесят человек из них, действуя по согласованному плану, смогут ввергнуть всю нашу экономику в хаос.
— Я ничего не понимаю. Почему они будут этим заниматься? Что их заставит?
— Я же сказал вам. Шантаж. У каждого из этих людей есть какое-то слабое, уязвимое место, и в ход можно пустить любой из тысячи способов, чтобы использовать это. Сексуальные отклонения; отступления от законов; некорректные сделки; уклонение от уплаты налогов; биржевые махинации; заниже-ние данных о доходах. Данные, собранные в этой «книге», касаются многих, очень многих. Мужчин и женщин, чьей деловой и профессиональной репутации и даже семейным отношениям будет нанесен непоправимый ущерб. Даже если они и станут сопротивляться.
— Вы говорите о мире бизнеса лишь в общих чертах, но я не уверен, что вы точны. Во всяком случае, если судить по вашим словам. О хаосе в экономике пока не может быть и речи.
— Неужто? Фонд Крауфорда провел скрытое расследование, касающееся ведущих фигур в индустрии Соединенных Штатов с 1925 по 1945 годы. Прошло четверть века, но выводы его до сих пор закрыты. В результате изучения выяснилось, что тридцать два процента финансовой мощи корпораций получено сомнительным, если не вообще незаконным путем. Тридцать два процента!
— Не могу поверить. В таком случае общество должно было бы знать об этом.
— Невозможно. Исключено. Это вызвало бы массовое жертвоприношение… А сегодня мы имеем дело с конгломератами в бизнесе. Возьмите любую газету. Откройте страницу финансовых новостей и почитайте о махинаторах. Посмотрите, какие в их адрес выдвигаются обвинения и как они опровергаются. Да это же неисчерпаемый кладезь для «Омеги»! Полный список кандидатов. Никто из этой публики не существует в глубоком вакууме. Ни один из них. Тут и странные займы, и биржевые операции, для проворачивания которых используют симпатичных девушек. «Омеге» стоит только найти нужного человека, надавить на него как следует — и только подставляй ведро, куда хлынет слизь и грязь. И это не так уж трудно. Просто надо действовать точно и аккуратно. Тогда достаточно лишь припугнуть…
Таннер отвел глаза от этого светловолосого человека, который говорил с такой убежденностью. И с такой небрежной доверительностью по отношению к нему.
— Мне бы не хотелось думать, что вы правы.
Внезапно Фассет перегнулся через стол и выключил диктофон. Катушки остановились.
— А почему бы и нет? Речь идет не столько о сравнительно безобидной информации, сколько о том, как она используется. Вот взять, например, вас. Предположим, только предположим, что в газете Сэддл-Уолли опубликована история, рассказывающая о происшествии, которое случилось двадцать с чем-то лет назад в окрестностях Лос-Анджелеса. Ваши дети ходят туда в школу, ваша жена пользуется уважением в обществе… И долго ли, по вашему мнению, вы сможете еще там жить?
Таннер вскочил с кресла и перегнулся через стол, оказавшись лицом к лицу с человеком, который был ниже его ростом. Он пришел в такую ярость, что у него дрожали руки. Он заговорил тихо, еле слышно, но чеканя каждое слово.
— Это клевета!
— Это «Омега», мистер Таннер. Расслабьтесь, я ведь только высказал предположение.
Фассет снова включил диктофон и продолжил, а Таннер устало опустился обратно в кресло.
— «Омега» существует. И этим я хотел бы завершить, часть первую нашего разговора.
— А что теперь?
Фассет занял место за письменным столом. Он погасил сигарету, а Таннер залез в карман и вытащил пачку.
— Теперь нам стало известно, что «Омега» составила некоторое расписание действий. Дата начала хаоса… Я не скажу ничего для вас нового, если признаю, что мое агентство часто занимается обменом некоторых людей с Советами.
— Это мне известно.
— Один из наших на два или три их — это нормально.
— Это я тоже знаю.
— Год назад на албанской границе состоялся подобный обмен. Торговля шла сорок пять дней. Я здесь, потому что был там. Во время обмена наша команда как-то сошлась поближе с некоторыми членами советской заграничной службы. Чтобы вам была понятна их характеристика, я бы назвал их умеренными. Такими же, как и наши.
— Я знаю, против чего выступают наши умеренные. Но советские?
— Против того же самого. Вместо Пентагона и скрытого военно-промышленного комплекса у них — сторонники твердой линии в президиуме. Милитаристы.
— Понимаю.
— Мы получили информацию, что советские милитаристы наметили дату претворения в жизнь последней фазы операции «Омега». В этот день план начнет воплощаться в жизнь. Сотни неизвестных нам, но влиятельных в деловом мире Америки лиц столкнутся с угрозой уничтожения их и личного, и финансового положения, если не будут следовать приказам. В результате возникнет глубокий финансовый кризис. А вполне возможно, и экономическая разруха… Такова истина. На этом мы завершим первую часть.
Бросив сигарету, Таннер встал и начал расхаживать вдоль стола.
— Есть ли у меня право уйти отсюда после получения этой информации?
