Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
— Я ищу Джефа Смита, который мог быть другом мисс Марголис.
Коуторн громко засмеялся:
— Осмелюсь сказать, мог, хотя я никогда не слышал о таком. У нее дружков было полно. Чудесная девушка, чудесный маленький водитель и светлая голова в делах. Я продал ей «элпайн», так мы и познакомились. Ей палец в рот не клади. Деньги она считать умеет. Я от Энн в восторге. Вполне естественно, что у нее полно дружков.
— Вы и себя числите среди них?
Называть «дружком» шестидесятилетнего любовника казалось Бердену нелепым. Но теперь, похоже, так называли всех, вне зависимости от возраста.
Секунду казалось, что Коуторн не собирается отвечать, но он ответил — хотя и не на вопрос Бердена.
— Вы женаты? — спросил он.
— Да.
— Страшное это дело, а? — Коуторн помолчал, скорбно смотря на дежурного, который, залив бензин, вместе со сдачей вручал клиентам зеленые жетоны. — Вместе стареть… Ужасно! — Он распрямил плечи, словно вытянулся во фрунт. — Оставаться молодым как можно дольше — ваш долг. Живите в полную силу, крутитесь с молодыми, не отставайте — и половина битвы за вами.
Это и была единственная битва, в которой он когда-либо участвовал, подумал Берден.
— А вы «крутились» с миге Марголис, мистер Коуторн?
Владелец гаража приблизил лицо, а заодно и запах виски к Вердену.
— Один раз, — сказал он. — Всего один раз. Я пригласил ее пообедать в отеле «Черитон-Форест» в Помфрете. Дурак, честное слово. Официант меня знал. Видел там с женой. Понимаете ли, заказываю, а он говорит: «Вашей дочери тоже подать копченой лососины, сэр?»
Зачем же тогда это делать? Зачем превращаться в совершенного идиота? Вердена не мучили ни искушения, ни сны. Он сел в автомобиль рядом с Марголисом, недоумевая, почему беззащитные сами лезут на линию огня.
Картины были на лестнице и да лестничной площадке. Света не хватало, и сержант Мартин споткнулся о груду белья на полу у двери в спальню Аниты Марголис.
— Ни писем, ни дневников, сэр, — сказал он Вердену. — Столько одежды я в своей жизни не видел. Вроде мануфактурного магазина.
— Как у манекенщицы, ты хочешь сказать, — поправил его Дрейтон.
— А вы у многих бывали, не так ли? — оборвал Берден.
Дрейтон напомнил ему тех типов, которые не моргнув глазом покупают черное нейлоновое белье для своих женщин. Через полуоткрытую дверь, заклиненную, чтобы не захлопнулась, золоченой туфелькой, Берден увидел одежду — она валялась на постели; заполняла впритык два гардероба.
— Если бы ваша сестра уходила по своей воле, — сказал Берден Марголису, — она взяла бы с собою что-то из одежды. Посмотрите, не исчезло ли что-нибудь из ее вещей?
— Откуда же мне знать? Совершенно бессмысленно спрашивать меня об этом. Энн все время покупает тряпки. У нее их великое множество.
— Мы не можем найти дождевик, — вмешался Дрейтон.
Мартин согласно кивнул:
— Точно. Меха, замшевые вещи и всякое такое на месте, а женского дождевика нет. Во вторник вечером лило как из ведра.
— Иногда она берет с собой нужную одежду, иногда нет, — сказал Марголис. — Она вполне могла уйти в чем была, а потом купить необходимое.
Оставив сержантов заканчивать обыск, Берден пошел за художником вниз.
— Значит, у нее были деньги? — Женщина с портрета, женщина с таким обширным и явно дорогим гардеробом едва ли покупала одежду в магазинах готового платья вроде «Маркса и Спенсера». Или она заставляла раскошелиться любовника? В этой пьесе все было возможно.
— А сколько у нее личных денег?
— Один из чеков на ее имя пришел в понедельник. Видите ли, у нее есть свои деньги. Отец оставил состояние ей. Меня он не любил, и я его не выносил, вот он и отписал все Энн. Они платят ей каждые три месяца.
Берден вздохнул. Другой на месте Марголиса заговорил бы о частном доходе, ежеквартальных выплатах.
— Вы не знаете, на какую сумму был чек?
— Знаю, конечно, — ответ Марголиса был неожиданным для Вердена. — Я не слабоумный. Сумма всегда одна и та же — пятьсот фунтов.
— И она взяла чек с собой? — Наконец зацепка, в которую можно вцепиться зубами. Забрезжил признак мотива преступления.
— Она сразу получила по чеку наличные, — сказал Марголис, — и положила деньги в сумочку.
— Все пять сотен! — выдохнул Берден. — Вы хотите сказать, она отправилась на вечеринку с пятьюстами фунтами в сумочке?
— Это в ее привычках. Она всегда таскает все деньги с собой, — небрежно сказал Марголис, словно говорил о самом обычном в жизни. — Понимаете, уезжает, видит что-нибудь и хочет это купить, значит, деньги должны быть при ней. Разве не так? Энн не любит расплачиваться чеками, потому что у нее получается перерасход, а в некоторых делах она весьма буржуазна. Тревожится, когда тратит больше положенного.
Пятьсот фунтов даже пятерками — это толстая пачка для дамской сумочки. Соблюдала ли она осторожность, открывая сумочку, и перед кем обнаружила ее содержимое? Энн Марголис к тому же глубоко аморальна. У приличных женщин чистые, ухоженные дома. Они либо замужем и ведут домашнее хозяйство, либо работают; случается, делают и то, и другое. Хранят свои деньги в банке. Вердену подумалось, что он может, как въяве, представить случившееся с Анитой Марголис. По пути на вечеринку заглянула в магазин или гараж, открыла сумочку, и содержимое ее увидел этот негодяй Смит. Возможно, с приятной, внушающей доверие внешностью — молодой, темноволосый, в черном автомобиле. Они вышли вместе, и он убил ее из-за денег. Автор письма что-то пронюхал, может быть, пытался шантажировать убийцу, но шантаж не сработал.
Однако найти случайного знакомого почти невозможно. Хотя им мог быть постоянный друг, попавший, например, в полосу невезения.
— Вы не вспомнили имя того, кто сменил Фэрфакса? — спросил Берден у Марголиса.
— Какой-то Алан, безденежный и очень провинциальный парень. Не знаю, что Энн находит в нем, но она любительница пошататься по трущобам, если вы понимаете, о чем я. Фитц… Фитцуильям, что ли? Нет, не совсем так, но похоже. Я разговаривал с ним всего раз — мне этого хватило.
— Кажется, нет человека, который вам по-настоящему нравится, — ядовито заметил Берден.
— Мне нравится Энн, — грустно обронил Марголис. — Я вам скажу, кто может знать точно фамилию этого Фитца — миссис Пенистен, последняя наша домработница. Я хочу сходить к ней и спросить. А если она вдруг изнывает от желания вернуться и разгрести здесь мусор, не отпугивайте ее, хорошо?
Они вышли из коттеджа под холодный моросящий дождь. Марголис проводил Бердена до садовой калитки.
— Значит, вы не нашли пока новую работницу?
В голосе художника за спиной Бердена звучала детская гордость:
— Я поместил объявление в витрине Гровера. Написал текст на маленькой карточке. Всего полкроны в неделю. Не могу понять, зачем люди тратят бешеные деньжищи, давая объявления в «Таймс», когда у Гровера намного дешевле и проще.
— Это точно, — сказал Берден, подавляя сильнейшее желание захохотать и затопать ногами. — У этой миссис Пенистен случайно не рыжие волосы?
Марголис стоял у изгороди, рвал молодые побеги боярышника, отправлял их в рот и жевал с видимым удовольствием.
— Она всегда носила шляпку, — сказал он. — Не знаю, какого цвета у нее волосы, но могу сказать, где она живет. — Он сделал паузу, ожидая похвал, — проявил прямо-таки чудеса памяти. Выражение лица Бердена как будто удовлетворило его, поскольку он продолжил: — Я помню адрес, однажды в дождь я подвез ее до дому на машине. Глиб-роуд, левая сторона, за пятым деревом и прямо перед стоячим почтовым ящиком. Красные занавески на окнах первого этажа и…
Раздраженно фыркнув, Берден прервал его. Если Марголис гений, то с него достаточно гениев.
— Я разыщу ее, — сказал Берден. Он мог сам заглянуть в регистр избирателей. Фамилия Пенистен встречается так же редко, как Смит — на каждом шагу.
5
Марк Дрейтон снимал комнату у станции Кингсмаркхем. Его хозяйка, по-матерински заботливая, старалась, чтобы жильцы чувствовали себя как дома. Развешивала по стенам картинки, застилала постели покрывалами в цветочках и, словно сеятель, облагораживала свою ниву мелкими украшениями. Сразу после вселения Дрейтон засунул все вазы и пепельницы в самый низ шкафа. С покрывалом ничего нельзя было поделать. Дрейтон хотел, чтобы его комната выглядела, как камера. Однажды ему сказали — это была девушка, — что у него холодная натура и с тех пор он сознательно охолаживал свою личность. Ему нравилось представлять себя лишенным эмоций аскетом.
Дрейтон был крайне честолюбив. Начав работать в Кингсмаркхеме, он поставил себе целью понравиться Вексфорду и преуспел в этом. Добросовестно выполнял все указания старшего инспектора и с вежливо склоненной головой терпеливо сносил его проповеди, лекции, беседы на отвлеченные темы и шуточки. Всю округу он теперь знал так же хорошо, как свой родной городок, в библиотеке брал труды по психологии и судебной медицине. Иногда прочитывал роман, но не ниже уровня Манна или Даррела. В один прекрасный день надеялся стать комиссаром полиции. Он хотел правильно жениться, найти себе женщину, похожую на миссис Вексфорд, с приятной внешностью, спокойную и добрую. Говорили, что у Вексфорда есть дочь, хорошенькая и умная девушка. Но до женитьбы было еще далеко. Он не собирался связывать себя браком, пока не достигнет приличного положения.
