Хизер Гуденкауф - Бремя молчания
Помощник шерифа Луис
Мы с Мартином Грегори идем к дому Тони. Мартину не удалось найти девочек, от всей души надеюсь, что Калли и Петра сейчас сидят у Тони на кухне, уплетают поджаренные Тони оладьи и пьют чай. А может, они пошли к Грегори, и сейчас их кормит Фильда. Телефонная ссора с Кристиной никак не выходит у меня из головы. Стараюсь забыть ее обвинения, но не получается.
Тони распахивает дверь, не дожидаясь, когда мы позвоним. Она стоит на пороге и смотрит на нас, красивая, как всегда. Летом она всегда одевается одинаково — футболка без рукавов, джинсовые шорты — и ходит босиком. Она здорово загорела, потому что много возится в саду и гуляет с детьми.
Антония сразу все понимает.
— Вы их не нашли, — говорит она.
— Не нашли, — отвечаю я, и она пропускает нас в дом, но ведет не в гостиную, как в первый раз, а на кухню. Она приготовила кувшин с холодным чаем и три стакана с кубиками льда.
— Для кофе сейчас слишком жарко, — объясняет Тони, наливая нам питье. — Садитесь, пожалуйста, — говорит она, и мы садимся.
— Вы хоть догадываетесь, где еще они могут быть? — жалобно спрашивает Мартин.
— Бен ищет их в лесу. Он знает, куда обычно ходит Калли, — отвечает Тони. Странно, она как будто совсем не волнуется. Просто невероятно! Она что, не понимает, что девочки в самом деле пропали?
— Тони, Калли часто… гуляет в лесу? — Я стараюсь как можно аккуратнее подбирать слова.
— Лес для нее все равно что второй дом. Совсем как для нас с тобой раньше, Лу, — говорит она. Наши взгляды встречаются, в них плещется целое море воспоминаний. — Калли никогда не заходит далеко и всегда возвращается. — Подумав, она добавляет — по-моему, только ради Мартина: — Живая и невредимая.
— Мы не разрешаем Петре ходить в лес без взрослых. Там слишком опасно. Она не найдет обратной дороги… — Мартин вроде бы никого ни в чем не обвиняет.
Я невольно вздрагиваю, когда Тони называет меня Лу. Вот уже много лет она ко мне так не обращалась. С тех пор как они с Грифом стали женихом и невестой, она стала называть меня Луис. Как будто сухое, официальное обращение могло послужить буфером, как будто я не знаю ее вдоль и поперек.
— Мартин, Бен скоро вернется, — утешает соседа Антония. — Если девочки там, — своей тонкой, но сильной рукой она машет в сторону леса, — Бен их приведет. Не знаю, куда еще они могли подеваться.
— Может, нам тоже пойти туда за ними? — оживляется Мартин. — Организуем поиски. Далеко ли могут забрести две маленькие девочки? Можно двигаться рядом и обследовать большой участок леса. Чем больше народу примет участие в поисках, тем скорее мы их найдем.
— Мартин, — говорю я, — у нас нет доказательств того, что девочки пошли именно в лес. Мы бросим все силы только на один участок, а они, возможно, совсем в другом месте, и мы потеряем драгоценное время. Лес Уиллоу-Крик занимает огромную территорию, около шестидесяти квадратных километров, большая его часть не обустроена для туристов и не досматривается регулярно. Надеюсь, если девочки действительно пошли в лес, они не сходят с туристских троп. Опушку осматривает наш сотрудник. — Я показываю на вторую патрульную машину, которая стоит у дома Кларков. — И все-таки я считаю, необходимо оповестить всех, что две девочки потерялись.
— Потерялись? — кричит Мартин. Его лицо темнеет от гнева. — Я свою дочь не терял! Мы уложили ее вчера спать в половине девятого вечера, а утром, когда я проснулся, ее не оказалось в комнате. Бог ты мой, она в одной пижаме! Когда до вас дойдет, что ее могли просто увести из спальни? Когда вы…
— Мартин, Мартин, я вовсе не говорю, что вы или Тони что-то сделали не так, — говорю я, стараясь его успокоить. — Нет никаких оснований полагать, будто девочек похитили. Нет следов взлома и борьбы. Кроме того, пропали теннисные туфли Петры. По-вашему, похититель сначала заставил Петру обуться и только потом увел ее из дому? Так не бывает.
Мартин вздыхает:
— Извините. Просто не представляю, куда они могли пойти. Если девочек не… не похитили и их нет там, где они обычно играют, логично предположить, что они именно в лесу. Ведь Калли очень любит туда ходить и часто там бывает.
Антония кивает:
— По-моему, Бен скоро приведет их обеих. Представляю, как они подожмут хвостики, когда поймут, какая из-за них поднялась кутерьма!
В голову мне приходит мысль:
— Тони, туфли Калли тоже пропали?
— Не знаю. — Тони резко выпрямляется, не выпуская из рук запотевший стакан с холодным чаем. — Пойду проверю.
Тони поднимается на второй этаж, в комнату Калли. Мартин мелкими глотками пьет чай, ставит стакан на стол, но тут же снова хватает его, потому что не знает, куда девать руки.
На некоторое время в кухне повисает неловкое молчание. Неожиданно Мартина прорывает:
— Никогда не понимал, почему Петра и Калли так подружились. Ведь у них нет ничего общего! Калли все время молчит. Как две семилетние девочки могут играть вместе, если говорит только одна из них? — Он бросает на меня раздраженный взгляд. — Петра обычно спрашивает: «Можно нам с Калли взять по бутерброду? Для Калли только с арахисовым маслом, она не любит джем». Откуда она знает, что Калли любит или не любит, если Калли не говорит? Не понимаю. — Он качает головой.
— Родственные души, — слышится негромкий голос с лестницы. В кухню заходит Тони. В одной руке у нее ношеные теннисные туфли, в другой — такие же старые шлепанцы. — Они родственные души, — повторяет она, заметив наши недоуменные взгляды. — Каждая из них точно знает, что нужно подружке. Петра умеет читать мысли Калли, как книгу. Она знает, в какую игру Калли хочет играть, знает, когда ей больно, — в общем, все. И то же самое с Калли. Она знает, что Петра боится грозы, уводит ее к себе в комнату и нарочно громко заводит музыку, которая перекрывает раскаты грома. А если Петре грустно, Калли умеет ее рассмешить. Калли строит такие забавные рожицы, что даже мы хохочем до слез. Они лучшие подруги. Не знаю, как объяснить, но у них как-то все получается. И я этому рада. Петре все равно, что Калли не умеет говорить, а Калли все равно, что Петра боится грома и иногда до сих пор сосет палец. — Тони умолкает и показывает мне туфли. — Ее туфли здесь. На следующей неделе мы собираемся купить ей новые, к школе. Ее ковбойские сапожки в гараже, я их сегодня видела. Так что Калли ушла босиком… Не понимаю. Без обуви она в лес не ходит.
Подбородок у Тони начинает дрожать — впервые с тех пор, как пропала ее дочь, видно, что ей страшно. Я кладу руку ей на плечо, и она не отстраняется.
Бен
Я побывал во всех наших любимых местах. Первым делом спустился в Ивовую низину, где мы качаемся на ветках плакучих ив, когда играем в обезьян. Внимательно осмотрел все семь деревьев, надеясь, что под одним из них найду вас с Петрой и что вы играете в прятки. Потом я дошел до Моста Одинокого Дерева. На самом деле это не мост, а просто довольно узкое старое дерево, упавшее поперек речушки. Сколько раз мы с тобой перебегали по нему на другой берег по очереди и соревновались, кто быстрее! Я всегда выигрывал. Но вас не было и там. Я прошел всю тропу вдоль Квакшина пруда туда и обратно, уверенный, что найду вас там и что вы высматриваете лягушек. Снова неудача… Мне не хотелось возвращаться домой без вас.
Я начинаю думать: может, отец взял вас с собой на рыбалку? Такая выходка вполне в его духе. Ни с того ни с сего он иногда вдруг превращается в доброго папочку, который устраивает детям незабываемую поездку. Бывает, он по целым неделям не обращает на нас внимания, а потом вдруг замечает и ведет куда-нибудь развлекаться. Однажды он вот так же вдруг взял меня с собой на рыбалку на Ивянку. Мы вышли из дома вечером, только я и он. Наживки у нас не было, поэтому мы ловили на плавленый сыр, взятый в холодильнике. Мы довольно долго просидели на берегу, в том месте, где речка шире всего. Почти не разговаривали, только хлопали комаров да вытягивали головастиков и окуньков — и смеялись над нашим уловом. Потом мы поспорили на пять баксов, кто поймает самую маленькую рыбешку, и я выиграл. Я поймал окунька размером с гуппи. Еще мы грызли арахис, а скорлупу швыряли в воду. И пили газировку. Когда солнце начало садиться, мы услышали, как стрекочут сверчки, и папа сказал: «Можно вычислить, какая сейчас температура, по тому, сколько раз прострекочет сверчок». Я сказал: «Не может быть!» — а он ответил: «Еще как может!» И объяснил, как считать. Замечательный получился день, лучшего я и не припомню. Вот почему мне кажется: отец решил, что пора уделить внимание дочке, и взял вас с Петрой на рыбалку, только не подумал никому об этом сказать. И все-таки… вряд ли он взял с собой на рыбалку двух маленьких девочек. Хотя кто знает, что может прийти ему в голову?
Калли, надо отдать тебе должное, ты всегда держалась молодцом. Никогда не хныкала, как другие девчонки. Помню, тебе был год и ты только училась ходить — то и дело шаталась и спотыкалась. Мне было шесть лет, мама отправила нас во двор поиграть. Ты повсюду таскалась за мной и повторяла все-все мои движения. Я подбирал падалицу с земли под яблоней и швырял яблоки в дверь гаража, и ты тоже. Я злился, что какая-то малявка все за мной повторяет, но мне нравилось, как ты говорила: «Бе, Бе!» вместо «Бен». Когда ты меня видела, всегда ужасно удивлялась, что я рядом, и прямо светилась от радости, когда я входил в комнату, хотя мы с тобой до того виделись минут десять назад.
