Джейк Арнотт - Подснежник
– Только один, – сказал я. – Этот мистер Пинкер… Я так ни разу его и не видел.
Гарри тонко улыбнулся и бросил быстрый взгляд на Джимми.
– Если увидишь, – сказал он, – дай нам знать.
И оба громко рассмеялись.
Эта их маленькая шутка, которой я не понял (хотя и Гарри и Джимми явно знали, в чем тут суть), придала моим мыслям вполне определенное направление. Похоже, мистера Пинкера ждали крупные неприятности. Они смеялись над ним, и я вообразил, что это какой-нибудь честный болван-бизнесмен, которого Гарри решил подставить. Впрочем, это вполне правдоподобное соображение не помешало мне посвятить последние два рабочих часа, остававшиеся до закрытия на выходные, тщательному обыску в помещении конторы.
Но ничего интересного я, казалось, так и не найду. Из отчета о ежегодном собрании акционеров я узнал, что одним из директоров «Доминион электрикл гудс» является кавалер ордена «За боевые заслуги» сэр Пол Чэмберс. Подробный финансовый отчет казначея, несомненно, был составлен старательным Дэнни Гульдом. Ничего подозрительного. Похоже, все действительно было в порядке. Я уже готов был сдаться и прекратить поиски, когда в глубине самого нижнего ящика картотечного шкафа обнаружил большой белый конверт со штампом Центрального бюро регистрации рождений, смертей и браков. Я запустил руку в конверт и вытащил оттуда свидетельство о рождении. В разделе «Имя» было написано: Джеймс Натаниэл Пинкер. В графе «Год и место рождения» было нацарапано: 11 марта 1929 года, Эдмонтон, Фор-стрит, дом 304. Мне это ничего не давало, хотя теперь я убедился в том, что мой остававшийся неуловимым босс на самом деле существовал.
Я снова сунул руку в конверт и неожиданно наткнулся на еще один документ. Это оказалось свидетельство о смерти. Как и свидетельство о рождении, оно было выписано на имя Джеймса Натаниэла Пинкера. Согласно ему, бедняжка Джеймс скончался от менингита 9 июня 1929 года. Оба документа – и транспортная накладная, и свидетельство об отгрузке – выглядели вполне настоящими. Управляющий «Доминион электрикл гудс» прожил на белом свете чуть меньше трех месяцев.
Убрав оба свидетельства в конверт, я засунул его обратно в шкаф, запер склад и отправился домой на Уэстберн-гроув. Впереди были выходные, и я решил напиться, чтобы не вспоминать о мистере Пинкере и «Доминион электрикл гудс». У меня была хорошая зарплата и квартира, которая не стоила мне ни пенни, а я знал, что попаду в беду, даже если буду просто думать о том, что же происходит в компании на самом деле. И я решил утопить свою тревогу в спиртном. Двух бутылок джина должно было хватить мне при любом раскладе, и все же я не мог не думать о давно умершем младенце – моем непосредственном начальнике.
Со следующей недели на моем рабочем столе стали появляться уведомления о необходимости оплатить счета за доставленные товары. Несмотря на это, новые товары продолжали приходить, хотя в помещении склада уже почти не оставалось свободного места.
В среду на склад приехал Гарри.
– Ты не видел Джимми? – строго спросил он, входя в контору.
Я отрицательно покачал головой.
– Ну да Бог с ним, – добавил Гарри и знаком пригласил меня следовать за собой. – Идем, я хочу кое-что купить.
Несколько минут мы бродили по битком набитому демонстрационному залу. Потом Гарри показал мне пару холодильников, кухонную плиту и три телевизора.
– Беру, – сказал он, доставая из бумажника несколько банкнот.
– Ты собираешься платить?! – удивился я.
– Конечно! – Гарри нахмурился. – И выпиши мне товарный чек.
Я вызвал грузчиков и велел погрузить покупки в фургон, а Гарри вручил водителю список из нескольких адресов. Потом он похлопал по одному из телевизоров и сказал:
– А это отнеси в «даймлер».
Я погрузил телевизор в тележку и отвез на стоянку, где была припаркована машина Гарри. Возле нее, прислонившись к крылу, курил Тони Ставрокакис. С его помощью я переложил коробку с телевизором в багажник. Потом из склада вышел Гарри. Открыв заднюю дверцу «даймлера», он пристально посмотрел на меня:
– Залезай.
Я сел на заднее сиденье, и Тони сразу отъехал. Есть что-то удивительно успокаивающее в плавном движении лимузина, да и сознание того, что меня везут в дорогой мощной машине, невольно согревало душу. Гарри, во всяком случае, всегда расслаблялся, когда ехал куда-то на заднем сиденье своего «даймлера». Здесь он чувствовал себя уверенно и спокойно, как в уединенном, уютном кабинете. Именно в машине он консультировался со своим психоаналитиком. Здесь мы познакомились, и здесь же было положено начало нашему разрыву, и, сидя теперь на чуть потертом кожаном сиденье, я не мог не вспомнить о временах, когда мы с Гарри, разодевшись в пух и прах, ездили на этой машине в какое-нибудь роскошное заведение.
Гарри искоса посмотрел на меня и рассеянно похлопал по ляжке.
– Все в порядке? – спросил он.
У меня было о чем спросить Гарри, но я предпочел промолчать, боясь сказать глупость или неловкость. Мне не хотелось нарушить установившуюся между нами атмосферу неловкой интимности. Было, было в Гарри много такого, чего мне по-прежнему остро не хватало, поэтому я просто улыбнулся в ответ.
– Все в порядке, – сказал я.
Как выяснилось, мы ехали в дом престарелых «Виллоу нук» в Степни. Пока Гарри говорил с экономкой, мы с Тони внесли телевизор в комнату отдыха. Несколько обитателей дома престарелых, разинув рты, следили за нами мутными старческими глазами с пожелтевшими белками. Сидя на стульях с высокими спинками, расставленными вдоль стен комнаты, эти морщинистые старики и старухи напоминали ящериц, выползших погреться на солнышке.
– Только погляди на этих живых покойников!.. – вполголоса пробормотал Гарри, когда мы установили телек на тумбе.
Потом в комнате появился полный краснолицый мужчина, который обошел всю комнату, с приторной улыбкой наклоняясь к каждому старику и что-то говоря.
– А этот-то хорош! – снова прокомментировал Гарри шепотом. – Это ж надо додуматься – ручкаться с каждым из этих полудохлых придурков!
– Кто это? – спросил я.
– Бенни Уайт, член местного совета. Мелкая сошка, но воображает себя важной персоной. Впрочем, он тоже может пригодиться.
– Гарольд! – провозгласил тем временем Бенни Уайт, обращаясь к Гарри с противоположного конца комнаты. – Как это благородно с твоей стороны! Теперь все увидят, что мелкие предприниматели тоже могут приносить пользу обществу.
Гарри пожал плечами, а Бенни Уайт возбужденно потер свои пухлые ладошки. Тем временем экономка ввела в комнату двух журналистов – фоторепортера и корреспондента. Заметив их, советник слегка выпрямился и разразился небольшой речью.
– Разве это не прекрасно? – начал он. – Взгляните на этот новенький телевизионный приемник, леди и джентльмены!..
В ответ раздалось приглушенное мычание. Аудитория, пораженная старческим слабоумием, старалась изо всех сил. Гарри, сияя улыбкой, позировал рядом с телевизором. Корреспондент, черкнув что-то в блокноте, подошел к нему.
– Ну как, Джо? – спросил Гарри. – Ты все записал?
– Да, конечно, – ответил журналист. – Осталось только фото – и все.
– Что ж, тогда закругляемся. Эй, Бенни! – позвал Гарри.
Бенни Уайт приблизился к нему, и они с Гарри, встав над телевизором, обменялись торжественным рукопожатием. Фотограф быстро сделал несколько снимков. Кроме телевизора в кадр попали экономка и один из наиболее сохранившихся обитателей «Виллоу нук».
На обратном пути Гарри поинтересовался, как идут дела в «Доминион электрикл».
– Все отлично, – солгал я.
Гарри задумчиво кивнул.
– Впрочем, я хотел бы кое-что выяснить, – осторожно добавил я, снова вспомнив о давно почившем младенце, который числился моим начальником.
Гарри умиротворяющим жестом положил мне руку на колено.
– Разумеется, Терри, мы поговорим, – пообещал он. – Но не сегодня. А пока, – как я и говорил, – постарайся, чтобы комар носа не подточил.
Они высадили меня у склада. На прощание Гарри сказал:
– Если увидишь Джимми, передай, что он мне срочно нужен.
На следующий день в «Ист-Ландн эдвертайзер» появилась статья, озаглавленная «Реальная помощь». Здесь же была помещена и фотография, на которой я увидел Гарри, телевизор и советника. «Член местного совета Восточного Степни Бенджамин Уайт выступил с программой „Старики просят помощи“. Одним из первых, кто откликнулся на его призыв, стал местный предприниматель Гарольд Старкс, который подарил дому для престарелых новый телевизор».
– Как делишки, Терри?
Это был Джимми Мерфи, который неслышно вошел в контору. Я поднял повыше и показал ему газету с фотографией. От смеха Джимми едва не опи́сался.
– Благотворительность! – пренебрежительно бросил он, отсмеявшись. – Да, Гарри это любит. Он считает, что это поднимает его репутацию.
